— У меня вторая группа, — заявила пациентка.


— Как вас зовут? — спросил Дежнев, обращаясь к ней.


— Ольга Михайловна, — официально представилась та, хотя на вид ей было немногим за тридцать.


— Ольга Михайловна, таковы правила. Перед операцией врач обязан самолично проверить группу крови.


— И что с нею может случиться? — скептически поинтересовалась пациентка и согнулась, засипев, от схватки.


— Формально — ничего. Генетически группа не меняется. Но из-за некоторых заболеваний или во время беременности, когда крови вырабатывается очень много, она может временно давать аномальную реакцию. А нам это…


Таня не дослушала познавательную лекцию доктора Дежнева. Она поскакала в приемник за комплектом для забора крови и сообщить про анестезиолога. Потом в боксе стало тесно. Дежнев осматривал и опрашивал пациентку, дополняя историю. Потом подошел молодой красавчик-анестезист, примерно ровесник пациентки. Ольга Михайловна сразу превратилась в Олю и отвечала на вопросы нового персонажа уже с большей охотой, чем воспользовался Дежнев и таки беспроблемно произвел внутренний осмотр. Таня решила, что дальше не нужна, и собиралась выходить, как ее остановили слова заведующего:


— Татьяна Егоровна, готовьтесь ассистировать.

Глава 28

«Ассистировать» — это Станислав Борисович ей польстил. Видимо, чтобы не опускать перед вредной пациенткой. Какая из нее ассистентка? И специализации операционной медсестры у Татьяны не было. Так что, какая от нее польза? В крайнем случае — подай-принеси. Но опыт полезный. Да и вообще приятно, что Дежнев обратил на нее внимание. Как на будущего специалиста, хотя бы. Красавчик-анестизист тоже обратил на Таню внимание и подмигнул, пока никто не видел. Татьяна смутилась и сбежала готовиться. К тому времени, когда заведующий подошел, Таня была уже в полном операционном облачении. Самой себе он напоминала Гюльчитай из гарема. Из-под бесформенного халата виднелся фартук, лицо надежно скрывала маска, — волосы — шапочка. И это хорошо.


— Татьяна Егоровна, помогите мне, пожалуйста, — попросил Станислав Борисович, неся перед собой вымытые руки, словно собирался обратиться к Аллаху.


Он мотнул головой в сторону хирургической маски. Такой же, как та, которой Таня закрывала ему глаза. В глазах Дежнева, как Татьяне показалось, мелькнул хитрый огонек. Он просто проверяет. Наверняка не знает, вот и пытается поймать. Таня взяла маску подошла к Станиславу Борисовичу и потянулась, чтобы ее надеть. И неосторожно подняла глаза. И сразу опустила. Взгляд Дежнева был как… скальпель из бикса: чистый и острый, режущий сердце на куски. Хорошо, что лицо у нее тоже скрыто!


— А теперь халат! — велел заведующий.


Самое обычное действие превратилось в настоящую муку. Зуева развернула безразмерный одноразовый халат, как положено, осторожно расправила его за края ворота и на вытянутых руках поднесла заведующему. Станислав Борисович вдел руки в рукава, почти обняв, и Таня, привстав на носочки, натянула стерильную одежду до шеи, почти обнимая в ответ. Не поднимая взгляд. И не дыша. И не двигаясь, похоже, потому что из этого состояния ее вывел голос Дежнева:


— Татьяна Егоровна, завяжите, пожалуйста.


Чуть насмешливый и чуть хрипловатый.


Сзади это было не так страшно. Таня быстро затянула завязки сверху, а потом зафиксировала пояс.


— Татьяна Егоровна, и мне, — раздался за спиной голос красавчика-анестезиста.


— Вы, Алексей Витальевич, на чужой каравай рот-то не разевайте, — вывели Татьяну из сомнамбулического состояния слова заведующего. — У вас своя медсестра есть.


— Ваша симпатичнее, — возразил красавчик Алексей Витальевич.


— Я же не спорю, — ответил Дежнев.


Тут Таня окончательно засмущалась, но на сцене появились новые действующие лица: Альбина Матвеевна, настоящая операционная медсестра и ее возрастная коллега, помощница анестезиолога. Потом появилась пациентка, уже менее разговорчивая, и скорее испуганная, чем недовольная. Впрочем, возможно, и раньше в ней говорил испуг. Просто очень грубо говорил. Начались уколы, установка катетеров, негромкие объяснения. Тане даже доверили обработку операционного поля, хотя она была уверена, что одеванием ее участие и ограничится.


— Что-нибудь чувствуете? — спрашивает Дежнев у пациентки, касаясь скальпелем живота.


— Очень отдаленно, — произносит пациентка негромко.


— Боль? — уточняет анестезист.


— Нет, как прикосновение.


— Отлично. Как самочувствие? — уточняет он, пока Станислав Борисович делает разрез стенок живота.


— Странное, — произносит Ольга Михайловна.


В целом, кесарево сечение — операция рутинная. Но и аппендицит можно вырезать с летальным исходом. Станислав Борисович был предельно собран. Вводят лекарство, сокращающее мышцы матки, и Дежнев ее рассекает. С помощью расширителей разрез растягивают. Пациентка недовольно морщится.


— Больно? — спрашивает анестезиолог.


— Неприятно, — отвечает пациентка.


— У ребенка плотное обвитие, — поясняет неонатолог, принимая ребенка. Рядом суетится медсестра.


— Гипоксия средней тяжести. Ребенок доношенный.


Раздается детский всхлип.


— Вам с малышом повезло, мамочка, — продолжает вещать неонатолог. — Врачи быстро среагировали.


— Леша, отключай пациентку, — говорит Дежнев.


Начинается самая долгая процедура — наложение швов.


— Твою дивизию… — матка наполняется кровью. — Плотное прикрепление, — констатирует он вслух.


— Но как же так, — не понимает Таня. — У нее же на УЗИ всё было нормально. Я смотрела…


— Я тоже смотрел, — кряхтя отвечает Стас и коротко ругается сквозь зубы. — Наберут корочек, недоучки. Гипотоническое кровотечение. Аля, массаж матки. Татьяна, держи расширитель.


Таня, словно очнувшись, перехватывает ручку. Удивительно, руки действуют уверенно. Сказываются рефлексы.


— Стас, атоническое, — произносит Альбина Матвеевна.


— Работаем по Генкелю-Тиканадзе, — сообщает Стас. — Таня, щипцы Мюзо…


— Давление падает, — раздается тревожный голос Алексея Витальевича.


— Кровь из вены, — испуганно говорит его ассистентка.


— Кровь из носа, Стас, — приговором звучат слова анестезиолога.


— ДВС, — констатирует ровно Дежнев. — Экстирпируем. Татьяна, зажим. Аля, отсос.


Таня действует автоматически, наблюдая, как иссекается матка молодой еще женщины. Потому что иначе молодой женщины просто не будет. ДВС-синдром — суровый приговор, для многих — смертельный. Организм, в один момент израсходовав все свои ресурсы на свертывание крови, не может наскрести и крохи. Пациент впадает в шоковое состояние, один за другим начинают отказывать органы. В тишине, между писком приборов, слышен монотонный шепот сестры-анестезиолога. Татьяна краем глаза замечает, как пальцы женщины быстро перекрещивают лоб пациентки. Станислав Борисович работает уверенно, и словно прислушиваясь к нему, успокаиваются остальные. Останавливается кровотечение. Стабилизируется давление. Дежнев накладывает швы.


— Всё, коллеги. Благодарю за работу, — произносит он, и Таня понимает, что у нее просто нет сил. Нет сил сдвинуться с места.


— Таня, ты молодец, — говорит Станислав Борисович, стягивая перчатки.


— Я-то тут причем? — отвечает она. — Это вы спасли ей жизнь.


— А ты спасла ей единственного ребенка, — заведующий сжимает ее плечо. — Аля, я заполнять документы. Подойдешь? — обращается он к коллеге и уходит, ссутулившись.

Глава 29

Пациентку отвезли в реанимацию.


— Боевое крещение? — поинтересовался красавчик-анестезиолог.


На взгляд Татьяны, он был пугающе красив. Слишком ухоженный, слишком накаченный, со слишком правильными чертами лица, как у голливудских героев. Дьявольски красив. Но те, кого анестезиолог-реаниматолог вытаскивал с того света, наверное, сравнивали его с ангелом.


— В экстренной ситуации, — пояснил свою мысль Алексей Витальевич. Типа, в остальном — не крещение.


— Да, очень страшно было, — призналась Таня.


— Ни за что бы не сказал, — продолжал анестезист в том же духе. — Вы действовали абсолютно уверенно.


Будто он там что-то видел, кроме пациентки. Вроде, и приятно, а с другой стороны, приятнее было бы, если бы это было правдой. Таня стала развязывать одноразовый гаремо-наряд, в зеленовато-голубую расцветку которого добавились бордовые пятна крови.


— Давайте, помогу, — Алексей Витальевич подошел сзади и начал развязывать завязки на шее.


— Нет, ну в роддоме, — раздался голос Дежнева, — на пять минут девушку без присмотра оставишь — уже раздевают!


В его голосе слышалась насмешка.


— Станислав Борисович, любезный, ну дайте мне…


— Это не ко мне, Леша.


— Дайте мне пообщаться с молоденькой красивой девочкой, прежде чем я опять вернусь в компанию вонючих бородатых мужиков.


— Вы льстите нашим хирургам, — бросил Станислав Борисович. — Прежде чем вы вернетесь в их компанию, вам нужно заполнить историю. И, как вы понимаете, с утра явка к начмеду с повинной неизбежна для всех участников инцидента.


— Мне тоже? — испугалась Таня.