– Что это вы тут делаете? – на пороге кухни стояла Ирина. В коротких шортах (а я-то думала, что мои миниатюрные!), которые больше сошли бы за трусы, и спортивном топике. – Оладьи? Фу! Это же сплошные углеводы! Да еще и жареные! Прощай печень!


– Мама, Лена готовит вкуснейшие оладушки! – встал на мою защиту Марк.


– Вот пусть Лена и готовит, – фыркнула она, завязывая волосы в хвост. – Это удел прислуги. Вы тут что делаете, понять не могу?


– Мы помогаем, – вклинилась Соня. – Ты молоко будешь?


– Фу! – вздернула она нос. – Я вам запрещаю это есть!


– Ира, ты, кажется, шла на пробежку, – Кузнецов недовольно зыркнул на нее. – Вот и иди. Мы сами разберемся.


Поджав губы, она медленно развернулась к нам спиной и направилась к выходу из дома.


А я, прикрыв глаза, посчитала до десяти. Попытка успокоиться провалилась. Потому я пошла на отчаянные меры.


– А давайте позавтракаем в саду. Там должно быть не так жарко. Ветерок и все такое…


Дети поддержали мою идею. Кирилл помог вынести столик к шезлонгам, что уже давно стояли на заднем дворе. И под редкие порывы прохладного ветра мы наслаждались самыми вкусными жутко калорийными и углеводными оладушками. Соня рассказывала, что ей снилось, Марк подшучивал над сестрой, а их папа только посмеивался.


Но все хорошее рано или поздно заканчивается. Позавтракав, Кузнецов уехал на какую-то важную встречу, а мы так и остались в саду.


– Лен, а что это такое? – Соня лежала одном из шезлонгов, подвинув тот в тень.


– Разбрызгиватели, – лениво отозвалась я. – Когда трава подсыхает от жары, их включают, и они поливают ее водой.


– Я уже как травка, – простонал Марк. – Подсох.


– У меня есть идея, – я оживилась. – Так, тащите мяч. Сейчас все будет.


Ребята заинтересованно переглянулись и, ничего не спросив, рванули в дом. Я же оторвала себя от шезлонга и поползла в сторону охраны. Лежи мы сейчас в доме под кондиционером, никто бы и не додумался до этого. Но сейчас ни мне, ни Соне с Марком возвращаться не хотелось.


Думаю, причина была всем и так предельно ясна.


А уже через несколько минут разбрызгиватели пришли в движение, закрутились под напором поданной воды и начали выполнять свою работу.


– Не догонишь! – кричал Марк, бегая по влажной траве и оббегая наши импровизированные фонтаны.


В воздухе резко посвежело, стало легче дышать, кожа больше не плавилась от жары.


– Отдай! Сейчас моя очередь! – с хохотом визжала Соня, время от времени откидывая с лица мокрые волосы.


– Лена! Лови!


Мяч пролетел у меня над головой, ударился о ствол дерева и отлетел в сторону.


– Ну вот, – вздохнула Соня, опускаясь на траву и поджимая под себя ноги.


– Сейчас принесу, – улыбнулась я. – А пока вспоминайте, знаете ли вы такую игру, как «горячая картошка»?


Детвора переглянулась, а я побежала искать мяч. Майка приятно липла к телу, охлаждала.


– Так я и думала, – хмыкнул женский голос, когда я стоя на коленях выковыривала из-под куста затерявшийся мяч.


– И вам добрый день, Ирина, – пробормотала я, отряхивая землю с ног.


Женщина сменила спортивный комплект на короткое платье и, сидя на плетеной лавочке, курила. Она окинула меня презрительным взглядом, выпустила из легких облачко пара.


– У тебя ничего не получится, – заявила Ирина, когда я уже собиралась уходить.


– О чем вы?


– О Кирюшеньке, конечно же, – улыбнулась мать двоих очаровательных детей.


А я только удивиться успела тому, как она по такой жаре с таким слоем макияжа ходит.


– Ирина, простите, я не знаю, как вас по отчеству. Но меня ждут дети…


– Игоревна, – перебила меня взмахом руки эта… женщина. – Но мы ведь можем с тобой и на ты, да, Лена?


– Вы меня простите, Ирина Игоревна, но меня ждут дети.


Я уже повернулась к ней спиной, когда…


– Надеешься залезть ему в кошелек, после того как оприходуешь брюки? Смею тебя разочаровать, рыжая, ты точно не в его вкусе. Кирюшенька любит женщин с опытом, которые могут не только бревном полежать, но и отблагодарить за наслаждение.


– О чем вы? – удивилась я, вновь встречаясь взглядом с этой отвратительной женщиной.


– Ротиком поработать, Леночка, – ухмыльнулась она, – а не только языком потрепать. Ты беги к детям, ведь они уже заждались. И открывай свой ротик только на положенном для него уровне. Ты это поняла?


Честно говоря, я нихренашеньки не поняла. Казалось, что Ирина несет какой-то бессвязный бред, в котором только она одна видит смысл. Но продолжать этот разговор не стала.


Захватила мяч и вернулась к Соне и Марку. Мы еще долго играли на воздухе и в «вышибалу», и в «горячую картошку», и в «съедобно или не съедобно». И придумывали свои игры…


Вспомнили о времени только когда начало темнеть.


– Есть хочу, – хныкнула Соня, явно устав за сегодня.


– Пойдем, Тамара Ивановна обещала сегодня на ужин запеченное мясо.


– Ура! Мясо! – Марк побежал впереди нас в дом.


Уже на подходе чувствовался божественный аромат сочного мяса с зеленью. Глотая слюнки, я погнала детей мыть руки и умываться. Кирилл пришел мимо меня, пожелал доброго вечера. А я поспешила переодеться.


Тамара Ивановна разложила мясо на тарелки, забрала свою порцию и поспешила смотреть какой-то сериал. По ее словам там сейчас была заключительная серия очередного сезона, которую она попросту не может пропустить. Потому, пожелав ей приятного аппетита, мы взялись за вилки. У Кирилла зазвонил телефон, ответив на вызов, он встал из-за стола и вышел в коридор.


Тут-то я вилась она.


– Вот это я понимаю – здоровый ужин, – произнесла с порога Ирина, беззастенчиво усаживаясь за стол и накладывая себе порцию запеченной курицы. – А не все эти ваши блинчики, оладушки и гамбургеры.


– Гамбургеры мы еще ни разу не ели, – возмутилась Соня.


– Это пока. С такой-то няней…


Я поймала ее взгляд. Дети громок спорили о полезности гамбургеров на завтрак, из коридора слышался голос Кирилла, который спорил со своим собеседником.


– Прислуга не должна сидеть с хозяевами за одним столом, – с милейшей улыбкой тихо протянула женщина. – Где ты, а где он. А, девочка-Леночка?


Соня уронила вилку и полезла за ней под стол.


– Солнышко, не забудь ее кинуть в раковину и возьми чистую, – проворковала ее мать. А потом вновь зыркнула на меня: – Не мни себя Золушкой, твое место не тут.


Не знаю что меня зацепило. Вряд ли услышанное. Скажи это кто другой, то все возможно. Но от Ирины нельзя было ничего принимать всерьез. Но… Но все же слезы подступили ощутимым комом к горлу, жар ударил по щекам.


Я молча встала из-за стола и поспешила на выход. Понимала, что таким образом признала свое поражение, но и… И она была в чем-то права. Я… Господи, я мечтаю занять место другой женщины. Женщины, которой я никогда в жизни стать не смогу.


– Лена, ты куда? – Кирилл перехватил меня в коридоре, скинув вызов.


– Что-то мне нехорошо. Пойду прилягу.


– Лен, может врача?


– Нет-нет, скорее всего просто перегрелась. Спасибо.


Я чувствовала спиной его взгляд, но ничего не могла с собой поделать. Слезы так и лились по щекам.


Верить Ирине последнее дело. Но сейчас… Сейчас ее слова ударили слишком больно.


Мое место не тут. Не рядом с ним. Я не та.


Глава 25

Кирилл


Я не знал, сплю я или нет, но ощущения были такими яркими, отчетливыми, что не хотелось прерывать блаженство.


Я видел, как Лена бегает под струями дождя, смеется, встряхивает мокрыми волосами. Догнал ее, поймал за руку, притянул к себе. Возбуждение наполнило меня, окатило волной дрожи, кровь прилила вниз, принося мучительную боль. Я хотел ее, Господи, как я ее хотел. Не помнил, чтобы хоть раз за всю жизнь испытывал такое сильное желание.


Она отвечала мне! Мягкие губки с привкусом молочного коктейля приглашали войти, легкие пальчики бегали по всему телу, из груди рвался хрипловатый стон, сводящий с ума. Она изгибалась, прижималась все крепче и крепче, и я не мог насытиться вкусом ее солоноватой кожи.


Я закрыл глаза и отдался ощущениям. Запах персика и меда. Упругий шелк под пальцами, тепло поцелуев на губах. Влажные волосы, шелком просачивающиеся сквозь пальцы. Рыжие, как огонь. Как пламя, согревающее и обжигающее в одночасье. Звуки моего имени на ее губах.


Кирилл…


Да, детка, я рядом. Не отрывайся от меня, не отпускай. Я сделаю тебе хорошо…


Хочется ловить ее дыхание, смотреть в глаза, наслаждаться тем, как легко она краснеет от неловкой или неуместной шутки. Чувствовать ее мурашки под подушечками пальцев, доводить до смущения и медленно срывать замок за замком, цепь за цепью. Освобождать от надуманного и услышанного со стороны.


И вот она тут. В моих руках. Моей власти. Моя…


– Ты всегда быстро возбуждался под утро, – промурлыкал хрипловатый женский голос мне на ухо. Длинные и острые коготки проскользили по боку вниз.


Я вздрогнул, выпрямился, вскочил с кровати. Мягкий и такой чарующий сон, в котором была Лена, растаял дымкой. На смену пришла холодная безжалостная реальность. Мед превратился в яд.