Она почему-то всегда думала, что Касс и Бада связывают лишь легкие, ни к чему не обязывающие отношения. Наверное, оттого, что знала о семейном положении Бада и о его нежелании разводиться с женой. А он, оказывается, очень искренне и тепло относится к Касс и, возможно, даже любит ее!

— Нет, все-таки Броди — законченный негодяй! — снова воскликнул Бад, отпуская руку Элизабет. — А вам бы не мешало ввести какое-нибудь противоядие, — усмехнувшись, добавил он. — Он же ядовит, как змея!

— Вы хотите предложить мне ввести противозмеиную сыворотку? — шутливо спросила Элизабет.

— Да, что-нибудь подобное, нейтрализующее змеиный яд!


— Итак, Ник, как обстоят дела с нашим преподобным Тэггерти? — спросил капитан Райерсон, вставая из-за стола и подходя к окну.

Ник знал о привычке начальника выслушивать доклады подчиненных, стоя у окна и наблюдая за торопливо идущими по улице пешеходами и мчащимися машинами. Это только непосвященному казалось, что капитан невнимательно слушает и его взор прикован к окну. Нет, Боб Райерсон успевал все сразу: и слушать докладчика, одновременно обдумывая план дальнейших действий, и посматривать в окно на бурлящую на улице жизнь.

Ник раскрыл свои бумаги и начал докладывать:

— После нашего с Фредом обыска подвала преподобного Тэггерти туда направились ребята из криминалистической лаборатории и тщательно осмотрели его, забрав необходимые вещественные доказательства для дальнейших исследований: медную проволоку, изоляционную ленту, плоскогубцы с характерной зазубриной на внутренней стороне зажимов… ну и многое другое. Сняли отпечатки пальцев…

— Хорошо! — перебив его, воскликнул капитан, отошел от окна и сел за свой стол. — Просто отлично, Ник! А где сейчас Тэггерти?

— Через час у него должна начаться проповедь в молитвенном доме. Это в деловой части города. Стефани уже там, где и останется до окончания проповеди, ожидая наших указаний.

— Стефани? — с сомнением произнес Боб Райерсон. — А если он вздумает сбежать? Она же не сумеет задержать его!

— Ну, во-первых, я уверен, что Тэггерти никуда не сбежит, а во-вторых, она давно ходит на его сборища и преподобный уверен, что Стефани — учительница средней школы, искренне возмущенная пропагандой насилия в «Темном зеркале». Ее присутствие на проповеди не вызовет у Тэггерти подозрения.

— Кто знает!

— Ну не мог же я послать туда Фреда! — усмехнулся Ник. — Кстати, неподалеку от входа в молитвенный дом дежурят несколько наших парней. Так что, если преподобный вздумает сбежать, они его задержат.

Боб Райерсон откинулся в кресле.

— Знаешь, что я думаю, Ник? Тэггерти не сбежит. Даже и попытки не сделает. Не такой он человек.

— Что вы имеете в виду? — удивился Ник.

— Мы можем арестовать его, упрятать за решетку, но… мне почему-то кажется, что ему удастся выкрутиться. Знаю я таких субъектов! Понимаешь, Тэггерти — не только умный, но и очень хитрый, расчетливый человек, — продолжал капитан. — Уверен, что ему уже доложили об обыске и о приходе людей из криминалистической лаборатории, так что он в курсе происходящего и наверняка успел подготовиться к встрече с полицией и продумать свою защиту. Знаешь, на что он сделает ставку?

— На что же?

— Он внушит своей пастве, что пострадал за религиозные убеждения, за твердое отстаивание христианских нравственных ценностей, за искреннюю заботу о людях, и они будут стоять за него горой. А мы выступим в роли гонителей. Более того, с нашей помощью преподобный Тэггерти объявит себя святым мучеником и в этой новой роли наживет себе неплохие политические и общественные дивиденды.


Элизабет вошла в гостиную, положила на стол сумочку и, прежде чем отправиться в кухню, где ее ждала Касс, несколько минут стояла и смотрела на нее. Обычная сумочка, только к ее содержимому прибавились маленький пистолет и коробка патронов. Казалось бы, ничего особенного, сумочка стала лишь немного тяжелее, но как она изменила внутреннее самочувствие Элизабет! Придала уверенности, помогла ощутить свою защищенность и дать правильный ответ на вопрос, который Элизабет каждую пятницу задавала зрителям с экрана телевизора: как поступить, оказавшись, в сложной, критической ситуации, когда тебе или твоим близким угрожает смерть?

— А ты оказалась очень способной ученицей, схватываешь все на лету! — улыбнулась Касс, увидев Элизабет. — Ты молодец, я, признаться, даже не ожидала, что ты так быстро научишься стрелять из пистолета.

— Хотела бы я, чтобы мое умение мне никогда не пригодилось. — Элизабет подошла к кухонному шкафчику. — Будем пить миндальный чай с шоколадным печеньем?

— С удовольствием.

Элизабет поставила чайник на плиту, достала упаковку печенья и накрыла на стол. Села напротив Касс и, заметив тревогу в глазах подруги, спросила:

— Касс, если ты осталась довольна моей тренировкой, то почему у тебя такой невеселый вид? Ты чем-то огорчена?

— Нет, я просто устала.

— Касс, ну я же вижу! Скажи, чем ты озабочена?

— Ну, во-первых, ситуация с пистолетом меня, как ты понимаешь, не радует. Конечно, хорошо, когда человек может защитить собственную жизнь и жизнь своих родных, но, как ты справедливо только что заметила, лучше бы это умение ему никогда не пригодилось. А во-вторых… Знаешь, в ранней юности, когда я жила в Техасе, мой отец тоже обучал меня стрельбе из пистолета. Мы с ним ходили в лес, он показывал мне, как надо держать оружие, как целиться, нажимать курок. Он рисовал на листках бумаги мишени, вешал их на деревья, и я стреляла по ним. У меня неплохо получалось, и отец был мной доволен. Но однажды он мне сказал: «Кассандра, никогда не целься в человека просто так, для того чтобы его испугать. Если нет острой необходимости применить оружие, не применяй его ни в коем случае. Вид направленного в лицо человека дула пистолета вызывает в нем не только страх, но и ответное желание убить. И может так случиться, что твой противник убьет тебя лишь потому, что ты его спровоцировала на это. Он тебя лишит жизни, а не ты его. Всегда будь осторожна с оружием».

Элизабет налила чай в чашки и села за стол.

— Но я же не собираюсь просто так угрожать кому-либо оружием. Я применю его только лишь в случае крайней необходимости.

— Боюсь, Лиз, ты не сможешь его применить.

— Но почему? Разве я трусиха?

Неожиданно Кассандра поднялась из-за стола, подошла к Элизабет, наклонилась и обняла ее за плечи.

— Нет, дорогая, ты не трусиха, — ласково проговорила она, целуя ее в щеку. — Ты замечательный человек. Очень порядочная и добрая женщина, лучшая из всех, с кем я когда-либо была знакома.

— Но почему же я не смогу применить оружие? — тихо спросила Элизабет, тоже обнимая Касс. — А ты бы смогла?

— Я смогла бы! Ведь я родилась и выросла в Техасе, а там, насколько тебе известно, нравы попроще, чем в Калифорнии, откуда ты родом. Ты, Лиз, лучше меня, нравственно чище, добрее, поэтому я и не уверена, что в решающий момент ты сможешь постоять за себя.

Элизабет прижалась лицом к плечу Кассандры, с наслаждением вдыхая хорошо знакомые ей запахи: пряные духи, табак и виски «Джек Дэниелс».

— Касс, я тебя очень люблю. — Она уткнулась ей в плечо. — Ты моя самая замечательная подруга, самый близкий человек.

— Да ладно тебе, перестань, — смутившись и покраснев, пробормотала Кассандра, отходя от Элизабет и снова садясь за стол. — Не люблю я эти нежности…

— Касс, дорогая, ты напрасно за меня переживаешь, — сказала Элизабет. — Общение с тобой не прошло для меня даром. Ты оказала на меня большое влияние, и именно с твоей помощью я ответила для себя на тот важный вопрос, который каждую пятницу задаю зрителям в передаче «Темное зеркало»: как поступить, если твоей жизни или жизни твоих близких угрожает смертельная опасность?

— И как же ты на него ответила?

— Ответ простой: попытаться сделать все, чтобы остаться в живых, даже если для этого тебе придется отнять жизнь у другого человеческого существа.


Ник и Фред распахнули дверь молитвенного дома, где каждый день проповедовал преподобный Тэггерти, вошли в просторный холл и с изумлением огляделись. На стенах висели дорогие ковры, на потолке — две роскошные хрустальные люстры, в молитвенный зал вели массивные двойные дубовые двери.

— Вот это да! — удивленно воскликнул Фред. — Никогда прежде я не бывал в таких роскошных молитвенных домах! Ай да преподобный Тэггерти! Умеет не только жить с размахом, но и работать. Тебе этот холл не напоминает зал какого-нибудь дорогого казино в Лас-Вегасе?

— Напоминает. Знаешь, я бы посоветовал Тэггерти назвать свой молитвенный дом «Домом неограниченных возможностей для избранных».

— Вот именно, для избранных! — кивнул Фред. — Как представлю, что пожилые бедные люди носят этому пастору свои жалкие гроши…

— Знаешь, рядом с нашим домом находился молитвенный дом баптистов. И когда с отцом случилась трагедия, к нам пришел проповедник с несколькими прихожанами. Они принесли нам много продуктов, деньги на похороны отца и даже предложили моей матери в течение шести месяцев выплачивать материальную помощь, пока она не наладит собственное дело. Представляешь? Нам, католикам, никогда в жизни даже не заглядывавшим в баптистский молитвенный дом! Вот что значит истинное сострадание к людям и забота о ближнем!

— Да, но эти понятия для преподобного Тэггерти — пустой звук, — сказал Фред, подходя к дубовым дверям, ведущим в зал. — Ну, что будем делать? Пойдем арестовывать его?

— Мне кажется, нам следует дождаться окончания проповеди. Если мы с тобой сейчас ворвемся в зал и на глазах у многочисленной паствы схватим Тэггерти и уведем, то окажем ему неоценимую услугу. Он мгновенно из своего ареста сделает спектакль и на глазах у своих последователей превратится в борца за христианские ценности и великомученика, гонимого за религиозные убеждения. Нет, такого удовольствия мы ему не доставим!