— Так что ж, на нас учится, что ли? — скривил губы Пономаренко. Но уже добрее, это ощущалось.

— Ну так вы в клинику ложились, Пономаренко, а не в обычную больницу. Мы тем и отличаемся, что здесь учатся людям жизни спасать и помогать вам, а не только приятные процедуры получать, — Карецкий хлопнул ладонями. — Давайте-ка, второй рукав закатывайте, сейчас вам быстро капельницу поставим.

Все, кто находился в палате, внимательно следили за происходящем, словно других дел и не было. Но Руслан уже давно привык к этому «коллективизму» пациентов.

— Там у меня вены еще хуже, если она в эти не попала…

— А в эти попадет. Я за Кристину Александровну головой ручаюсь. Вот посмотрите, через пять лет сами будете в очереди стоять, чтобы к ней на прием попасть, — прервал пустые споры Карецкий.

Подошел к кровати с другой стороны, переставив стойку капельницы, поманил Кристину, которая хоть и продолжала нервничать, а пыталась взять себя в руки, он видел. Сам перетянул жгутом руку.

— Давайте, Пономаренко, не отлынивайте, работайте хорошо кулаком. Чай, не барышня, — поддевал он пациента, вертя его руку то так, то эдак.

Сам капельницы еще в училище научился ставить. Да и на скорой одно время подрабатывал. Тоже всякой практики хватило с головой.

— Кристина Александровна, берите шприц, давайте, — наконец, увидев хоть и тонкую, но хорошего наполнения вену, негромко позвал ее.

И Величко подошла, хоть все еще и боялась.

— Давай, Кристя. Ты справишься, включи характер, — тихо, чтобы только она слышала, прошептал он, наклонившись к Кристине. Словно бы показывал, как удобней. — Это не так сложно.

А у нее руки все равно дрожат. Он видел.

Да уж, на живом человеке в первый раз все страшно. Да и в сотый. И в тысячный, наверное. Просто там уже опыт берет свое.

Карецкий просто накрыл ее руку, которой Кристина прижала иглу к коже Пономаренко, и легко надавил, словно бы сам делал прокол, чтобы она почувствовала. Кристина хорошо поддавалась, не сопротивляясь тому, что он ей хотел дать почувствовать. Сама жаждала понять и научиться. Вошли в вену, подключили систему.

— Вот, видите, Пономаренко, а вы боялись, — хмыкнул Рус, видя, что Кристина пока слишком в эмоциях, чтобы реагировать на ситуацию. — Когда препарат будет здесь, позовите, — указав пальцем уровень лекарства, велел он.

А сам вывел Кристину из палаты.

— Хоть немного поняла? — спросил у нее, не обращая внимания на то, как на них поглядывали медсестры, снующие по коридору.

Кристина как-то измученно хмыкнула. Но уже более уверенно, без того ступора, что чувствовался в ней на лестнице.

— Как сказать…

— Понял, — Карецкий опять ухватил ее и потащил за собой. — Марина Валерьевна, а что манипуляционная, занята? — поинтересовался на ходу у дежурной медсестры, болтающей о чем-то с постовой.

— Нет, Руслан Альбертович, уже все назначения сделали, там никого, — удивленно скосив глаза на Кристину, покачала головой медсестра.

Видно она и распределяла сегодня задания для студентов, поступивших на практику.

— А дайте нам ключи, мы с Кристиной Александровной ненадолго займем комнату, чтоб ваших пациентов не мучить, — хмыкнул Карецкий.

Сам здесь третий год почти жил, его уже все давно «своим» хирургом воспринимали и относились соответственно.

— Неужели своими руками ради этого пожертвуете, Руслан Альбертович? — с усмешкой протянула ему ключ медсестра, еще раз с ног до головы осматривая Кристину. — Ваша девушка? — поинтересовалась.

— Друзьям всегда помогать надо, — улыбнулся Руслан, не ответив конкретно на вопрос.

И потащил Кристину уже в сторону манипуляционной. До Величко же, похоже, только сейчас дошло, что он задумал.

— Руслан, ты что? Ты меня как учить будешь? — вновь занервничала Кристина.

— У меня на руках для начала потренируешься, — подмигнул ей Карецкий. — Давай, Величко, не дрейфь, я за тебя вон перед сколькими людьми поручился, — подколол ее, чтобы снова в панику не впадала.

Открыл манипуляционную, опустил перед ней на стол несколько шприцев, перчатки, вату и спирт достал.

— Давай, Кристина, это не так и сложно, как поначалу кажется.

Сел на стул у стола и протянул ей свою руку.


Она ему тогда все вены поколола, конечно. Но оно того стоило. С третьего раза в Кристине начала появляться уверенность, руки перестали дрожать. Она даже на шутки отвечать стала, перестав закусывать свою несчастную нижнюю губу до синяков. А Руслан, кстати, как-то уж очень пристально на эти отметины пялился. И именно тогда понял, что хочет их пальцем растереть. А может, и своими губами ее рот накрыть, поцеловать… И ведь знал, что у Кристины есть парень, с которым не просто встречается, а живет не один год. Даже видел пару раз в университете, когда тот Кристину приезжал забирать.

Заставил себя отстраниться, снова сосредоточиться на том, чему учил. Хотя Кристина так быстро осваивалась, что и в этом уже особо необходимости не имелось. У него потом, конечно, руки еще два дня ныли, зато она всю палату откапала в тот день уже самостоятельно.

Но окончательно «под свое крыло» Рус взял Кристину недели через полторы. Случайно пробегал по коридору, увидел ее в палате через открытые двери. Притормозил на мгновение, наблюдая за уже отработанными и уверенными действиями девушки. Она даже улыбалась и шутила с тем самым Пономаренко, которого завтра должны были выписывать.

Кристина его заметила. Подняла руку в приветствии. Вышли в коридор, видя, что Рус так и стоит.

— Привет, Величко, — усмехнулся Руслан. — Вижу, больше нет проблем.

— Нет, тебе спасибо, Руслан, — искренне улыбнулась Кристина.

А ему что-то дурное и лихое, горячее в голову ударило от этой ее улыбки. От звучания его имени, произнесенного ее голосом. Вот ни разу с ним такого еще не приключалось, кажется. И он сам не понял, зачем ляпнул:

— У меня будет через пятнадцать минут перевязка. Гематоцеле* после пьяной драки. Мы прооперировали. Хочешь пойти?

Конечно, выбрал вариант, что называется. Позвал ее посмотреть на перевязку мошонки у старика-алкоголика. Капец, какая романтика! Но что первое по плану было. А Руслану не хотелось отпускать Кристину. Правда, был уверен, что откажется. Сомневался, что хоть какая-то девушка, пусть и закончившая три курса медицинского, по доброй воле потащится на такую процедуру.

Но Величко и тут его удивила.

— А можно? — с искренним интересом уточнила. она. — Я еще две капельницы поставлю и сорок минут свободна, — сверив время по ручным часам, с энтузиазмом сообщила Кристина.

Причем, видно было, что ей в самом деле интересно.

И она его точно не заподозрила в «подкате», что и хорошо, наверное. Рус не трогал тех девчонок, что в отношениях. Неправильным ему такое казалось, даже если сильно по душе кто был. Свободных вокруг пруд-пруди. Так что и сейчас не хотел вроде, само по себе его что-то к Величко тянуло. Но Карецкий решил сосредоточиться на рабочем аспекте. И потом, в этом плане ему рвение Кристины тоже очень понравилось.

— Давай, заканчивай и иди к перевязочной, — кивнул Карецкий с улыбкой.

И пошел дальше, пытаясь вспомнить, куда направлялся, когда ее увидел? Кажется, на перекур собирался? Или нет? Сейчас точно закурить хотелось.

Так и стал он ее тягать с собой на перевязки и даже операции, куда его собственный куратор позволял. И Кристина ни разу не отказалась, пусть и признала в конце концов, что хирургия все-таки не ее. Хотя именно тогда и увлеклась анестезиологией. Да и ее рвение врачи отметили. Уже без Карецкого предлагали ей приходить на ночные дежурства, когда каникулы закончатся, отвечали на вопросы, учили, делились опытом. Сдружились они с Кристиной крепко тогда, не поспорить. Да и не только сдружились. Тянуло его к ней. Крепко так зацепило…

В тот же период Руслан и впервые с Кузьмой лицом к лицу столкнулся. И разговор у них состоялся. Серьезный такой. Напряженный. Они ровесники. Да и опыта по жизни, судя по всему, у обоих хватало, Рус это понял после пары минут общения. Как и то, что очень непростой парень Кристины, ее гражданский муж, с которым девушка уже пять лет к тому времени жила, если им обоим верить. А любила и того дольше. Кристина не особо болтала об отношениях, но кое-чем все же делилась. Он свои выводы сделал.

Так вот, этот Кузьма сразу просек и заметил, в отличие от той же Кристины, что интерес у Карецкого к ней не чисто дружеский и коллегиальный. И внятно предупредил, что за любое вмешательство или поползновение в сторону Кристины — Карецкому мало не покажется. Но Рус честно ответил, что и сам лезть не намерен. Его все устраивает.

Не до конца ясно было: поверил ему Кузьма или нет. Но у них установился какой-то нейтралитет. Да и Руслан от своего слова не отступал, и Кристина никогда даже повода не давала подумать, что может кого-то, кроме своего Кузьмы заметить вокруг.

Но сегодня глядя на нее, на этот ужас и страх, на шок Кристины — Руслан понял, что что-то изменилось кардинально.

Не в чувствах Кристины. А в его, Карецкого, отношении к ситуации. Видит Бог, ему по боку стало, кто этот Кузьма и чем занимается. Хотя и дураку ясно чем, пусть и без деталей. Только видеть Кристину в таком состоянии, как сегодня, понимать, какому риску ее этот гад подвергает — он не мог. И молча смотреть со стороны точно не собирался.

Руслан пока слабо представлял, чем повлиять на все может и как изменить расклад. Но по крайне мере, все открыто высказать и мозги Кузьме на место вставить точно в состоянии.


Однако для него оказалось неожиданностью, когда Кузьма опять заговорил. Карецкий уже посчитал, что тот отключился. Как ни крути, а мужику досталось, а Рус ему так и не дал пока аналгетик, все еще опасался кровотечения. А он, оказывается, все это время о чем-то думал. Вытащил новую сигарету из пачки скупыми, очень выверенными движениями, видно, чтобы лишний раз рану не тревожить. Прикурил.