– А-а… – Потянул довольно. – Ну, думаю, к этому можно было привыкнуть. Сколько лет в этой стране всё через постель решается? Не ты первая, не ты последняя. А то, что неловко… так это пройдёт. Уже через час об этом не вспомнишь. – Бокал одним большим глотком осушил и Аню к тому же подтолкнул, желая добиться хотя бы временного раскрепощения.

За локоть придержал, не позволяя отступить, пока дно не увидит и, не давая передышки, глубоким жадным поцелуем оставшийся кислород погасил, пока с силой в его грудь не толкнула, чтобы отдышаться. Будто с катушек слетел, глядя, как Аня губы свои ладонью вытирает, с силой и напором на неё двинулся и языком по лицу провёл, от подбородка до уха и обратно, руки удерживая, не позволяя повторить движение и снова насухо вытереть. Поцеловал. Жадно, глубоко толкаясь языком, получая нереальное удовольствие, выслушивая протестующее мычание, сдавленный стон, напряжение во всём её теле ощущая. Волосы в основании головы сжал, добиваясь полного контроля, и пахом тёрся, будто сумасшедший, удовольствие получая, пытаясь хоть чуточку напряжения сбросить, от боли внизу живота избавиться.

– Что ты делаешь со мной? – Сдавленно рассмеялся, когда чуть отпустил и тут же хлёсткий удар на щеке почувствовал. Её руку, готовую ко второй пощёчине, перехватил и в запястье впился, долгое шипение выслушивая. – Шёл сюда и думал, прямо в коридоре, у стены тебя трахну. Трусы стяну и трахну, а ты разговоры разговаривать хочешь. Нравится меня мучить? Нравится?

На кровать толкнул и шорты вместе с трусиками стянул, ловко отбиваясь, пока брыкалась, имитируя сопротивление. Словив обе пятки, на мгновение замер, настойчиво глядя в глаза, вовлекая в свой гипноз, заставляя ответить таким же настораживающим вниманием, а потом нарочито медленно выдохнул, перекинул обе пятки в одну ладонь. Она широкая, просто огромная, с лёгкостью ноги сжала без риска потерять влияние. Второй – стянул очки, о которых, кажется, временно забыл, прицелился и аккуратно подтолкнул их к прикроватной тумбочке. По лицу рукой провёл, будто маску снимая, и на Аню с озарившей лицо идеей уставился.

– Нет. Наверно, не у стены…

– Что?

– Я говорю, не у стены. Я хотел трахнуть тебя на полу. Может, даже не закрывая двери… – Пошло облизнулся и снова рассмеялся. Громко и напористо. – Поверила? Зря. Я всегда закрываю дверь. До ужаса ревнивый тип. – Пояснил, головой покачивая. – А ещё возьму тебя сзади. Как наказание за то, что моё терпение испытывала. – Прищурился, прикидывая, этого ли в действительности хочет, согласно головой кивнул, с мыслями соглашаясь, и ловко на четвереньки её поставил, пока Аня сообразить пыталась, что в этом монологе для неё предназначалось.

– Малыш, что у тебя с циклом? – Спросил после долгого молчания, поглаживая ладонью место укуса на Аниной ягодице. Предмет его гордости на сегодня. Чтобы каждый, кто посмотреть в её сторону посмеет, знал, что место занято.

Аня отвечать не спешила, да и над вопросом задуматься не успела. Только то, что по имени не обратился, отметила. Это важно. Ведь, если звать по имени, разговор сразу начинает приобретать налёт строгости и серьёзности, а так, используя такое массовое и популярное среди любовниц всех мастей «малыш»… Вроде как и смысл сказанного не так уж важен, не имеет подводных камней и носит поверхностный характер.

– Что? – Ожидаемо переспросила.

– Что у тебя с циклом? – Повторил Крайнов абсолютно спокойно, даже не пытаясь списать тот факт, что переспросила, на попытку информацию скрыть. Допил налитое в бокал вино и с грустью посмотрел на пустую бутылку. – Я не хочу, чтобы ты забеременела. – Своевременно пояснил вопрос. – По крайней мере, не сейчас. – Добавил, чуть подумав, и на Аню уставился, с удовлетворением отмечая, что она и попытки не сделала обидеться. Мысленно похвалил её за понимание и себя за правильно подобранную кандидатуру.

– Всё под контролем. – Лениво отозвалась, не поднимая голову с локтей, на которых устроилась давно и весьма удобно. – Я догадываюсь, что ты год выжидал вовсе не для того, чтобы сразу же приниматься за наследника и мирно поглядывать на растущий живот.

Улыбнулась. Сонно и спокойно. Крайнов очередной раз себе поаплодировал. На самом деле, мысли по поводу того, что Анечка могла ждать от него именно этого шага, боялся. Не разочаровать её боялся, а в ней разочароваться. Ведь девушка подавала надежды и обещала ещё не раз блеснуть умом и не по годам возросшим жизненным опытом. Было бы неприятно потратить на неё уйму времени, чтобы потом разойтись вот так… из-за неудовлетворённых женских прихотей. В конце концов, она может воплотить свои материнские инстинкты в жизнь, воспитывая Алису.

– Тебе пора? – Подловила момент, когда Крайнов скосил взгляд на часы и натянула на себя покрывало, будто наказывая за то, что смеет уходить.

– Ещё полчаса. – Огласил он вердикт. – Можешь поспать, я захлопну дверь. – По её волосам раскрытой ладонью провёл и на мгновение задумался.

– Крайнов, прошу тебя, не делай такое лицо!.. – Услышал и рассмеялся.

– Какое?

– Умное. И очки сними. Ты нелепо выглядишь в них. С настолько интеллигентным лицом и неприкрытым достоинством. – Пояснила и принялась водить по низу живота ладонью.

На самом деле не о его интеллигентности думала, а о том, что сама чувствует. Что почувствовала, когда увидела его на пороге номера, а что в момент, когда вместо милых глупостей посыпал своими откровениями. Ведь мог убедить в искренних чувствах и, пусть не сегодня и не завтра, а, через месяц, может, два, сомнения действительно бы сошли на нет. А сейчас, когда всё предельно ясно… Она хочет его. Это и была первая мысль. Не тогда, у бассейна, а именно вечером, когда пришёл. Крайнов, придя к ней, был нетрезв. Твёрдо стоял на ногах, с абсолютно трезвым рассудком, но алкоголь сделал своё дело и расслабил мышцы, ослабил натяжение нервных окончаний. Едва ли могла полагать, что выпил для храбрости. Как раз вспомнилось одно из его выражений, будто в таком состоянии легче мириться с видимыми несовершенствами окружающих людей. Да. Он выпил, чтобы проще было выслушивать её претензии. Глупые, разумеется, на его взгляд. Глупые и несправедливые. И очки на его лице… Как на фото в журнале, когда впервые Крайнова увидела. Тогда, давно, на улице, автомобиль подрезав и посмев добиваться аудиенции, тоже об очках думала. Ещё тогда зародилось это скрытое желание. В любых отношениях есть свой старт. Для неё этим стартом был острый взгляд, спрятанный за линзами очков. Точно как в этот вечер. Но не могла ему в подобном признаться. Она и себе-то не призналась, куда уж больше… И, оттягивая время, момент истины, лишь петлю на своей шее затягивала сильнее. А Крайнов был не из тех, кому понадобиться эту петлю ослабить. Воспользовался тем, что саму себя в западню заманила, а сейчас, будучи в состоянии полного удовлетворения, на плоды совместного труда любуется.

И, надо же, обычно в подобных парах, когда мужчина на порядок сильнее женщины по всем позициям, он хочет полной и безоговорочной капитуляции. Чтобы его любили, чтобы оберегали, чтобы боролись за внимание, а он бы эту возможность с удовольствием предоставлял. Но Крайнов в этом отношении оказался честнее себе подобных. Желал получить ровно столько же, сколько и отдавал. Ему не нужна была её любовь. Зачем? От неё только одни проблемы. Сначала любовь, потом смирение, разочарование и как закономерный итог в ответ на его равнодушие, удар в спину. А так всё честно. Удовлетворившись подобными отношениями они либо решат перейти на новый уровень близости, либо разбегутся, что, кстати, более вероятно.

Сейчас он молчит и можно свободно поразмышлять на эту тему. На тему необходимости данных отношений. И, стоит признать, что ещё год назад от них она ожидала чего-то большего. Значительно большего. Сейчас же, устраивал сам факт их наличия. Ей нужен мужчина, который даст защиту. Вот только факт зависимости успешного адвоката Павла Крайнова от Давыдова, а этот факт был неоспоримым, заставлял ощущать дискомфорт. В конце концов… вряд ли кто рискнёт делать ставки на то, что последний останется равнодушен к изменениям в личной жизни хотя бы того же Крайнова, не говоря и о самой Ане. А ещё на то, что любимой воспитаннице в принципе позволено иметь личную жизнь.

Остаток отпуска провели совместно, если так можно выразиться. Крайнов, по большей части, занимался делами и только глубокой ночью мог себе позволить вспомнить о новом увлечении. Потому всё свободное время Аня проводила с Алисой. Вполне занятно, стоит отметить. И скучать не приходилось. А потом вернулись домой. Как ни странно, Крайнов настаивал на совместном проживании и его мало заботил тот факт, что к подобным переменам в жизни готовы далеко не все. Та же Алиса с явным напряжением восприняла подобную информацию и насторожилась. В конце концов, она вовсе не планировала в скором времени найти замену Марине Генриховне и тешила себя мыслью о мнимой свободе. В итоге нарушать структуры тонкой детской психики не стали и пока Аня осталась в качестве приходящей «подруги семьи». Кстати говоря, тот факт, что её саму такой вариант устраивал даже больше, упоминать не стала – очередь высказать мнение не дошла, что и хорошо. Уже сейчас понимала, что в некоторых вопросах спорить с Крайновым было бесполезно. Чего только стоило его признание, в котором он упомянул о её редакционном задании.

«– Брось, Ань, ты так ничего и не поняла? – Изумился он тогда. – Это самый популярный отель на всём побережье и он уж точно в дополнительной рекламе не нуждается. Да здесь номера бронируются за полгода до сезона отпусков! – Глянул снисходительно и рукой махнул. – Ладно, не мучь себя. Это я оплатил твою работу. – Признался и смолк, так Аня на него посмотрела. – Я хотел тебя. – Руками развёл, вроде как известные истины открывая. – Я надеялся, что ты сама вернёшься, но тебе эти отношения были, видимо, не настолько интересны, чтобы поступиться принципами. А у моего терпения пределы отнюдь не бесконечны. Год выдержал, чего ты ещё от меня хочешь?! Я в принципе ждать не привык, а тут твоё упрямство! Не обижайся, Котёнок. – Прижал к себе и вырваться не позволил, когда принялась упираться. – Помни одно: не стоит излишне стараться, если в итоге всё равно придётся поддаться и плыть по течению. В конечном итоге ты достойно приняла удар и изрядно потрепала мне нервы. Я сомневаться начал в успехе этого безнадёжного дела, как покорение гордой и маленькой птички, честно!