И только, когда он утром прежде, чем поехать повидаться, набрал Марину, чтобы уточнить, чего она хочет поесть вкусненького, и слушал пятнадцать раз подряд гудки, тот липкий страх за ее жизнь, умноженный на три, вернулся вновь. Жена не отвечала, она никогда так не делала, значит, что-то случилось. Разумеется, случиться на сороковой неделе могло только одно — роды. Но кесарево было назначено только на завтра… Очевидно, его дети не собирались ждать.

Костя рванул в роддом, едва выдерживая скоростной режим. Уже влетая в приемный покой, он открыл рот, чтобы допросить тетку в окошке, но тут его мобильный ожил. Вызывала Марина.

— Привет, ты звонил? — спросила она тихим, усталым голосом.

— Я ЗВОНИЛ? — проорал Кос, но, наткнувшись на злобный взгляд тетки из приемника, осекся. — Да, я звонил. Раз пятьсот звонил.

— Семьдесят четыре, — поправила его Марина, хихикнув, но тут же ойкнула.

— Солнце, ты в порядке?

— Говорят — да, — нарочно не посвящала его в детали жена.

— Марин!

— Я родила, Кость. Сама. Обоих.

— О боже, — только и выдохнул он, хватая ртом воздух, зажмуриваясь.

— Все хорошо. Здоровые, громкие пацаны.

— О боже, — повторил Кос, чувствуя, как сквозь плотно сжатые веки вырывается влага. — Солнце, я люблю тебя.

— И я тебя люблю.

— Спасибо.

— Тебе спасибо.

— Так хочу тебя сейчас обнять.

— Так в чем дело? Ты же палату бронировал. Здесь разрешены посещения, только халат раздобудь. Ты ведь уже примчался, да?

— О боже, — опять помянул всевышнего Кос, наскоро вытирая глаза. — Я сейчас буду.

Через десять минут он зацеловывал Маринкино лицо, благодаря ее снова и снова. Когда новоявленный отец успокоился, она рассказал, что все началось ночью. Половину схваток Марина, видимо, проспала, а очнулась только из-за отошедших вод. Пока суть да дело, она уже была в родах. Ни о каком кесарево дежурный врач и не заикался. Договорного врача тоже не дождались. Повезло с обезболивающим и со сменой. Марина не вдавалась в подробности, полагая, что ее, как оказалось, впечатлительному мужу они ни к чему.

Ближе к обеду в палату привезли малышей. Косте казалось, что он вечно может стоять и смотреть на двух крошечных пупсиков, но Марина была другого мнения. Она посоветовала мужу поехать домой за пакетом, который она собрала для новорожденных и который он должен был как раз привезти, но забыл впопыхах и нервах. Врач поддержала ее, медсестры тоже кивали. Кос сдался. Но уже к вечеру снова был у дверей. Его не пустили, так как время посещений закончилось, но передали сумку и огромный букет цветов. Марина улыбалась, засыпая на сладкие два часа и нежась в аромате роз. Она протянула руку к телефону, хихикая набрала смс мужу: «Самое смешное, что мне до смерти хочется секса».

Буквально через минуту пришел ответ: «Я тебе приснюсь: D».

— Бестолочь, — улыбнулась Марина, проваливаясь в недолгий, но глубокий сон.

*Сэргэ (бур.) — коновязь) — ритуальные столбы и деревья у бурят, якутов. Сэргэ означает, что у местности, где оно установлено, есть хозяин. Сэргэ в виде столба ставится у юрты, у ворот дома («пока стоит сэргэ — семья жива»). Нельзя разрушать сэргэ — оно должно само прийти в негодность. Сэргэ связано с культом коня и также является символом дерева жизни, мирового дерева, объединяющего три мира.