— Восхищался твоей красотой, рассказывал, как ты хорошо помогаешь маме обслуживать покупателей… — Элизабет лукаво улыбнулась. — Рассказывал, как ты присматриваешь за ним, хотя он намного старше тебя, опекаешь его.

Нина с довольным видом рассмеялась, и Элизабет внутренне успокоилась. Первые минуты общения с сестрой Ника О'Коннора прошли удачно, но впереди ее ждала встреча с Розмари…

— Я, конечно, стараюсь присматривать за Ником, но он — старший и не всегда меня слушает, — притворно вздохнула Нина.

Заметив, что Ник на секунду отвернулся, Элизабет приблизилась к Нине, украдкой отдала ей один из свертков и прошептала:

— Нина, где можно спрятать подарок для Ника, чтобы он раньше времени не обнаружил его?

— Пойдемте в мою комнату. Там Ник его никогда не найдет. — Нина сделала приглашающий жест и направилась в глубь холла, Элизабет задержалась на мгновение, шагнула к Нику и тоже шепотом сказала:

— Этот сверток надо спрятать, чтобы Нина раньше времени его не увидела. Поможешь?

— Разумеется! — бодро отозвался Ник. — Ты не забыла, что у нас в доме есть надежный сторож, которому можно поручить охрану любого предмета?

Нина, услышав слова брата, обернулась и остановилась.

— О ком это ты говоришь? — улыбаясь, спросила она. — О нашем Геркулесе?

Услышав свое имя, из холла появился пес и подошел к ним. На его мощной шее по-прежнему красовался алый бантик, правда, один конец его был немного изжеван.

— Геркулес, что случилось с бантиком? — Элизабет наклонилась к бульдогу и погладила его по голове. — Тебе надоело носить бантик, и ты решил избавиться от него?

— Охраняй вот этот сверток! — приказал Ник. — Неси службу!

Он положил пакет на пол, и Геркулес, засопев, с важным видом уселся около него.


— Вижу, тебе нравятся крылатые лошади, — с интересом оглядывая комнату, заметила Элизабет.

Комната младшей сестры Ника поражала изобилием изображений Пегаса: обои, покрывало на постели, занавески на окнах, салфетка на журнальном столике — всюду были крылатые кони.

— Я вообще люблю животных и птиц — реальных и выдуманных, — призналась Нина. — А мифических крылатых коней просто обожаю!

— А ты знаешь, что символизирует Пегас? — спросила Элизабет. — Он символизирует поэтическое вдохновение, — объяснила она, и неожиданно ее взгляд стал печальным.

— Элизабет, что с вами? — Нина подошла к ней и участливо заглянула в лицо. — Вас что-то расстроило?

— Нет, но… — Нахлынувшие воспоминания о младшей сестре, трагически погибшей десять лет назад, были так мучительны, что Элизабет не могла не поделиться ими с Ниной, хотя сознавала, что за несколько часов до веселого праздника грустные откровения не вполне уместны. — У меня была младшая сестра, — тихо сказала она, присаживаясь на диван, — и, глядя на твоих крылатых коней, я вспомнила, что Марти очень нравился мифический зверь единорог. Его изображения висели у нее повсюду: на стенах, на календарях, на плакатах… Она была примерно твоего возраста, немного моложе, когда… — Элизабет запнулась и замолчала.

— С ней что-то случилось? — сочувственно спросила Нина и ласково прикоснулась к руке Элизабет.

— Да, Марти умерла. — Элизабет мысленно отметила, что сострадание к людям — семейная черта О'Конноров.

— Я очень сожалею, — тихо промолвила Нина, опустив голову. — У меня никогда не было сестры, но зато у меня есть брат. Он, конечно, намного старше меня, но я все равно беспокоюсь о нем, особенно когда он на работе.

— Ты его очень любишь?

— Ника? — улыбнулась Нина. — Люблю, хотя и не подаю виду. Но очень, очень за него переживаю. Боюсь, как бы с ним не случилось такой же трагедии, какая много лет назад произошла с нашим отцом. Он тоже работал в полиции, — пояснила она. — Однажды отец поехал на задание, и его застрелил преступник.

— Ужасно, — вздохнула Элизабет. — А ты помнишь отца, Нина?

— Нет, когда его убили, я была совсем маленькой. Знаете, мама и Ник до сих пор тоскуют об отце и вспоминают о нем каждый день. — Она помолчала. — Элизабет, пойдемте в гостиную? Я познакомлю вас с мамой. Она и Ник ждут нас.

— Да, Нина, пойдем, — кивнула Элизабет. — Я мечтаю познакомиться с твоей мамой. — Они покинули комнату и пока шли по коридору до гостиной, Элизабет тихо говорила: — В такой радостный день, как сегодня, не надо печалиться и предаваться грустным воспоминаниям. Но когда мы сядем за стол и начнем отмечать наступающее Рождество, каждый из нас обязательно вспомнит об ушедших от нас навсегда близких людях. Ведь они живут в наших сердцах и душах: и ваш с Ником отец, и моя любимая сестра Марти. Если бы ты знала, Нина, как она любила Рождество!

— Я тоже очень люблю Рождество, — улыбнулась сестра Ника и, неожиданно рассмеявшись, воскликнула: — Мы совсем забыли о Геркулесе! Пойдемте скорее, посмотрим, что там осталось от свертка, который ему доверили охранять!


Праздник удался на славу. Ник не мог припомнить, когда в последний раз у него было такое превосходное настроение, а в душе царили мир и покой. Кем он был до знакомства с Элизабет Найт? Обычным молодым мужчиной, который, разумеется, встречался с женщинами, но внутренне ощущал себя беззаботным холостяком, не несущим ответственности за свои любовные приключения. Встреча с Элизабет Найт круто изменила его взгляды на жизнь, и он давно признался себе, что не только влюблен в нее, но чувствует себя ответственным за ее безопасность и жизнь.

И Ник не помнил, когда испытывал столь сильное душевное волнение в присутствии женщины. В течение всего праздничного вечера он постоянно смотрел на Элизабет, опасался, вдруг ей что-то не понравится, не знал, удастся ли Элизабет подружиться с «его женщинами» и какое она произведет на них впечатление.

Но к счастью, встреча Рождества прошла великолепно: очень естественно и радостно. Все наслаждались необычайно вкусными блюдами, приготовленными Розмари О'Коннор, пили замечательное вино, весело и дружно пели ирландские и итальянские рождественские гимны, а потом Ник с выражением и чувством декламировал отрывки из поэмы Дилана Томаса[5] «Дети Уэльса встречают Рождество». После праздничного ужина Розмари и Нина удобно устроились на диване, Ник предложил Элизабет кресло, сам сел в старое отцовское кресло рядом, а Геркулес улегся на полу у его ног и заснул. Погасили свет, зажгли лампочки на рождественской ели и включили запись «Аве Мария».

В первые минуты встречи Розмари, как и ее дочь Нина, чувствовала себя немного скованно в присутствии гостьи, но, к радости и удивлению Ника, Элизабет обладала редким даром располагать к себе людей. Она сразу предложила Розмари помочь накрыть стол и так ловко и красиво сервировала его, что Розмари невольно залюбовалась. Ник-то знал, почему Элизабет умеет так быстро и хорошо накрывать на стол: она рассказывала ему, что некоторое время назад, еще до того как стала известной на всю страну ведущей телешоу, подрабатывала официанткой в баре Майкла Донахью.

Во время праздничного ужина Элизабет и Розмари оживленно разговаривали, обсуждая последние новости и делясь кулинарными рецептами. Складывалось впечатление, что они давно и хорошо знакомы. Элизабет так быстро и органично вписалась в его семью, что Ник даже немного удивлялся, хотя, разумеется, был очень этому рад и уже мечтал о том, что, возможно, скоро в его семье будет не две, а три «любимые женщины».

Единственное, что немного омрачало Нику праздник, — настойчиво приходящие в голову мысли о недавних убийствах, совершенных неизвестным маньяком. Или известным? Кто этот кровавый маньяк? Дэвид Фергюсон или неизвестный пока ему человек? Кто звонил рано утром Элизабет? Она сказала: убийца. Он тайно проник в ее дом и ночью наблюдал за тем, как она спит. Фергюсон? Очень похоже на него, особенно если вспомнить, как он проник в спальню Марти и задушил ее. Повадки те же…

«Ну что ж, спасибо, что позвонил, — мысленно зло проговорил Ник. — Теперь мы знаем: ты имеешь возможность проникнуть в дом Элизабет. Точнее, имел возможность…»

Значит, первое и самое важное, что необходимо сделать завтра же, — позаботиться о мерах предосторожности: заменить все замки и задвижки на окнах в доме Элизабет и тщательно обследовать его. Продолжать детально прорабатывать список подозреваемых, который он составил совместно со своей оперативной группой и куда включены люди из списка Элизабет. На первом месте в этом списке — Дэвид Фергюсон; он был там с самого начала и продолжает оставаться по сей день. Наметить и обсудить с членами оперативной группы дальнейшие следственные мероприятия…

Заметив, что Ник в очередной раз задумался и надолго замолчал, Элизабет встревоженно спросила:

— Ник, ты чем-то расстроен?

— Нет, все в порядке. — Он заставил себя улыбнуться.

— Ник, сегодня такой чудесный праздник, — тихо, чтобы не услышали Розмари и Нина, проговорила она. — Не думай ни о чем плохом, прошу тебя. Знаешь, я абсолютно уверена: все будет хорошо. Просто замечательно.

— С наступающим Рождеством! — помахав рукой, еще раз крикнул Большой Джон, садясь в свой новенький автомобиль «камаро» и заводя мотор.

Каждый год накануне Рождества Джон наряжался в Санта-Клауса, прицеплял пушистую белую бороду, покупал подарки и отправлялся в дом своей сестры Джоан поздравлять с праздником племянников. Когда дети сестры были совсем маленькими, они верили, что большой и веселый старик с белой бородой — настоящий Санта-Клаус из рождественской сказки. Теперь же племянники подросли, но тем не менее каждый год с неизменным восторгом ждали появления наряженного в одежду Санта-Клауса дяди Джона и бурно радовались подаркам.

Машина ехала по пустынным темным улицам, тускло освещаемым редкими фонарями. Джон прибавил скорость, но, вспомнив, что неподалеку находится дом его хорошей знакомой Элизабет Найт, решил заехать к ней и поздравить с наступающим Рождеством. Вот она удивится и обрадуется, увидев Большого Джона в наряде Санта-Клауса и с огромной белой бородой! Джон мысленно помолился за ее благополучие и, подъехав к дому, перед которым росли сосны, притормозил и взглянул на окна. Темно, свет нигде не горит. Значит, Элизабет ушла праздновать Рождество к друзьям или уже легла спать. Жаль…