– Просто не уходи. – Прошептала она тогда, руками себя обхватив, от внезапно охватившего холода спасаясь, и крепко зажмурилась, когда Амелин шаг назад сделал, от неё отдаляясь.

– Ты так ничего и не поняла, моя хорошая. – Проронил он на грани слышимости и будто головой покачал.

В резком порыве стол рабочий стороной обошёл и дёрнул на себя один из выдвижных ящиков, быстрым движением бумаги в нём перебирая. Достал конверт, что-то из него вытянул и на стол швырнул. Дышал бурно, нервно, с напряжением, разрастающимся внутри, не справляясь. Аня на фотографию посмотрела и глаза сощурила, не понимая, откуда Амелин мог её взять? Или это обман зрения?..

Дом её бабушки. Май. День рождения. Тогда Ане исполнилось четырнадцать. Она сама в центре, подружки, приклеившиеся по сторонам, а совсем рядом едва ли не силком притянутый Шурка. Он не любил постановку, потому и в кадре оказаться не спешил. И на праздник идти тоже не хотел, Аня тогда сама за ним зашла и удивилась, увидев на столе огромный букет пионов. Шурка ждал. Знал, что придёт. И цветы без свидетелей подарить хотел, слова поздравительные один на один произнести. И плевать, что потом по всей деревне придётся с настырной девчонкой под руку тащиться. Она была ребёнком, а он уже учился в институте. Какие уж тут чувства?.. Так… забава, которую из детства во взрослую жизнь перетянул. И Аня это знала, и он сам, но отказаться от удовольствия не могли. Она, в стремлении получить должную порцию внимания настраивала против себя всю деревню, а потом за его широкие плечи пряталась, тайком прижимаясь. Так, чтобы никто не догадался, а Шурка всегда делал вид, что подобной нежности не замечал и на поводу шёл. Всегда. Она вела. И только сейчас, только сейчас, старую карточку двадцатилетней давности между пальцами сжимая, Аня сходство примечать начала. Просто поразительное сходство старого друга и собственного мужа. На Амелина взгляд вскинула и губы приоткрыла, правда, вопрос свой так и не произнесла. Он его и так знал, потому надменно ухмыльнулся.

– Мою бабушку Александра Ивановна звали. Баба Шура, если ты помнишь. А я, когда в первый раз к ней приехал, вызвал интерес у местных сплетниц и они из уст в уста передавали информацию, что Шуркин внук приехал. Совсем скоро это прозвище, «Шуркин», закрепилось и среди ровесников, а потом и вовсе сроднилось. Мне было, по сути, всё равно. Скоро меня и самого Шурой звать стали. В какой-то период я даже видел в это что-то забавное… – Губы скривил, прикидывая, плечами пожал. – Я понял, что это ты, – на карточку в руках кивнул, – в тот день, когда сделал предложение выйти замуж. И слова твои последние помнил. Ты, может, и сама их забыла… – Усмехнулся. – Девяносто процентов своих поступков человек совершает из страха. Неважно, какого именно. Важен сам смысл. Тогда я этих слов не понял. Не дорос, видимо, а вот потом прочувствовал. И то, что имя чужое, что возраст разнится – всё знал. И даже то, что неправду говоришь, я знал, дорогая Анечка. – На корточки перед ней присел, взглядом что-то внушить пытаясь. – И то, что не с целью обмануть это делаешь, я понял. А с целью себя защитить, Алису. Это я тоже понимал и готов был принять. На всё глаза закрыл. На то, что прежде вызывало отвращение, и на ложь. Твою ложь, Анют. И что Пашку именно ты убила, я сразу понял. Как увидел тебя, так и понял, как хочешь назови… чуйка, интуиция, опыт… Но я смог понять, что между вами происходило что-то, в чём нет места для меня и отступил. Потому что ты мне была нужна, отступил. Мне даже казалось, что и я тебе был нужен. – Глаза закрыл, в один миг сбившееся дыхание выровнять пытаясь. – Наверно, в какой-то момент действительно нужен был. – Проговорил со сдавленным смехом. – Но разве это повод ломать комедию сейчас, когда всё встало на свои места? Ведь не повод, правда?

Черты его лица приобрели странную мягкость и это его понимание… Не нужно оно сейчас! И тогда не было нужно, а сейчас особенно! Вот только сказать об этом снова не смогла… Слова комом в глотке застряли! Руками за него уцепиться пыталась, а Амелин руки Анины за запястья перехватил и от себя отстранил, головой отрицательно качнул, попытку повторить не позволяя.

– Мы поговорим с тобой, Ань. Обязательно поговорим. – Кивнул, с собственными словами соглашаясь. Медленно встал. Отошёл в сторону, а потом и вовсе к дверям. – Поговорим, только не сейчас. Сейчас остыть нужно. И мне, и тебе. – Оглянулся, веки опустил, и с какой-то непонятной гримасой боли на лице вышел, оставляя её одну.

Спустя несколько секунд, Аня услышала рёв заведённого мотора. То, с каким ржавым скрипом открываются ворота, как звук выпрыгивающей из-под колёс щебёнки удалялся, пока не исчез вовсе. Только тогда она глубоко вздохнула. Плечи расправила, вокруг себя осмотрелась, будто не понимая, где находится. Плавным движением кистей ладони к волосам приблизила и легко их разгладила, подбородок выше задрала. Взгляд задержался на обручальном кольце, что украшало безымянный палец. Осторожно коснувшись его пробным движением, Аня последний раз полюбовалась на ненужный теперь атрибут. Кольцо из жёлтого золота, с тремя бриллиантами по центру. Три брата. Три судьбы. Посмотрела на него и сняла, осторожно на стол бросила. Плавно со стула поднялась и, закрыв все окна, проверив двери, из дома вышла, не оглядываясь.

Дорога домой была такой же спокойной, размеренной. Аня вошла в квартиру и захлопнула за собой дверь.

– О, а я тебя и не ждала. – На шум из комнаты вышла улыбающаяся Лиза. – Как сюрприз? – Поиграла бровями.

– Удался. – Задумавшись, согласно кивнула Аня и направилась в спальню. – Ты не беспокой меня сегодня, хорошо? – Дождалась отклика во взгляде девушки и только тогда, осторожно улыбаясь, ушла, замкнув дверь комнаты на ключ.

Тогда уже к двери припала, понимая, что не видит перед собой ничего. Что и дороги до дома не видела – чисто механические движения, выполняемые на автомате. А сейчас дышит и надышаться не может, потому что воздуха не хватает и грудь будто тисками сдавило с боков. В затуманенном сознании сделала несколько неуверенных шагов до кровати и рухнула на неё без сил. Рухнула, слезами давясь, с истерикой не справляясь. Выла в подушку, собственный крик заглушая. Выла и чувствовала, как её выгибает и ломает, будто бесы выходят. Так, что все мышцы разом судорогой сводит и от боли перед глазами чернота превращается в какой-то багровый всплеск.

А потом всё прошло. Шум в ушах прекратился, слёзы высохли, и места для боли не осталось. Всё пустота вытеснила. Пустота и полное безразличие к происходящему. За окном как раз намечался рассвет. Аня с постели встала, переоделась в спортивный костюм, собрала волосы в хвост и отправилась на пробежку. Она бегает уже три года. Вчера бегала и сегодня побежит. Редкие прохожие, собачники, выгуливающие питомцев перед долгим рабочим днём. Ане вдруг подумалось, что ей тоже стоит завести собаку. А что? Будет с кем бегать по утрам… Навстречу бежал Валера. Тот самый парень из охраны Давыдова, который с непроницаемым лицом утверждал, что именно он выстрелил в Крайнова. Он действительно жил здесь, недалеко. Тоже бегал по утрам. И про фотографии Аня Амелину не соврала. Вот только Валера не говорил своей жене, что девушка с фотоаппаратом ему хорошо знакома. Обычная девушка. Он встречается с ней иногда во время утренней пробежки. Иногда даже не забывает приветливо улыбнуться и кивнуть, а она кивает и улыбается в ответ.

Вернувшись домой, приняла душ и приготовила завтрак. Алиса приехала в гости. Лиза позвала, не иначе, вчерашние вопли и стенания услышав. Она несколько раз постучала в дверь, но Аня ей не открыла. Теперь группа поддержки была в полном составе и ровно две пары глаз уставились на свежую и довольную Аню за завтраком. Девочки несколько раз переглянулись между собой и тогда Алиса всё же спросила.

– Вы с Андреем поссорились, что ли?

– Если скажешь, что папа тебе изменил, я не буду с ним разговаривать!

– Он тебя ударил? Обидел? – Снова вмешалась Алиса, сестру за ладонь придерживая, внимание её отвлекая.

– Девочки, всё хорошо!

– Ну да. – Рассмеявшись шутке, надулась Лиза. – Всё просто замечательно. Только на твоём пальце нет обручального кольца, вернулась домой вчера невменяемая, а папа пропал, отключил телефон и шляется чёрт знает где, когда у нас такое!

– Он вернётся. – Аня допила свой кофе, который сегодня явно удался, и поставила чашку в мойку.

– Аня, что случилось? Мы же не из любопытства! – Настойчиво и весьма убедительно сжала кулаки Алиса, а Аня снова успокаивающе улыбнулась. Им обеим. Самым замечательным.

– Я заказываю билеты на Бали. – Внимательно посмотрела на них. – В конце концов, отпуск не резиновый. – Развела руками, поясняя. – Кто со мной?! – Задала решительный вопрос и пожала плечами, когда девочки её порыва не оценили.

25. 2016 год

Андрей бродил по пустой квартире. Наверно, стоило бы о чём-то подумать, но мыслей не было. Или была одна?.. Та, которая вертелась, вертелась где-то поблизости, но не позволяла себя поймать. Не желала принять чёткую форму и получить объём. Он знал, зачем был здесь. Квартира Пашки. В ней много вопросов и много ответов. Но сейчас не более чем перевалочный пункт. Слова Ани не давали покоя. И её привязанность к Давыдову. Ревность захлестнула, как только его фамилию услышал. Давыдов про него узнавал. Как раз в то время, когда они с Аней пожениться решили. Амелину свои люди информацию передали и предупредили, чтобы начеку был. Тогда он никаких действий от Давыдова не дождался, а вот теперь понял, что дело было совсем в другом. Любит… Он её любит! Аня так сказала. Но разве такие, как Давыдов, умеют любить? На нём клеймо ставить негде! Насквозь гнилой! Или ему так только казалось?.. Забавно… Он сейчас находится в федеральном розыске, а сам по Москве разгуливает, как хочет. Уезжает и приезжает по поддельным документам. Амелин это знал, но человеком был в некоторой степени подневольным и без приказа действовать не собирался. Да и не нужен был ему Давыдов этот. Кто он, вообще, такой?! А она говорит, любит… Любит, любит… Одной рукой ласкает, а другой бьёт! И вся эта её история про отчима, про мать… в голове не укладывается! Он слышал другую версию… Может, в этом и есть смысл? Может, там стоит начать?