– С чего же ты взяла, что мы так думаем? – Засуетилась Аня, пытаясь объяснить, но Алиса жёстко хмыкнула, этот азарт перебивая.

– За день до свадьбы… Ну, где произошло всё это… – Пальцы заламывать принялась, не зная, как правильно сформулировать. – Дядя Кирилл приходил к нам домой. Они с папой поругались страшно. Чуть не до драки. – Глаза округлила, прошлые эмоции переживая заново. – Я не слышала, в чём дело было – в своей комнате занималась, а когда спустилась, дядя Кирилл что-то про дядю Олега выкрикнул. Будто всё тому расскажет. Папа рассмеялся ему в лицо. Представляешь?! Вот, стоял вроде безразличный… – Плечами пожала, прикидывая, верно ли передаёт смысл, – даже спокойный, будто и не было этих криков, угроз, взаимных обвинений, а потом рассмеялся. Страшно как-то. Неправильно. А как насмеялся, кулаки напряг и в карманах их спрятал, будто сам себя одёргивая. К дяде приблизился и сказал что-то такое, что тот побелел. В прямом смысле побелел. А вчера Андрей пришёл к деду и сказал, что это папа дядю Кира убил. Аня, скажи, что это неправда. – Взмолилась, но взглядом отчего-то по сторонам водила, будто подсознательно боялась эту самую правду услышать. – Ты же была там, скажи!

– Алиса, я не видела…

– Ты специально так говоришь, да? – Недоверчиво усмехнулась и зажмурилась, эту боль пережидая. – Андрей сказал, что ты была на той парковке… – Дыхание затаила. – Что в твоей руке был пистолет. – Смотрела в пустоту, как вдруг взгляд прояснился. – Аня, Анечка, расскажи мне…

– Я ничего не видела. – Повторила Аня твёрже и лицо девочки кончиками пальцев за подбородок придержала. – Но я уверена, что Андрей ошибается. Паша не мог. Они с Кириллом братья были, понимаешь?! Он просто не мог.

– Я знаю… Знаю… Но не хочу, чтобы про папу плохо говорили! – Выкрикнула и ладонями лицо закрыла. Улеглась, будто всех сил лишившись, и подтянула плед к подбородку, а потом и вовсе, половину лица под ним спрятала. – Мне очень страшно. Что дальше будет, Ань?

– Да всё в порядке будет, моя хорошая. – Аня рядом прилегла, словно от всех бед загородить могла. По волосам ладонью погладила, по спине, губами ко лбу прижалась. – Вот увидишь, завтра настанет новый день. Тёплый и светлый. Всё по-другому будет. И слова… твои и чужие… они будут иметь другой смысл. Ты выдержишь, я знаю.

Тихо бормотала, под звук собственного голоса отключаясь. Тяжёлый день подошёл к концу. Всего лишь день, а чувство такое, что целая жизнь за плечами осталась, и пришло время начать новую.

15. 2011 год

– Надо во всём разобраться. – Категорично заявил Амелин, устраиваясь за столом в гостиничном номере Самолётова. Тот поднял на друга уставший взгляд. – Я разговаривал сегодня с отцом, он со мной согласен: что-то не сходится.

– Ты решил поговорить об этом именно сейчас?

Бросив короткий взгляд на настенные часы, Самолётов приткнулся к косяку дверного проёма и недовольно причмокнул губами.

– А когда? Ты завтра уезжаешь. Нужно всё обсудить на трезвую голову.

– Ага, на трезвую… В два часа ночи… Андрей, ты сейчас серьёзно? Если так уж разобраться хотелось, нечего было белыми перчатками перед носом местной управы крутить, от дела отказываясь.

– Почему я должен участвовать в этом фарсе?! – Не сдержался Амелин и стукнул кулаком по столу.

– Ты мог бы остаться в качестве консультанта. – Раздражённо разведя руками, Самолётов зубами скрипнул. – Видел, кто сейчас следователь? – Усмехнулся, ладони потирая. Амелин, пережидая, пока отпустит напряжение, голову назад запрокинул.

– Видел. Год как академию окончил, а всё туда же…

– И я о том. – Прозвучало удовлетворённо и громко. – Сейчас поведёт дело в ту сторону, в которую выгодно, в которую нужно. И карьеру себе меж тем сделает, и начальству услугу окажет. А ты бы, – скептически глянул, – если уж так не терпится, мог бы процесс регулировать. Сейчас-то чего?

– Слишком много вопросов.

– Ты ждёшь, что ответы на них получишь от меня?

– Но ты же видел эту запись. При допросе присутствовал! Делал какие-то заключения…

– Исключительно в пределах полномочий, Амелин.

– Так, о них и поговорим. Что этот Базальский? Что он говорит? Какие заявления делает?

Вымучено вздохнув, Самолётов потуже затянул пояс банного халата и устроился за столом, ровно напротив друга, Амелин продолжил:

– Что из себя представляет в принципе?.. – Руки раскинул, рассуждая, а Женя состроил мину, пытаясь наиболее точно подобрать ответы на эти вопросы.

– Ну а что он может из себя представлять, Андрюх, подумай сам?.. – Скривился, понимая, что Амелин по-прежнему характеристики ждёт. – «Тёртый калач» – будет самым точным описанием этому типу. Проработал в охране Давыдова шесть лет, причём не на должности рядового служащего. Он чётко знает, зачем к нам пришёл и, ещё чётче о том, что сказать должен. Вот, смотри: Базальский утверждает, что Давыдов перед тем, как из банкетного зала уйти, поставил его в известность по поводу того, где и через сколько нужно будет появиться. Если конкретно, то на всё про всё дал тому пять минут, значит, ждал его помощи – логично и объясняет появление охраны в принципе. На той записи, что прислали в отдел, запись, к слову, оригинальная, никакого монтажа нет, я экспертизу сам делал – не подкопаешься, – наспех пояснил. – Так вот, запись демонстрирует нам картинку только с одной точки, где хорошо виден Крайнов Павел с оружием в руках, видно, что этим оружием он угрожает Давыдову, а вот что происходит на заднем плане остаётся за кадром. Разговор камера не писала, потому о чём шла речь знать наверняка мы не можем, а качество записи не позволяет вызвать специалиста и прочесть по губам.

– Откуда, вообще, эта запись взялась, если, как утверждалось ранее, регистрация с камер видеонаблюдения не производилась по причине их технической неисправности.

– Вопрос не ко мне, но если жаждешь, чтобы поделился мнением, скажу так: нас водят за нос, при этом не особо стараясь подобный факт скрыть. Да, ранее говорилось, что запись не производилась в принципе, даже документы предоставили о проведении каких-то там технических работ. – Самолётов брезгливо скривился, предпочитая ясность подобной размазанной информации. – Как я скажу тебе по факту, так запись всё же производилась, но пока суть да дело, потеряли время, её с носителей удалили.

– А восстановить?

– Я думал об этом. Тем более что центральный сервер находится вообще по другому адресу, но вот незадача: там действительно с понедельника была запущена техническая проверка, а, по сути, обычный вирус. Весьма дорогостоящая штука, если тебе интересно. Восстановить после него можно только цифровой код, который, как ты понимаешь, никакой информационной нагрузки нести не будет.

– А эта запись?

– А эта запись – копия. Хорошая копия. На флешке ни отпечатков, ни каких-либо других следов нет. Стерильна, если хочешь.

– А разве так бывает?

– Если нужно, то бывает. Опять же, обращаю твоё внимание, что работали не дилетанты, а люди, точно знающие своё дело и свою роль в этом деле. Вернёмся к съёмке. – На стуле поёрзал, поближе подбираясь, максимально сокращая расстояние и переходя на доверительный шёпот. – На записи запечатлён сам момент выстрела. Вспышка сзади и Павел Крайнов падает. Дальше небольшая заминка и вот в кадре появляется Базальский с пистолетом в руках. Вроде как с целью проверить, жив ли Крайнов. А сведётся это дело к тому, что парень просто выполнял свои служебные обязанности и сделал это на отлично. Угроза, учитывая смерть Кирилла Крайнова, была вполне реальна. Времени на размышления не было и несложный выбор: устранить цель либо лишиться клиента, был сделан. В своё время Базальский служил в горячих точках. Наёмник, если говорить проще. Выполнять приказы умеет, да и своя соображалка работает, иначе и быть не может: у кого мозгов нет из таких мест не возвращаются и везение не спасёт.

– Допустим, что так. Каким боком здесь Ковалёва?

– Могу узнать, замешан ли здесь личный интерес? – Облизнувшись, Самолётов брови приподнял.

– Только если зубы жмут. А так…

– Понял. – Незатейливо кивнул, пытаясь улыбку скрыть. – Получается, что Ковалёва и вовсе ни при чём. Проходила мимо в не самое удачное время и стала жертвой обстоятельств. Базальский утверждает, что её увидел первой и, то ли желая скорректировать внимание на цели, то ли убирая лишнего свидетеля путём оглушения, ударил ей по затылку прикладом. Вроде всё ясно и понятно, только есть несколько вопросов: если ты помнишь, я просил тебя устроить нам с подозреваемой личную встречу и времени я зря на этой встрече не терял. Кроме отпечатков пальцев и прочих формальностей, хорошо её осмотрел и вот какие выводы сделал: травма на затылке стала единственной полученной в тот вечер.

– В смысле? И что?

– А то, что говоря про свежую голову, Андрюх, ты погорячился. – Нетерпимо и с долей издёвки проговорил Самолётов, но пояснить всё же собрался. – Если человеку нанести подобный удар исход неминуем: он упадёт.

– И? Что?

– Любой упадёт, а она не упала. – С азартом прихлопнул в ладони.

– Не упала? А что тогда? Зависла в воздухе? – Амелин сдавленно рассмеялся, на друга глядя, но от желания веселиться и дальше воздержался.

– Не упала. Её аккуратно уложили на бетонный пол.

– Как так?

– А так: травма на затылке есть, но при этом лоб, скулы, колени, запястья и ладони – всё, на что она могла бы опереться, падая с высоты собственного роста, осталось невредимым. В том числе наружная сторона бедра, если допустить, что она плавно опала.

– И в чём смысл таких нежностей?

– Вот в этом и вопрос. Далее, по словам всё того же Базальского, Давыдов в спешке покинул подвал под присмотром подоспевшей охраны, а он остался. Сидеть вроде как не хотелось и решил свою вину ловко столкнуть на мирно лежащую рядом девушку.

– На её руках и одежде следы пороховых газов. Про отпечатки я молчу и…