Совершая эти нехитрые манипуляции под внимательным и насмешливым взглядом Кирилла Евгеньевича, я вспоминала его слова. Он утверждал, что никогда не попадал в аварию. А тот раз не считается. Потому что там он пытался не врезаться в мотоциклиста. Значит, все должно быть хорошо.


А руки у меня трясутся просто так. От непривычки.


– Мне кажется или вы нервничаете? – не упустил возможности поддеть мужчина.


– А мне кажется, что гоночная машина не должна просто стоять на треке, – пробормотала я, нервно сжимая Соню в объятиях.


– Ох! Ну вы сами напросились, – рассмеялся он, заводя мотор.


– Помните, что у вас на рука-а-а-а!…


Сердце ухнуло в желудок, желудок в кишечник, а последний – в пятки. Руки сжались на Соне с такой силой, что та пискнула и попыталась вывернуться. Но мое желание спасти ребенка было сильнее.


– Лена, все хорошо, – попыталась убедить меня девочка. – Мы не так быстро едем.


Я выдохнула и, наконец, попыталась открыть глаза. Мимо проносились трибуны, ограждения, шины. К счастью те, которыми был огорожен трек с другой стороны. Сбоку попискивал от восторга Марк. И даже Соня, кажется, начала получать удовольствие от происходящего.


Та-а-ак! Вдох-выдох. Выдох. Выдох! Вдо-о-ох!


Вот, так намного лучше. Перед глазами больше не пробегает фильм под названием «моя короткая жизнь». Сердце бьется все еще где-то внизу, прижав все остальные органы. Но все оказалось не так страшно, как я могла предположить.


Да, быстро едет. Да, асфальт серой змеей с устрашающей скоростью исчезает под машиной. Но ведь все хорошо.


Было! Потому что Кирилл Евгеньевич решил покрасоваться перед детьми и, резко развернувшись на сто восемьдесят, остановился.


– Лена, не пищи, – попросила Соня, пытаясь дотянуться до ремня безопасности.


Я только сейчас осознала, что все это время издавала какой-то странный и протяжный звук. Не то хрип, не то скрип. Вовремя выдохнула и повернулась к начальнику.


– И вовсе это не страшно!


– Так а вас никто и не планировал пугать, – рассмеялся мужчина, помогая Марку выбраться из авто. – Вы сами выйдете?


– Конечно! – возмутилась я, и уже через минуту об этом пожалела.


Если Соня яркой птичкой выпорхнула из салона, то я выбиралась практически ползком. Вначале ударилась макушкой о низкий потолок спорткара, потом ноги почему-то перестали идти. В последний момент я вцепилась в дверь и выпрямилась.


Детвора уже носилась по треку, играя в догонялки.


– Лена, с вами точно все хорошо? – Кирилл Евгеньевич оказался рядом, заглянул в лицо. – Вы бледны.


– Все нормально, – заверила я начальника. – Просто не привыкла к такой езде.


– Если хотите, – он нахмурился. – Я могу для вас еще один круг организовать.


– Нет-нет-нет! – взмахнула я руками и тут же об этом пожалела.


Земля как-то странно пошатнулась и начала стремительно приближаться.


– Поймал! – мужчина обхватил меня за талию и притянул к себе. – Может, в медпункт?


– Нет, – я вымученно улыбнулась. – Сейчас только подышу нормально.


– Дышите, – разрешил он. – Предлагаю сделать это все же в том кафе. И заодно детвору накормим. Что скажете?


– Я только за, – призналась я, вцепившись в этого “рыцаря” на стальной колеснице.


Казалось, отпусти я руки, и таки рухну на землю.


Кирилл Евгеньевич любезно предложил мне свой локоть, видимо, думая, точно так же, как и я. И позвал Марка с Соней. Как мы добрались до кафе, даже не скажу. Мир мигал красками, а я решила для себя раз и навсегда – никогда не сяду за руль. Лучше всю жизнь в автобусе ездить, чем пережить подобное еще раз.


Малышня с удовольствием уплетала десерты, местная работница бросала на нас странные взгляды, словно не верила своим глазам. А я попивала из стакана водичку с газом и постепенно начинала себя опять чувствовать нормальным человеком.


– У меня к вам есть один важный-преважный разговор, – признался мужчина, когда первая порция десертов у детей кончилась, а вторая только готовилась.


– Что случилось? – Марк тут же посерьезнел. Ведь с ним говорил его папа.


– Совсем скоро будет одно очень важное мероприятие, – загадочным тоном начал он. – У этого трека будет день рождения. И все вы приглашены на его празднование.


– Ура! Будет торт! – подпрыгнула на стуле Соня.


– Будет, – пообещал Кирилл Евгеньевич. – Большой и очень-очень вкусный! Пойдете?


– Пойдем, – без особого энтузиазма протянул Марк. – А сколько лет будет этому треку?


– Ты до такого еще считать не умеешь, – нашлась Соня. – А какого цвета будет торт?


– Это так важно? – удивился сбитый с толку «папа Кирилл».


– Конечно, – ахнула девочка. – Мне ведь надо выбрать платье точно такого же цвета, чтобы быть мо-о-одной.


Ответом ей был дружный обреченный вздох.


Домой добирались спокойно и тихо. Но даже в новую «самую-пресамую безопасную» машину, купленную для перевозки детей, я садилась с опаской. Пристегнулась и попросила высшие силы избавить меня от этой неприятной фобии.


Дети после посещения трека вели себя как шелковые. Слушались, не спорили, Марк то и дело задавал «папе Кириллу» все новые и новые вопросы. Соня то смотрела в окно, то пересчитывала бусинки в браслете. Они даже не возмущались, когда на ужин был подан суп, а на ночь я прочитала им сказку о бабе Яге.


И вот, этот пугающий своим разнообразием день подошел к концу. Переодевшись в мягкую пижаму, я потянулась и заметила, что забыла поставить у кровати стакан с водой. Мама говорила, что с утра надо всегда выпивать стакан воды. Сколько себя помню, придерживалась этого правила.


Делать нечего! Вздохнула и пошлепала в кухню.


Я настолько хотела спать, что меня даже не сразу насторожил горящий в кухне свет. И звон посуды. И тихая ругань.


Когда я вошла в кухню, то застала своего работодателя в весьма интересном положении. В правой руке стакан с молоком, в левой – надкусанное печенье, на лице крошки, а на полу перед ним разбитая тарелочка.


– Добрый вечер, – вздохнула я, вытаскивая из-за шкафа щетку на длинной ручке. – Присядьте, а то порежетесь.


Кирилл Евгеньевич как-то странно на меня посмотрел, но спорить не стал. Опустился на стул и принялся уничтожать бедное печенье. Прямо перед ним на столе в стеклянной пиале лежала еще куча таких же.


Убрав разбитую посуду, вытащила из шкафа стакан и, набрав в него воды, думала уже уходить спать.


– Лена, а не хотите ли ко мне присоединиться?


– В каком смысле? – не поняла я, сонно потирая кулаком левый глаз.


– Молоко, – мужчина продемонстрировал стакан. – Печенье, – поднял вторую руку. – Могу поделиться.


Я глупо уставилась на воду в своей руке. А потом пожала плечами и опустилась на соседний стул. Кирилл Евгеньевич жестом фокусника достал чашку и, налив в нее молока, поставил передо мной.


– Спасибо, – я взяла печенье и макнула в чашку. – Вы бы хоть умылись.


Мужчина как-то удивленно на меня покосился, а потом провел рукой по щеке. Так же, как сегодня утром. Будто бы там сами по себе появлялись отпечатки женской помады.


Я хихикнула и, уткнувшись в чашку, прогундосила:


– Крошки. Крошки на лице.


– Ой, – он смутился. – Про утро… Лена…


– Кирилл Евгеньевич, вы совершенно не должны мне ничего объяснять, – тут же воскликнула я, понимая к чему клонит мужчина.


– Нет. Должен, – настоял на своем мой начальник. – Дело в том, что я расстался с женщиной. Решил уделять больше времени своим детям. И вам.


– Эм, если эта женщина была для вас дорога…, – начала я и запнулась, наткнувшись на пронизывающий взгляд.


«И вам», – эхом прозвучало в ушах.


Нет-нет-нет! Я точно все не так поняла. Он ведь вкладывал в эти слова какой-то смысл. Какой-то другой смысл. Не тот, что сейчас набатом отдается в моей черепушке. И вам…


– У вас печенье сломалось, – хмыкнул мужчина.


Я опустила взгляд. В молоке плавал кусочек разбухшего бисквита. А в руках я держала его другую половинку. Вот и себя я чувствовала сейчас точно так же. Как будто все хорошо, но часть меня плавает в каком-то «молоке».


Скинув оцепенение, отставила стакан и улыбнулась:


– Рада, что вы решили больше времени уделять Марку и Соне. Им это правда важно. Потому что дети думают, будто они вам не нужны. И вы в любой момент отдадите их.


– Они правда так думают? – удивился Кирилл Евгеньевич.


– Ну-у-у-у, Соня сегодня напрямую меня об этом спросила. После вопроса от официантки.


– Вопроса? – мужчина нахмурил брови. – Что же я из вас по слову вытягиваю? Говорите уже нормально.


Я кашлянула и рассказала о сцене, что разыгралась в кафе, пока Кирилл Евгеньевич и Марк наматывали круги на гоночном треке.


– Спасибо, что сказали, – произнес он, уйдя в собственные мысли.


А я решила воспользоваться мгновением и улизнуть. Все же в пижаме ночью в компании этого мужчины я чувствовала себя не очень комфортно. Было такое чувство, что нужен толчок и…


Нет-нет-нет! Даже думать не хочу. Няня детей. Просто няня его детей.