– А даже если и так… – Аня осторожно прошептала, но в своих словах была явно не уверена.

– Всё из того же протокола осмотра трупов, я выяснил, что у девушки было перерезано горло. – Амелин выдержал многозначительную паузу. – По результатам проведённых экспертиз было возбуждено уголовное дело по факту разбойного нападения, обвинение в убийстве двух или более лиц, попытке сокрытия улик и так далее, тому подобное.

Замолчал, полного осознания добиваясь и только тогда тихо, осторожно продолжил.

– Вот тебе и благодетель. А ты, небось, думала, что твой грех на свою совесть взял, от неминуемого наказания спрятал, да неважно! – Бодро закончил минуту нотаций и снова заглянул в свою папку. И снова была фотография. Взглянув на неё, Аня нахмурилась.

– С обратной стороны подписан год, место. Думаю, свою мать на карточке ты узнала. – Подсказал и, получив в ответ хлёсткий взгляд, поджал губы. – Если присмотришься внимательнее, узнаешь и мужчину.

– Я и так узнала. Это Давыдов. – Тихо проронила. – У него такую же видела. – Добавила, лицо руками закрыв, и мученически выдохнула.

– В таком случае ты в курсе их с твоей матерью связи.

– Олег рассказал, когда фотографию нашла. Он и не прятал особо… – Головой покачала, хмурясь.

– Что ещё рассказал?

– Знакомы и знакомы. Сказал, что не случилось! – Раздражённо фыркнула Аня. – Что тут ещё говорить?

– Ну, может, о том, что подавали заявление в местные органы управления с просьбой брак зарегистрировать? – Холодная ухмылка заставила Аню от Амелина дальше отпрянуть. – Может, о том, что сел он за драку с твоим будущем отцом, в которой угрожал ему ножом и нанёс несколько ранений? А это, между прочим, разбой. Как думаешь, для парня, подающего надежды в сфере физико-математических наук, отсидка вместо всеобщего признания была достаточным поводом для мести?

– Мести?..

– Да. – Легко пожав плечами, Амелин не понял Аниного удивления. – Добившись положения в обществе, всё того же признания, которое пусть и получил, но не в интересующей его сфере, кого, как ты думаешь, винил в поломанной судьбе? Ведь вместо того, чтобы стать лучшим из лучших, ему пришлось выбираться к солнцу из толпы никому не нужного отребья. И тот день, когда вы встретились, поистине был знаковым. Сейчас я расскажу тебе почему. Давыдов не просто так оказался на той дороге. Заведомо разузнав всё о бывшей возлюбленной, он ехал к твоей матери с целью расквитаться. Каким образом планировал это сделать, я могу только предположить, а вот то, что тебя знал в лицо, не сомневаюсь. И именно потому с собой забрал, а не с целью спасти и обогреть сиротку. И смерть твою обыграл очень удачно, предварительно приказав подручным убить девушку примерного с тобой возраста. Ведь тогда в любом случае тебя искать не станут. А кого искать? Вот она! Стала жертвой разбоя! – Давил морально, заставляя Аню в собственной правоте усомниться.

– Это не так…

– Это так! – Амелин жёстко пресёк попытку вмешаться и продолжил. – С какой целью забрал, может, и сам не знал. А видела ты то, что показать хотел. И дети ему от тебя нужны не были, потому что и ты сама была не нужна. Жертва обстоятельств – не более того. Жертва старых обид. Я практически уверен, что со временем Давыдов узнал, что твоя мать жива, да вот незадача! Возвращать тебя ей не торопился и с чудесным воскрешением не спешил. А зачем? Она ему была больше не нужна… Старая и сломленная. А под боком ты! Наивная, глупая и до одури желанная. Вот, что хотел тебя, в этом не сомневаюсь!

– Ты специально говоришь это! – Обвинила Аня, слёзы смахивая.

– Верно. Специально. Чтобы ты больше не тешила себя иллюзиями, будто он как лучше для тебя хотел. Другого хотел. И для себя. Твоя мать умерла, как сказали бы люди, от горя. А на самом деле остановилось сердце. Спустя примерно полгода после похорон. – Тихо пояснил, вспомнив, что это тоже важно. – А с Давыдовым… Ты здесь уж точно ни при чём. Кстати, как-то назвала его мстительной тварью? В этом уж точно права была. Знаешь, почему или и дальше будешь непонимание изображать? – Амелин прищурился, а Аня в ответ на это согласно головой кивнула.

– Ну, что тут скрывать, дурой я никогда не была. – Оскалилась, попутно разведя руками, но тут же уголки губ поползли вниз, признавая поражение. – Олег действительно сказал, что они с матерью были просто знакомыми, но не учёл того, что и мать о нём мне рассказывала. И о своём неверном выборе, когда в сторону отца пошла. Потому об их не случившейся любви я знала подробно, в деталях. И когда поняла, что поступаю точно так же, как и мать, не обрадовалась. Он считал, что я его предала. Знал, понимал, что просто переросла свою влюблённость, но былые обиды не позволили отступить. Он знал, что уйду ещё до того, как всё началось, а уж потом… – Рукой махнула. – Я сообщила о беременности и Давыдов не обрадовался. Я поняла, с кем имею дело, а в его умной голове всё сложилось. Он понимал, что не отдаст мне ребёнка до того, как мы за границу уехали. Я и здесь бы ничего доказать не смогла, но он только лишний раз подстраховался, чтобы исключить вариант с сердобольными медсёстрами, которые из жалости могли бы оказать какую-то помощь, дать недостающую информацию. Что делать с ребёнком до последнего не знал… Всё сложилось как нельзя лучше. Пашу он подкупил, а Оле пригрозил, чтобы рта открыть не смела.

– Всё?

– Нет.

– Что ещё?

– Ещё осталась личная месть. – Странная, лишённая человеческих эмоций улыбка тронула её губы. – Ведь просто отобрать ребёнка недостаточно. Я могу родить другого и, пусть не сразу, но забыть о боли утраты. Давыдова это не устраивало. Тогда он и подговорил врачей ввести мне препараты, замедляющие свёртываемость крови. Английский я всегда хорошо знала. – Нахмурилась, пытаясь быть последовательной в своём рассказе. – А сидя в заточении, заняться было нечем, стала читать. Медицинские сборники при пособии в родах. Там разные названия лекарств, действия… много чего… Кровотечение было спровоцировано значительной дозой намеренно введённого препарата.

– Ты же рассказывала, как он врачей заставлял спасти тебе жизнь…

– И снова случай. – Грустно улыбнулась Аня. – Моя смерть в его планы не входила, а врачи медлили и всё случилось так, как случилось. Олег всего лишь хотел, чтобы они удалили мне детородный орган. – Красиво выразилась, пытаясь собственное отвращение завуалировать. – Чтобы забеременеть больше не могла, выносить, родить… А кровотечение в родах это прямое показание для удаления матки. Вроде всё правильно сделали… – Однобоко улыбнулась. – Жизнь спасли… Вот такой добрый дядюшка Давыдов. – Сделала заключение. – Что ещё есть в твоей волшебной папочке? Какие тайны она хранит?

– Да ничего вроде… – Сам папку раскрыл и на содержимое уставился. – Копия свидетельства о смерти твоей матери… – С сомнением на лист бумаги покосился, а Аня его перехватила и взглядом пробежалась. Не имея цели… Просто чтобы занять себя хоть чем-нибудь, но дышать не смогла, дату смерти увидев. Потому что эту дату она знала!

В голове что-то закружилось. Цветные круги перед глазами сменялись мутной пеленой, полной темнотой, а потом снова принимались разыгрывать красочные фейерверки, будто на ночном небе.

– Ты куда? – Услышала встревоженный оклик Андрея и поняла, что в дверях студии стоит.

– Мне нужно узнать… – Невнятно пробормотала. – Я только спросить хочу! – Выкрикнула и бегом пустилась, чёрно-белый лист в руке сжимая.

26. 2016 год

Она знала, где искать Давыдова. Всегда знала. Он считал необходимостью поставить её в известность о своём местоположении, чтобы всегда могла вернуться. И этого ждал. Много лет ждал. Тогда, на стоянке, когда в Пашу выстрелила, только он её взгляд видел. Только он знал, что чувствует и что пережила. Она Давыдова спасла, а он, в свою очередь, дал ей возможность выбирать свою жизнь самостоятельно. Намеренно не стал помогать, когда под следствием оказалась. Дал возможность прочувствовать всю тяжесть самостоятельности, которая, порой, неразрывно связана с одиночеством. И только после звонка старого друга, её отца, оказал содействие. И снова остановился, позволяя выбирать судьбу. Амелина, конечно же, не одобрил, но промолчал. Не одобрял он и Крайнова. О его пристрастиях знал и промедление те долгие годы было смерти подобно, но Аню тогда за волосы было не оттащить от него. Столько раз пожалел, что так с ней и с Алисой поступил… столько раз каялся, а изменить ничего не мог. В этом ей однажды признался. Думал, поймёт, простит. Номер связи оставил и надеялся на то, что однажды Аня изменит своё к нему отношение. Ведь, несмотря на все ошибки… он один её любил. Всегда. Один и боль причинял. Всегда сам. Всегда своими руками.

И сейчас не удивился, увидев на пороге гостиничного номера. Аня стояла и грустно улыбалась, на него глядя. Руку протянула, предлагая что-то прочесть.

– Это… – Язык заплетался и силы не позволяли взять эмоции под контроль. – Это правда? – К дверному косяку привалилась, забывая войти. – Вот это! – В лицо ему швырнула.

Плевать было на то, что норов свой тут же проявил и, применяя силу, за руку дёрнул и на центр комнаты отшвырнул. Бумагу подобрал и бегло ознакомился. Его губы стали похожи на единую линию, побелели от напряжения, взгляд с неприятным прищуром прошёлся по знакомой фигуре.

– Никогда мне твой Амелин не нравился. – Олег плечами пожал и сквозь зубы выругался. – Всё копает и копает… Жить некогда, нужно в этой грязи носом рыться!

– Это правда. – Усмехнулась Аня. – Вот, что ты отмечал в тот день. Ты мамину смерть праздновал. Победу над ней!

– В тебе говорят эмоции. – Головой качнул, а Аня улыбнулась, будто сумасшедшая.

– Знаешь, раньше, чтобы побольнее ударить, желали так: «Чтобы на твоей могиле черти плясали!», а ты поступил более изощрённо. И в день маминой смерти трахнул меня в первый раз. С огоньком, с задором!

– Ты не понимаешь, о чём говоришь.