Катя Водянова - Теперь и у меня есть босс!

Пожалуй, это было самое странное из мест для собеседования. Больничная палата в травматологии, явиться в которую нужно ровно в двенадцать двадцать одну. Но что за жизнь без приключений?

Я зашла в отделение, тихонько подождала в коридоре и рывком открыла дверь палаты точно в назначенное время.

— Здрассти! — мужчина на кровати дернулся от испуга и поспешил спрятать под одеяло планшет.

— Здравствуйте! Мы же договаривались, что студенческая мелкота не тренируется на мне делать уколы! Я пожертвовал руку на благо медицины, — он показал синяки на сгибе локтя, — ноги хочу сохранить для себя! Возможно, найду себе жену, такую же рыженькую, вот как ты, но лет на десять старше, и зачем я ей такой покоцаный?

— Я по объявлению.

Мужчина смотрел и щурился. Кто его знает — почему, но я на всякий случай сощурилась в ответ, затем улыбнулась. И убрала улыбку. Вернула.

— А почему вы решили, что подходите для данной работы? — он чуть повернулся и прищурился на один глаз, над вторым же изогнул бровь. Просто чудеса владения мимикой!

— Чувствую, мы с ней созданы друг для друга! — я сделала моську точно по заветам Петра: послушную и чуть придурковатую. То есть сгладила свою врождённую придурковатость ровно в половину.

Работа мне была нужна. Без нее не получится накопить на обновки к началу учебного года и жилье в городе. Дед запретил идти официанткой в летнее кафе, а санитаркой уже мне не хотелось. Этот ИП Болдин — просто находка: работа временная, оплата хорошая и требования будто с меня списаны. А еще вакансию одобрил дедушка, проверивший Болдина по каким-то своим каналам.

— «Руководителю детективного агентства требуется помощник», — Болдин решил зачитать сам текст объявления, я же согласно кивала.

— Я решила, что вы не сторонник феминитивов, и ёмким «помощник» обозначили всю широту половой самоидентификации.

— «Активный, общительный, физически развитый человек не старше сорока лет». Черт, надо было указать — «и не моложе четырнадцати».

— Мне девятнадцать, — я решила уточнить на всякий случай.

— Ладно, в это верю, — он пригладил густую черную бороду и продолжил: — «Владеющий навыками оказания медицинской помощи…».

— Четвертый курс по специальности «сестринское дело».

— «… вождения машины….»

Я вытащила из кармана права и показала их. Новенькие, ещё и года не прошло.

— «… самообороны…», а ладно, это я на всякий случай написал, «… дедукцией и способностью поддержать беседу под стаканчик пенного. И личным авто».

— Это все я, Бронислава Горина. Будущий помощник частного детектива для агентства «Ватсон-Знатсон», временно дислоцированного в одиночной палате номер шесть травматологического отделения. Разрешите поднести утку и приступить к работе, сэр!

Глупо, конечно, но разочарование было написано на лбу Максима Ивановича такими крупными буквами, что пошутить, перед ожидаемым отказом — моя прямая обязанность.

Болдин поморщился и притянул к себе пачку сока.

Тоже мне, чудо-босс, мечта всех работников: темноволосый и светлоглазый, с короткой бородой. Одна рука в гипсе до самого плеча, ноги тоже загипсованы, вместо офиса — больничная палата. Правда, одиночная и с санузлом.

— Ну какая же ты «Бронислава»? «Брунгильда», скорее. Точно, буду звать тебя Бруней. Такая маленькая пухлая личинка валькирии.

— Хорошо, Максим Иванович.

Подумаешь, «Бруня», Ираида Сергеевна каждую пару говорила, что, учи патанатомию, не учи патанатомию, а кроме проститутки из меня никого не выйдет. К концу курса Бронислава Гориной отказали и в этом профессиональном определении и напророчили славную карьеру алкоголички, бомжующей по дачам. В общем, Болдину нужно постараться, чтобы меня довести.

— Бруня, скажуг честно, ты мне не подходишь, — он говорил и одновременно набирал текст на планшете, будто меня в палате не было. — Лучше пойди официанткой в детское кафе. Или аниматором-пчелкой. Листовки, там, раздавай. Я же пока поищу кого-то более адекватного и чуть старше четырнадцати. Вот, держи, купи себе слайм. Или спиннер. Или чем там сейчас дети увлекаются.

Он вытащил из тумбочки пятисотрублёвую купюру и протянул мне.

— Не могу брать деньги у одинокого пожилого мужчины, который ещё и бороду себе красит.

Я мигом выскочила из палаты, не дав Максиму Ивановичу возможности ответить, но он все равно крикнул в спину:

— И приходи лет через пять, непременно возьму на работу. Или женюсь.

Вот же! Я пронеслась по травматологии, попрощалась с медсёстрами и спустилась в буфет. Учеба в мед колледже давала серьезный бонус — знаешь координаты всех секретных точек с едой в любой из больниц города.

Честно отстояв очередь, я купила себе пирожок с повидлом, затем вышла на улицу и устроилась на скамейке. Сейчас чуть-чуть успокоюсь и буду звонить по следующему объявлению. А этот «жених» пусть ищет себе другого помощника, постарше. Этакую уже вылупившуюся из куколки валькирию.

В узорчатой тени дерева и с пирожком в руках сиделось очень хорошо. Кофе бы еще, но пирожок и расходы на маршрутку исчерпали мой сегодняшний лимит. А работы-то нет!

Когда смартфон закричал мелодией видеозвонка с незнакомого номера, я ответила машинально. И сразу же заметила испутанное лицо Болдина.

— Бруня! Как ты можешь есть такой огромный пирожок, когда дети Африки голодают! Срочно купи мне такой же и приходи! — он почти кричал, но в углах глаз залегли смешливые морщинки.

Я оглянулась по сторонам, поднесла экран к лицу и зашептала:

— Не могу, Максим Иванович, так они будут голодать вдвое сильней! Спасите детей, отрекитесь от пирожков!

После сбросила вызов и внесла номер в ЧС. В мире полно идиотов, а у меня сверхспособность их приманивать. Наверное, где-то в железах специальный феромон вырабатывается. Или, как говорит дед, дурак дурака чует издалека!

Почти сразу пришло сообщение с другого номера: «Бронислава вернись, я все прощу! Извинюсь, и снова все прощу! И ещё раз прощу, если будешь с пирожком!». Кто думает, что ЧС не безграничен, тот не знает Брониславу Горину. Новый номер улетел туда, а я доела пирожок и пошла к остановке. Надо выиграть битву за место в маршрутке, следующая через полчаса, замучаешься ждать.

«Бруня, к чертям пирожки! Расскажи, как ты узнала мое имя и секретный секрет бороды???» — пришло в следующем сообщении. Номер отправился туда, куда ему и положено, а я вклинилась в толпу ожидающих.

«Ты не можешь бросить старого больного человека умирать от любопытства!».

Могу, ой как могу. Для работы, значит, маловата, а для доставки пирожков — в самый раз? Нет уж! Бронислава идёт штурмовать маршрутку, «это Спарта!», уезжает сильнейший! Сильнейший из сильнейших — даже сидя.

«Бруня, отзовись! Твой босс в волнении аки Чёрное море!»

«Максим Иванович Болдин, 1987 года рождения, не женат, прописан: ул. Ленина, 44–65, место работы: ИП „Болдин“, пострадал в автомобильной аварии, в детстве перенес ветрянку…». Подумав, последнее я стёрла, выдает место, откуда я почерпнула сведения. «… Отстаньте!» — сбросила сообщение в мессенджере и выключила смартфон.

Включила его только вечером, все же с воспаленным любопытством столько не живут, и мой несостоявшийся секси-босс должен был успокоиться и не писать больше. Эх, видимо судьба против моей летней подработки. Переделав все домашние дела, я открыла соцсети и нашла страницу Максима Ивановича. Пролистала тонны его фотографий, где он сверкал своим торсом, загаром, бицепсами, выдернутым зубом мудрости… Фу, гадость, придет же в голову выложить такое? Сидит такой, печальный, в кресле, на вытянутой руке зуб.

Но открытием года стало не это, а мое фото. Страшное ещё, перекошенное улыбкой и до того дебильное, что завет Петра можно считать перевыполненным. Целую статью про меня накатать не поленился, гад!

«Сегодня в мою жизнь ворвалось маленькое рыжее нечто…»

От злости я аж яблоком подавилась и не сразу смогла вернуться к тексту. Впрочем, вначале шло долгое и нудное перечисление моих недостатков. Потому вторая часть статьи просто убила:

«… кажется, ну что интересного в этом малыше? Но приглядитесь внимательнее…»

Дальше шла ещё одна моя фотография, уже с чуть другого ракурса. Когда только нащелкать успел? И там лицо уже не казалось таким круглым, мечтательный взгляд устремлялся в неведомые дали, и даже веснушки походили на удачную находку стилиста. Такие снимки в журналах печатают, а не делают планшетом, имея в моделях Брониславу Горину.

«… добрая, веселая и невозможно очаровательная. На такой можно жениться лет через пять, завести детишек и знать, что роднуля ждёт тебя дома с горой оладушек, точно как у бабушки».

Пристрой Брутио в добрые руки, вот как это называется! Обидно, хоть плачь. Особенно комментарии, в которых теперь вовсю обсуждали мою внешность и условные оладушки. Даже один из бывших одноклассников отметился и написал гадость, правда, тут же огреб за нее от Максима Ивановича, но я закрыла страницу. Хватит.

Дед нашел меня на кухне, похлопал по плечу и сел рядом:

— Славка, чего грустишь? Работу не нашла?

Я мотнула головой.

— Тьфу ты! Мы с бабкой тебе поможем, отдыхай пока, а то осень начнется, снова учеба.

Сидеть у них на шее было стыдно. Бабушка с дедушкой и так меня с детства растили и поднимали вдвоем. Мама уехала на заработки в Италию, ещё лет тринадцать назад. Изредка звонит по Скайпу, хвастается новым домом, мужем-итальянцем и моим единоутробным братом двух лет от роду, обещает непременно приехать и забрать меня, но верится слабо. И к чему уже? Я ее почти не знаю, она — меня, а дедушку с бабушкой тоже бросать нельзя.