Катя Водянова - Теперь и у меня есть босс!

— Минутку, — Лёня выбрался наружу, под немного стихший дождь, оставив меня в закрытой машине. Там открыл капот и склонился над двигателем.

Так и не распознав кнопку разблокировки дверей, я подалась вперёд и влезла в сумку Лёни. Если все это — моя больная фантазия и повышенная тревожность, то потом будет очень стыдно. Смартфон нашелся почти сразу, к несчастью заблокированный, и чтобы разблокироваться требовал отпечаток пальца. Зато в глубине пряталось кое-что другое. Я вытащила это, запихнула под одежду и поплотнее запахнула толстовку, в сумку же вложила маленькую бутыль минеральной воды, чтобы не казалась слишком лёгкой.

Снаружи послышалась ругань, затем громко хлопнул капот, и в машину сели сразу двое: Лёня и незнакомый мне мужчина. Неприметный такой и невысокий, но почему-то он казался в разы опаснее, чем компания гопников в подворотне. Мужчины не разговаривали между собой, но оба по очереди посмотрели на меня. Ну не разочаровывать же?

— Максюша-а-а, — заголосила я и разревелась, вышло почти натурально. — Так и знала, что он меня используе-ет!

Лёня забормотал какую-то успокаивающую чушь, а второй мужчина все же завел машину и тронулся с места. Мы проехали по узкой дороге и остановились возле нашего домика.

Незнакомец вышел первым, открыл дверь, вцепился в мою руку и вытащил наружу. Не очень-то похоже на желание помочь несчастной жертве розыгрыша.

И не вырваться. Спугнуть Лёню и попытаться сбежать я бы ещё смогла, но этого мужчину врасплох не застать, а если и получится — далеко ли убегу босиком по ночному лесу, когда за мной гонится профессионал? Наверное, то самое «проклятие», специализирующееся по убийствам, замаскированным под несчастный слушай.

Мысли и теории, до того разрозненные и запутанные, вдруг выстроились в стройную теорию, которой для подтверждения не хватало нескольких фактов. Я знала, что Максим не даёт ход делу с проклятием по каким-то причинам, хотя поднять шумиху, хотя бы в своем суперпопулярном блоге, если для официального расследования улик не хватало, он мог. Но зациклилась на том, что Макс покрывает преступника, давнего друга, неизвестно зачем имитировавшего свою смерть. Такая странная дружба, которая важнее всего.

Но Макс скрывал не преступника, он скрывал мотив.

«Проклятие» довел меня до двери домика и толкнул внутрь, следом вошёл Лёня и щёлкнул замком. В большой комнате горел только торшер, рядом с которым на диване сидел Максим. За его спиной застыл ещё один мутный тип с пистолетом.

— Бруньский! — Макс подорвался, несмотря на приставленное к голове оружие. — Ты только не бойся ничего, слышишь?

Ага. Конечно. Совсем-совсем не боюсь, а руки и ноги трясутся просто так, в ажитации от встречи со столичным модником.

— Сидеть! — «Проклятие-два» положил руку ему на плечо и заставил сесть.

— Хотели бы прикончить — подожгли бы дом. На неисправную проводку и не такое списать можно, — Максим, казалось, не замечал пистолет и смотрел то на меня, то на Лёню. — Думаю, ваш постановщик заказал другую пьесу. Не расскажешь, дружище?

Лёня рассмеялся, затем прошёлся по комнате и сел в кресло.

— Расскажу. Отчего нет? Везучий ты, Максим. Четыре раза обхитрил смерть. Но это не проблема. Не можешь умереть — сядешь в тюрьму. Изнасилование и убийство с особой жестокостью. Отличные статьи! Но ты и здесь чуть все не испортил. Что, так трудно затащить в кровать одну малолетку и обеспечить меня уликами? Думал, вы так и будете до пенсии за ручки держаться.

Э! Стоп! Так это меня они собираются убивать? Слава Горина слишком молода для этого! Я попыталась вырваться, но «Проклятие» держал крепко.

— А мы с тобой, — наконец ответил Макс, — оба идиоты, Лёнь. Ты за столько лет так и не рассказал Жанне о своих чувствах, довел себя до сумасшествия. Я тоже тянул, хотел все сделать красиво и не заметил, что мои слова кажутся шуткой. Прости, Слав, если сможешь. Особенно за то, что втянул в эту историю. Я надеялся, Лёня успокоится после отъезда Жанны. Ты же этого хотел, да?

Он повернулся к приятелю и смотрел только на него. Я же попятились назад, насколько позволяла хватка «Проклятия» и украдкой ощупала то, что спрятано под толстовкой. Что с ним делать — знала больше в теории, на практике пользовалась другими моделями.

— Лёня всегда считал, что мы с Витей растоптали жизнь Жанны. Растоптали ее творческое начало, погребли под грудой бургеров, роллов и пиццы.

— Да! — Лёня вскочил и подбежал к Максу. Тот смотрел спокойно, без эмоций, только изо всех сил сжимал подлокотник.

— Вы недалёкие дельцы, помешанные на выгоде! А у Жанны талант, настоящий! Она могла бы стать выдающимся поваром.

— Так и станет, Лёнь. Пройдет свои курсы и станет. Зато сейчас она вполне обеспечена, сама себе хозяйка. Может хоть ресторан с мишленовской звездой открывать, хоть лежать на пляже целый день. Только не хочет она. Понимаешь? Жанна всегда была счастлива, развивая «Джона». И с Витей была счастлива. А ты его прикончил. И ребенка ее тоже, я только когда в аварию попал, проникся Витькиной паранойей, начал копать информацию, нашел препараты, способные вызвать выкидыш, а также схемы, как подобное прикрыть документально.

— Я не мог допустить, чтобы Жанна родила ребенка от психа! Сам знаешь о Витькиных родителях. Это поставило бы крест на ее жизни: ни карьеры, ни отдыха, одна бытовуха и забота о мелком уроде.

Максим тяжело вздохнул, затем потёр переносицу. «Проклятие-два» отошёл чуть назад и переложил пистолет в другую руку. Та чуть подрагивала, не амбидекстр он, зря так сделал.

— Витя был нормальный, и сам это знаешь, — продолжил Макс. — А за детей он боялся, до ужаса, поэтому лет в двадцать подпольно сделал вазэктомию. Ребенок у Жанны случайно получился. Они тогда разругались с Витей, вот один из давних поклонников и воспользовался моментом. Жанна вначале хотела сделать аборт, а потом сказала, что не может, что это все равно её малыш, которого и одна поднимет. И я не отказывался помочь. Но потом Витька крепко подумал и пошел мириться с Жанной, и знаешь, они в самом деле очень ждали этого ребенка и радовались ему, договорившись навсегда похоронить историю его зачатия. Так что ты, Лёня, обычная сволочь и маньяк, а никакой не спаситель любимой женщины: вначале убил ее ребенка, затем мужа, покалечил ее саму, чтобы тебя не вычислили, а в конце хотел добить, лишив друга детства и «Джона». Ты ведь все сделал, чтобы мы его продали?

Леонид подскочил к Максу и изо всех сил врезал в челюсть. Тот чуть сместил голову, отчего удар пришелся вскользь и, кажется, Лёня себе больнее сделал, чем Максиму.

— Я все рассчитал, делал перерывы, чтобы Жанна пришла в себя после избавления от очередного «якоря».

Дальше он долго и с удовольствием рассказывал, как планировал и воплощал все преступления, и с особенным восторгом то, как собирается убить меня и подставить Максима. Ради последнего, правда, пришлось нанять профессионалов, сам Лёня мог и не справиться. Даже «Проклятие» впечатлился: сжал мою руку до боли, затем почти отпустил и подмигнул тайком. Как это понимать?

— Ты такой же, как я, Макс, — Лёня все ещё нависал над ним, такой бесстрашный в компании двух вооруженных людей. — Втянул девчонку в историю, все ради своей безопасности. Хотел откупиться поездкой Жанны и прибылями, которые приносит сеть? Коробку эту сюда притащил. Интересно, что там?

— Сюрприз для Славы, только и всего. Хотел подарить на рассвете, кто же знал, что ты именно сегодня решишь действовать.

В такую коробку можно было запаковать ещё двух секси-боссов и одну маленькую Славу, не представляю, что там могло быть на самом деле. Лёне, кажется, тоже было любопытно: он подошёл ближе и ногой опрокинул коробку. Та легко открылась, выпуская наружу целую охапку красных воздушных шариков-сердечек. Лёня на мгновение скрылся в мешанине из летящих лент и сердец, я же резко выдернула руку из хватки «Проклятия», отскочила назад и вытащила сворованный у Лёни пистолет. После сняла с предохранителя и навела его на ближайшего противника:

— Отошёл к окну! — собственный писклявый дрожащий голос не впечатлил даже меня, но остальные опешили. «Проклятие» попятился, Лёня же разозлился и взмахнул руками.

— Хватай ее, ребенок стрелять не станет.

Я на секунду сместила дуло пистолета и выстрелила по стоящему на столе стакану. По руке ударило отдачей, а от грохота все дружно присели и попытались прикрыть головы. Федор Аркадьевич учил меня стрелять, но не из такого оружия, а из того, что можно было взять в тире или дедушкиного охотничьего ружья. Но все равно вышло неплохо, правда, тут и расстояния метра два. Сразу после выстрела я снова нацелилась на «Проклятие» и Лёню. Не знаю, смогу или нет стрелять по людям, даже по ногам. Но Максим избавил меня от сомнений, невозмутимо выпрямился и махнул рукой:

— Бруньский, опусти оружие, здесь все свои.

Мужчины же бодро скрутили Лёню, а я бессильно осела на пол, пялясь на шарики. В самом центре, чуть ниже остальных болтался шар побольше, с надписью: «Выйдешь за меня?». К его ленте была привязана маленькая коробочка для ювелирных изделий.

— И заряжен он не боевыми, кто бы этому уроду другие дал, — закончил он.

А после подошёл, рывком поставил меня на ноги и крепко обнял. В комнату разом хлынули какие-то люди, Лёню заковали в наручники и увели, шарики, — мои шарики! — чья-то рука сгребла в кучу и потащила прочь из комнаты. Такого я не перенесла, отпихнула Макса вырвала часть, намеренно без Того Самого, и прижала к груди. Слезы текли, в носу хлюпало, а вытереть нечем. Я потянулась к носу и чуть не стукнула себя пистолетом, все еще зажатым в руке. В результате смахнула слезы тыльной стороной ладони.

— Отдай, пожалуйста, — «Проклятие» вытянул вперёд раскрытую ладонь и дружелюбно улыбнулся. — Мне ж ещё отчитываться. Могу вместо него на время свой табельный дать. Как вспомню потерянные Симой на третьем курсе лекции…