Может быть, где-то поблизости находится переход от лиственного леса к хвойному, в котором мы находимся сейчас? А может, что-то другое, вроде широкого оврага притормозило огонь, и лишь теперь он сумел каким-то образом перекинуться, продвинуться дальше? 

      - Так, палатки, матрасы, посуду - все лишнее, кроме воды и еды, ну еще ваших личных вещей, оставляем здесь. Идём налегке. И давайте уже, поторапливайтесь! 

     Со странным чувством гордости, странным потому что вроде как и не имел еще на это права, я, туша костер, наблюдал за тем, как быстро и решительно собирается Женя, так и хотелось мысленно добавить - моя Женя. Особенно это хорошо было видно на контрасте с бестолковой беготней китайцев, плачем Екатерины Андреевны, суетой Юли, перетряхивающей свой огромный рюкзак, и прострацией Маши. Мужчины пришли в себя быстрее, но все равно толком не могли понять, за что им хвататься и с чего начать. Пришлось командовать и чуть ли не в руки совать то, что действительно нужно брать с собой.

     Женя с рюкзаком за плечами раньше всех встала рядом со мной и даже успела умыться и завязать волосы. 

   - Саша, мне кажется, воды осталось всего две бутылки. 

    - Я знаю. Но надеюсь, что мы идем в правильном направлении и до реки осталось не так много.

   Я больше не переживал за их отдых. И даже не думал о том, насколько сильно устали эти несчастные люди, приехавшие в наши места полюбоваться прекрасной природой и подышать чистым воздухом, отдохнув от своих городов и проблем. Сейчас меня волновал только один вопрос - смогу ли вывести их? Смогу ли спасти их жизни? А еще я думал, что все мои наблюдения, все мои записи в блокнотики по поводу первого впечатления, поведения людей в незнакомой обстановке и полной уверенности, что их никто не видит, всё это в данном случае оказалось глупым и ненужным - да, они боялись, да, они устали, да, в конце концов, девчонки плакали от боли в растертых ногах и натруженных мышцах, но шли, упрямо сцепив зубы, не сбавляя скорость и почти не отставая.

    Но этого было мало. Треск горящих деревьев становился всё громче. А ближе к утру, когда я сам уже не понимал от усталости правильно ли иду, справа в просветах между деревьями мы увидели зарево. И не в одном конкретном месте, а по всей правой стороне! К плачущей Екатерине Андреевне добавились Мария и китаянка. Мы почти бежали по покрытой хвоей и редкой травой земле. Юля сняла свой рюкзак и бросила его под дерево - я, естественно, промолчал. Он мог больше не понадобиться, если огонь дойдет до нас.

     Пришлось немного скорректировать направление и идти не вдоль пожара, хотя именно так, казалось мне, мы идем по направлению к реке, а чуть забирать влево. Я понимал, что это неправильно - так путь удлинняется, но это происходило инстинктивно - все были настолько напуганы, что непроизвольно забирали влево, подальше от опасности. 

       Я шел и думал: "А вдруг я совсем не туда их повел?" Это было вполне возможно, потому что ориентировался чисто по звездам, а кроны высоких сосен закрывали практически все небо. Ночью на привале я конечно попытался найти место, где небо видно получше, но все-таки по дороге вполне мог сбиться с выбранного направления! А что если мы к реке не приближаемся? Ни телефон, ни рация не работали совсем, сколько бы раз я ни пытался вызвонить хоть кого-нибудь.

       - Саша, как ты думаешь, река уже скоро? - Юля, осунувшаяся и подавленная, растерявшая весь свой недавний лоск, с надеждой заглядывала в глаза сбоку. 

     - Да, совсем немного осталось. Ребята, сейчас немного поднажмем, полчаса и мы будем у реки. 

     Внезапно сзади раздались испуганные голоса:

    - Ты с ума сошла? Куда? 

    Маруся легла прямо на землю и сотрясалась всем телом. Рядом столпились все, кто был поблизости. Пришлось вернуться практически бегом.

    - Что случилось?

   Все пожимали плечами, она молча рыдала. Я склонился над девушкой, ощупал ноги - вроде бы никаких повреждений не заметил. Женя, естественно, тоже вернулась. Растолкала остальных, встала рядом с подругой на колени.

    - Марусенька, милая, что ты? Ты поранилась?

   - Не могу больше! Идите, оставьте меня! 

   - Маруся, мы все устали, осталось всего полчаса идти! Чуть-чуть совсем! Давай, моя хорошая, рюкзак твой мы здесь оставим и потихоньку пойдем. Давай я за руку тебя буду держать?

    - Нет. Я не пойду! - она кричала, руки судорожно рвали траву. - Уходи! Уходите все! Ничего не хочу больше! 

   Я понял, что уговаривать бесполезно. Но, реально оценивая свои возможности сейчас, я понимал, что просто не донесу ее. Да, сука, просто поднять не смогу даже! 

  - Так, мужики, сейчас помогаете мне ее на плечо взвалить. Будем меняться через каждые пять минут. 

    Иван Петрович молча снял с моих плеч рукзак. А Сергей с Димой без лишних слов, отбросив в сторону Машину сумку, закинули повисшую тряпочкой девушку мне на плечо. Идти стало неимоверно тяжко. Шагающая сзади Юлька добавляла досады:

    - Ну ты, Машка, и дура! Все устали и Саша тоже! Как не стыдно так расклеиваться! Ты же не ребенок, чтобы на ручках ехать!

    На Юльку зашикали. Конечно, она была абсолютно права, но ее слова вызвали новую порцию рыданий, а сама Маруся бешено задергалась у меня на плече. 

    Гул справа нарастал, и мне самому было страшно смотреть туда. Но поглядывал - нужно было реально оценивать обстановку. Огонь приближался. Шел он верхом, почему-то казалось, что горят исключительно кроны сосен, а стволы остаются целыми и нетронутыми. И очень скоро стало хорошо видно, как, то ли под действием небольшого ветерка, то ли просто в поисках новой "пищи" для себя, целые сгустки огня, издалека это было не разглядеть, но внутри них вполне могли находиться ветки, перепрыгивали с одного дерева на другое.

     Спасаясь от стихии, наперерез нам то тут, то там ползли ужи, и мне казалось, что пару раз я даже видел гадюку. Естественно, говорить об этом я не стал никому - зачем вызывать панику еще и другого рода. Замечал, что остальные и Женя в том числе, видели змей тоже, но никто не издал ни единого испуганного возгласа.

    Слегка опаленный огнем, несчастный заяц с бешенными глазами и прижатыми ушами, совершенно не петляя, а практически по перпендикулярной пожару прямой, проскакал в паре метров, не обращая на нас никакого внимания.  

     Судя по картам, по снимкам местности и старой памяти, всему, что я пытался припомнить сейчас, лес должен редеть, переходить в небольшой лиственный подлесок, шириной с полкилометра, а потом только выходить к берегу реки. Но пока никаких лиственных деревьев в утреннем сумраке видно не было. 

     Я, естественно, не следил за временем, и понял, что пять минут прошли, только благодаря Диме, тронувшему за плечо и подставившему свое. С нескрываемым облегчением - все-таки две бессонные ночи давали о себе знать, я переложил свою затихшую ношу на парня. Он, сцепив зубы, зашагал вперед. Потом разгрузил Ивана Петровича, поискал глазами Женю и, удостоверившись, что идет, просто немного отстала, зашагал быстрее.

21.

    Я просто физически ощущала, как припекает слева. Пот стекал по мне градом от усилий, но все-таки не оставляла в покое мысль, что становится жарче не потому, что вот-вот выглянет солнце и мы несемся изо всех сил... Хотелось плакать, хотелось кричать и в бессильной злобе ударить кулаком по дереву, а еще хотелось молиться, просить Господа сжалиться и продлить наши жизни.

     Варькино лицо в момент прощания, когда я привезла ее к воротам лагеря, так и стояло перед глазами. Страшно было даже представить, как она будет жить без меня. Отцу своему не нужна абсолютно. Мои родители, конечно, не бросят, но никогда не будут любить так, как люблю ее я. А стоило представить, что я не увижу ее выпускной в школе, что никогда не познакомлюсь с первым ее мальчиком, что, в конце концов, не полюбуюсь на свою дочь в свадебном платье... Я пыталась бороться со слезами, но они, непрошенные и горькие, закипали на глазах. Я кусала губы, понимая, что тяжело всем, а не только мне одной. А еще старалась держаться, чтобы не подводить Сашу.

     Смотрела сзади в его спину, обтянутую серой футболкой, на свисающую с его плеча Маруську и думала - не накричал на нее, не ударил, не повысил голос даже, просто взвалил и несет! 

     Вот почему, почему я такая невезучая? Ну как я могла встретить такого мужчину потрясающего в конце своей никчемной жизни? Вот если бы чуть-чуть пораньше! Да что мне мой город! Учителя нужны везде - забрала бы Варьку, доплатила ипотеку и продала квартиру! Родители мои сильно не расстроились бы! Подруги? Жаль, конечно, с ними расставаться, но ради такого-то мужика... Да только где она река? Где какое-нибудь спасение? Где спасатели? Никому мы оказались не нужны! 

     Я задумалась и очнулась только тогда, когда Саша, а за ним и все остальные, резко повернули влево. Испуганно вгляделась вперед, и поняла, что там тоже горит! Мамочка! Как же жить хочется! И, наверное, это ужасно больно - гореть заживо! Не хочу! Не хочу!  

    Внезапно Саша, переложивший свою ношу на Димины плечи, остановился. А за ними встали, как вкопанные, и все остальные. Юлька проговорила то, о чем подумала в этот момент и я:

    - Саша, и там тоже огонь? 

    Он же приложил указательный палец к губам, призывая нас молчать. Я сначала ничего, кроме треска горящих метрах в ста деревьев, не слышала. Но потом до ушей донесся другой звук...

    - Вертолёт!  Вертолет близко!

    Кто-то от счастья запрыгал на месте. Маруську сгрузили на землю, как  мешок с картошкой, не очень-то церемонясь.

   - Так, нам нужно сделать так, чтобы нас заметили. И найти место, где бы он смог сесть.

    - Саша, - Степан смотрел испуганно. - А что если он улетит, нас не увидев? Или кого-то другого ищет?