Лариса Шкатула - Тень успеха

– А потом ты станешь по одной вызывать к себе оставшихся и говорить им: я знаю, это ты распустила слух, порочащий мою фирму. Это болезненно для невиновных, но перед ними, в конце концов, можно и извиниться.

Однако такой расклад меня вовсе не устраивал. Даже дело не в том, что я плохая актриса и не смогу с ясным взором сказать человеку, что подозреваю его, а в том, что я не хочу вносить разлад в мое женское воинство. Подозрительность друг к другу, обиды разрушат его без возможности восстановления. Из-за одной паршивой овцы!

– Тебе мое предложение не нравится, – верно угадывает Михаил. – Наверное, я не прав оттого, что в мужском мире всё гораздо жестче и прямее. Там частенько лежачего бьют, хотя народный фольклор уверяет, что этого не нужно делать. Женщин я всегда плохо знал, оттого, наверное, и влипал порой в самые неприятные ситуации.

Он мрачнеет.

– Из-за этого ты и меня теперь боишься? – высказываю я догадку.

– Не то чтобы боюсь, а как бы… – Он мнется и выпаливает: – Боюсь! У тебя такое героическое прошлое.

– В каком смысле?

– Ну там победы в международных соревнованиях, кандидатская диссертация, а я что, простой строитель.

– Не скромничай! Не такой уж ты и простой.

Он довольно смеётся. Но потом оговаривается:

– Всё равно ты – первая встреченная мной женщина, которая не благоговеет перед деньгами.

– А чего перед ними благоговеть? – удивляюсь я. – Они всё равно так или иначе уходят, их всё время надо зарабатывать, чтобы свой капитал пополнять. Потому я думаю, что деньги, даже самые большие, не дороже жизни.

– Вот видишь! Выходит, мне и поразить тебя нечем.

– А ты меня уже поразил, – просто говорю я. – Тем, что ты, несмотря на свои деньги, умеешь веселиться, вовсе не бросая их на ветер, как другие богачи. Что ты порядочный человек, хороший товарищ… Хорошо целуешься…

– Не продолжай! – говорит он каким-то осевшим голосом. Обнимает меня и начинает целовать так, что я забываю обо всём. Даже о своих неприятностях.

Как мы оказываемся с Мишей в постели, я уже плохо помню. И больше не думаю ни о чём таком, что могло бы омрачить наши с ним нежные отношения.

Утром я просыпаюсь первой и потихоньку сползаю с кровати, стараясь не разбудить Михаила: пусть ещё полчасика поспит.

– Уже уходишь? – спрашивает он сквозь сон.

Не удержавшись, я фыркаю: забыл, что он в моём доме.

– Ухожу, – соглашаюсь я. – Сначала в душ, а потом на кухню.

Он счастливо вздыхает и заворачивается в одеяло.

– А я еще пять минуток поваляюсь.

Душ я по привычке принимаю контрастный, хотя в какой-то момент мне не хочется лишаться этой упоительной расслабленности во всем теле.

Мое изображение в огромном зеркале подмигивает мне. Но потом в момент меняет веселую ухмылку на озабоченную.

– Радуешься? Между прочим, ночь прошла, а проблемы остались!

«Потом, – говорю я самой себе, – потом! Позволь вначале покормить моих мужчин, отправить их – кого в садик, кого на работу, а потом уже заниматься проблемами».

Сегодня у меня на завтрак блинчики со сметаной и смородиновым вареньем. В прошлом году я заморозила в холодильнике килограмма три черной смородины, а теперь достаю пакеты, пропускаю смородину через мясорубку и слегка провариваю с сахаром – отличное варенье на скорую руку посреди зимы.

Блинчики я тоже не пеку сама – в будние дни это довольно хлопотное занятие, потому я лишь в три-четыре раза складываю кусочки тонкого лаваша и обжариваю на сковороде. У меня уйма подобных рецептов на скорую руку, так что порой Катя, если у меня в очередной раз остается с ночевкой Дима, ревниво спрашивает:

– Что ты там за особо вкусные блинчики с вареньем готовишь по утрам? Это же надо часа на два раньше вставать.

Я охотно делюсь с подругой своим рецептом на скорую руку, и она всякий раз при этом советует:

– Чего бы тебе не выпустить книгу для работающих женщин, у которых обычно мало времени на приготовление пищи?

– Разве я могу быть уверенной в том, что это до меня уже не придумали? – пожимаю плечами. – Просто мы не успеваем прочитывать все кулинарные книги, которые для нас выпускают подлинные специалисты… Да и есть ли у меня время их читать?

Понятно, мальчишек мой завтрак устроит, а вот моего парня – не знаю. Вдруг он привык завтракать более плотно? Приготовив все на столе, я иду будить мальчишек, а заодно и Михаила Ивановича.

Начинаю со старшего. У него есть еще минут десять, чтобы принять душ. Или он поедет домой – ведь у меня нет мужских лезвий, а он, может, захочет побриться.

– Миша, – зову я его, остановившись в дверях. Догадываюсь, что будет, стань я поближе.

Он уже проснулся и смотрит на меня призывно.

– Времени совершенно нет, – качаю я головой. – Мне ещё мальчишек будить. Иди, пока ванная не занята.

Он со вздохом поднимается.

– Впервые мне совершенно не хочется идти на работу.

– Только сегодня? Счастливый, – говорю я, – у меня такое желание возникает гораздо чаще.

Поднимается он быстро. Споро одевается.

– А вот побриться тебе, увы, нечем, – развожу я руками.

– Ничего, – машет он рукой, – у меня в офисе есть всё необходимое.

– Да, и еще, у меня на завтрак блинчики с вареньем. Но если ты привык завтракать плотно, я успею приготовить тебе отбивную.

– Достаточно блинчиков, – бормочет он, – это будет и так сверх лимита, если учесть, что частенько я вообще не завтракаю.

– В общем, быстро делай все свои дела – и марш на кухню!

– Слушаюсь! – лихо отвечает он.

С мальчишками приходится потруднее. Точнее, с нашим маленьким гостем. Дима Самойлов обычно капризничает по утрам, а Мишка встаёт без нытья, как настоящий солдат. Раз! – и готов.

– О, дядя Миша! – слышу я голос сына через некоторое время. – Вы ночевали у нас.

– Спал на диване, – признается его тезка. На всякий случай. Не знает, как к этому отнесётся мальчик. – Представляешь, забыл на работе ключи, пришлось к вам в квартиру попроситься.

– А как же вы теперь?

– Ну, теперь меня охранник пустит в здание, и я возьму ключи со своего стола…

Что выдумывает, надо же! Вообще-то прежде случалось, что кое-кто из моих знакомых мужчин оставался в моей квартире, но никто из них вот так не докладывал сыну, почему он это делает. На ходу выдумал целую историю: ключи он забыл. Но от этого почему-то мне становится весело. Приятно, что к моему пусть и маленькому сыну мой мужчина относится с уважением.

За столом у нас царит веселье, хотя обычно мама в таких случаях делала нам замечание:

– Когда я ем, я глух и нем!

Но мне это тоже нравится. Мальчишки сразу подтягиваются. Димка и думать забыл о том, чтобы капризничать. Я с грустью размышляю о том, что бедные дети не знают, каково это – завтракать за одним столом с взрослым мужчиной, который отвечает на все их вопросы и даже обещает не только весной взять теперь уже обоих мальчишек на ипподром, но и побывать с ними – не через три месяца, а завтра! – на стройке самого настоящего бассейна.

Я только открываю рот, чтобы сказать – а садик? Но потом вспоминаю, что завтра суббота. Значит, Михаил собирается заниматься с мальчишками и в свой выходной день?

От умиления, кажется, я готова расслабиться, но тут мой взгляд падает на кухонные часы.

– Быстро завтракать, – кричу я, – и одеваться. Мы опаздываем в садик!

Не слишком ли часто в последнее время?

Михаил и здесь не оставляет мальчишек вниманием. С его помощью Димка одет в две минуты, и его друг, по-моему, даже несколько досадует, что привык быстро одеваться сам.

Пока происходит эта суета, я успеваю позвонить Любаше и попросить её через полчаса прийти в наш офис.

– Давай я мальчиков сам отвезу? – предлагает мне мой возлюбленный.

– А ты знаешь, где это?

– Если это садик «Степашка», то как не знать? – посмеивается он. – Ведь я же его и строил!

Остается лишь согласно кивнуть и не спеша проверить, как я одета и не забыла ли взять с собой ключи и мобильник.

Мальчишки усаживаются в джип и машут мне руками. Мордашки у них довольные, так что я поневоле вздыхаю: что поделаешь, если на всех не хватает нормальных отцов?!

Конечно, я не успеваю Михаилу объяснить, зачем тороплюсь в офис. Мне и в самом деле не терпится побыстрее начать свое расследование, но совсем не в такой последовательности, как советовал мне Найдёнов.

Я выбрала одного человека – Любашу, девушку, в которой уверена на сто процентов. Я просто не могу ошибиться, иначе тогда грош цена мне как педагогу. Эта девушка не может быть виноватой прежде всего по причине своей трепетной любви к «рукопашке». И она слишком порядочна, если можно быть порядочной слишком…

Вспоминается Любашина принципиальность в таких вопросах, в которых другие девушки могли спасовать или просто промолчать. Она никогда не боялась сказать в глаза любому самые нелицеприятные слова, если считала, что человек в чём-то виноват. На неё обижались, с ней мало кто дружил, но надежнее человека я всё-таки не знала. По крайней мере среди спортсменов.

Надо же, в своей жизни я сталкивалась всего с двумя девушками по имени Любовь, но одна из них меня ненавидела и готова была сжить со свету, а другая – любила и была всегда честна со мной…

Именно с ней я решила посоветоваться, как провести свое собственное расследование.

– Это хорошо, что ты мне позвонила, – говорит Любаша, раздеваясь и без приглашения присаживаясь к столу в ответ на мой удивленный взгляд – девушка не из тех, кто злоупотребляет панибратством. – Давай между собой не церемониться, а? Мы же ровесницы, а наше положение, судя по всему, аховое.

– Пока не совсем, но я не могу не думать о том, что кто-то среди нас…

– Меня подозреваешь? – интересуется она совершенно спокойно, без тени обиды.

– Нет, не подозреваю, потому и позвала.