— Расскажете Артемиде? — она напряглась и резко затушила сигарету о край пепельницы.

— Та не, — он махнул рукой. — Зачем? Но и вы поймите: настолько закаленного жалобами на все, что попадает в поле зрения, человека не пронять завываниями под окном. Скорее себе горло застудите. Я сомневаюсь, что вообще существует способ свести Никитишну в могилу. Кроме авиабомбардировки. Так что или воспользуйтесь визиткой и свяжитесь с Алиной или ищите связи в вооруженных силах.

Анастасия быстро свернула разговор и учила, но уже в дверях вытащила визитку и смартфон.

Надеюсь, она все же сделает правильные выводы и решит свою проблему. Максим же закашлялся, попил воды и посмотрел на меня:

— Бруньский, а ты согласна после свадьбы взять фамилию мужа? Я хочу сменить название агентства на «СуБол». Коротко, звучно, серьезно, в отличие от «Знатсона». Как думаешь?

— Супер Болдин? Сударь Болдин? Суспензия бользебредина? Как расшифровать этот «СуБол»?

Он отъехал от стола, набрал себе еще папок и вернулся на место.

— «Супруги Болдины». Есть еще «БолГор», но здесь уже тебе выбирать, я не настаиваю.

Снова он о свадьбе! Надоел! Было бы еще в его словах что-то серьезное, настоящее, а то…

— Я мысленно уже в Питере, отжигаю там с Диего. Возможно, не только с ним и не только отжигаю.

Максим все же подтянул к себе костыли, встал и быстро дошел-допрыгал до меня. Навис сверху и положил одну руку на плечо.

— Это же прекрасно, Бруньский! Я не буду грызть себя, что охмурил тихого домашнего ребенка и увлек его в пучину порока.

— Не так уж и охмурил, — буркнула я.

— Из последних сил держусь, но они истекают. Даже хорошо, что ты будешь далеко. Но я буду использовать все возможности для охмурения, подаренные прогрессом!

Глава 32, в которой много романтики и знакомств

Мы до самого вечера мотались по городу, потом просто сидели в парке и ели мороженое. Максим выглядел плохо: побледнел, тайком морщился и потирал ноги. Болят наверное. Но мне ни разу не пожаловался и не попросил пересесть за руль. Я же не просилась. Вот дождусь, пока починят «баклажанчик» и поеду. Пока не могу, никак. Перед глазами сразу всплывает та авария.

После парка мы поехали в гости к семейству Болдиных, Максим сказал, что все знают о его нелюбви к родному дому и искать там будут в последнюю очередь.

Я созвонилась с бабушкой, обещала навестить их завтра и предупредила о срочной командировке в Санкт-Петербург. Бабушка на удивление быстро свернула разговор, сославшись на то, что занята со Славиками. Ну конечно, два городских сорванца с педагогической точки зрения намного интереснее одной полностью изученной и уже воспитанной до нужной кондиции внучки. Я тяжело вздохнула и уставилась на дорогу, Максим же похлопал меня по колену и подмигнул:

— Не переживай, все наладится. Ты снова станешь любимой и первой внучкой. Твои — отличные старики! Вот мои — десять казней египетских. Особенно дед. И все, все хотят правнуков. Я же у них один, надежда династии Болдиных. Опора! Да за активность моих… ты поняла чего, болеют сильнее, чем за сборную России по футболу! Но они, как и сборная, держатся и изо всех сил стараются не оправдать надежд.

Я покраснела и в мыслях уже выпрыгнула из машины и убежала далеко-далеко. Не хочу ничего слышать о внуках, правнуках и прочем. Очень рано это после нескольких поцелуев и очень странно на фоне общей неопределенности.

— А как же мой питерский отжиг вместе с доном Диего?

Максим изогнул брови скосил на меня взгляд, потом показушно вздрогнул и поехал дальше молча. Попробуй пойми. Моего терпения хватило минут на десять, и то, благодаря мобильному интернету, не исчезнувшему за пределами города.

— А если…

— Тогда я достану свой большой кривой нож и вырежу ему сердце, женщина! Агрр!

Максим взмахнул свободной рукой в воздухе и достаточно правдоподобно рыкнул. Вышло очень грозно, очень, я даже хихикала сдавленно, чтобы не разрушить атмосферу, и уж точно не стал говорить, как он похож на Громозеку из мультика про Алису. Пусть и дальше считает себя суровым сыном гор. Откуда только взялась такая тяга у светловолосого и светлоглазого мужчины по фамилии «Болдин»?

— А тебя потом выкраду и выпорю, чтобы не водилась с плохими мальчиками, — добавил он, — И своими дедами не запугаешь меня.

— А если серьезно?

— А если серьезно, то я решил расширить число постоянных сотрудников «Ватсона» еще на одну единицу. Так что настраивайся: командировки вместе с Диего, как вечным бездельником будут часто. И это не какое-нибудь «припихни жену на теплое местечко», из тебя со временем действительно выйдет толк.

Я уже устала гадать, насколько серьезно он говорит сейчас. Но работать в частном сыске — это же мечта! Пускай не все дела будут интересными, пускай там тоже много рутины, пускай Максим — ужасно строгий начальник, но в глубине души я бы с удовольствием навсегда осталась в «Ватсоне». Или «СуБоле».

— Какой же толк? — я тяжело вздохнула. — Даже не разгадала секрет Ангелины Шепетько. Я-то была уверена, что ее не существует на самом деле.

— Но-но! Не говори так! В определенные моменты Ангелина вполне реальна, в целом же образ собирательный.

— А как же Алина Шепетихина?

— О-о-о, она личным примером продвигала бодипозитив еще до того, как это стало мейнстримом. Черт, Бруньский, эту историю надо рассказывать гнусавым голосом под дрожащую музыку, пытаясь перекричать оригинальную озвучку.

Что? О чем это он? Я перебирала в памяти все известные книги и фильмы, но никак не находила, к чему эта отсылка.

— Вот она, разница поколений, — вздохнул Максим. — Раньше фильмы так озвучивали: всех персонажей одним, тем самым гнусавым голосом. Потому что актеры и дикторы боялись быть узнанными и зажимали нос. Ладно, расскажу коротко и без деталей. Не считая пристрастия к небритым ногам, Алина — потрясный специалист, она была одной из лучших на курсе. Так вот, тогда мы, — а точнее: я, Диего, Джон и Алина, — были молоды, глупы и верили в собственное бессмертие. И решили вчетвером поймать одного грабителя, который поздним вечером нападал на женщин в определенном районе, бил по голове и забирал сумку. Но для этого нужна была приманка. Диего в ту пору был бородат, из Джона вышла слишком специфическая леди, а Алина походила на женщину еще меньше, чем бородатый Диего. Мы, конечно, попытались сагитировать ее, но Алина отказалась, пришлось идти мне. И вот, стою я такой красивый, а Джон спрашивает: «Девушка, девушка, а как вас зовут?». Это тоже такая фраза и фильма, если ты не поняла. Ну я и ляпнул: «Ангелина Шепетько». Алина взбесилась, а Ангелина после того случая все росла и хорошела. Я ее изображал только раз.

— А преступника поймали?

Вот какую-то такую глупость я и подозревала. Веселая у них юность, не то что мой колледж.

Практика, лекции, практика… Уколы, капельницы, бесконечные халаты и бахилы. А еще белый колпак, который крахмалит бабушка, потому что я не умею и предпочитаю одноразовые. Что в этом может быть интересного?

— Это уже совсем другая история, — ответил Максим. — И ты не посидела у меня на коленках.

— Сеньор, разве юная честная дева может позволить себе такое?

— То-то и оно, Бруньский, то-то и оно.

Он с такой-то тоской оглядел меня, вздохнул и до самого родительского дома молчал. Честно говоря, я здорово трусила из-за встречи с его родней. Мама вроде бы хорошая, а остальные? Еще и с их мечтами завести маленького Болдина.

Но на деле все оказалось не так страшно: жили они тоже в деревне, но более обжитой, чем наша, в огромном двухэтажном доме. Во дворе только сад, подстриженный газон и оборудованная зона отдыха с беседкой, мангалом, качелями и большим каркасным бассейном, возле которого отдыхала в кресле совсем старенькая бабушка. С нашим появлением двор как-то внезапно наполнился людьми. Нина помахала мне с крыльца и позвала в дом, вышедший откуда-то из-за деревьев папа тут же позвал попробовать шурпу, потому что никак не мог разобраться, хватало там соли или нет. Еще одна бабушка хлопотала вокруг и пыталась одновременно накормить, искупать и уложить спать. Дедушка Максима просто сел неподалеку, внимательно разглядывал и засыпал вопросами.

Потом Нина подвела меня к бабушке в кресле, та вроде как дремала и никак не реагировала на наше появление.

— Мама! — закричала моя вероятная не-свекровь. — Мам, Максим девушку привел!

— Кто? — бабушка кричала еще громче, но уже оценивающе смотрела на меня.

— Максим!

— Опять на яблоню залез? Ты ему скажи, баба Нюра ка-а-ак даст хворостиной!

— Нет, девушку привел!

— А-а-а. Эту штоль? А как ее звать?

— Слава, — улыбнулась я, и сразу же целиком завладела бабушкиным вниманием.

— А сколько тебе лет, внучка?

Нина шепнула на ухо, что бабушка иногда забывает о своей глухоте, особенно при посторонних, поэтому можно не особенно кричать. Но я и не испугалась: таких бабушек хватает и в нашей деревне, а уж сколько их за время практики встречала… Максим подъехал почти сразу, обнял бабулю и поцеловал ее в висок. Забавно так: высокий широкоплечий внучок и крохотная, сухонькая старушка. Но стоило им переброситься парой слов, как сразу стало ясно, кто здесь главный:

— Максим, а чей то ты нас не навещаешь? Матери с отцом помогать нужно! Смотри, двор совсем запустили, огород не держат, кур да кроликов своих породистых по клеткам рассадили и довольны.

Он кивал и вяло оправдывался, стойко снося гнев бабули. Я же только улыбалась: виноватое и насупившееся лицо Максима стоило того, чтобы ехать за столько километров от города. Иногда шеф просто мальчишка-мальчишкой.

В целом же меня встретили тепло, много расспрашивали об учебе, бабушке с дедом, их урожае и прочем. Темы возраста и скорейшего рождения детей от Максима никто, кроме бабушки, ни разу не коснулся. Хорошие они у него. А вот сынок-внучок их хитрец и скрытник!