Прости меня, произнесла она одними губами.

Мне так хотелось сказать, что это не ее вина. А моя ошибка. Во всем. Но я безумно устал винить себя за все происходящее. Поэтому вместо этого сосредоточился на том, чтобы не потерять надежду. И на том, что почувствую, когда выжму последний воздух из легких Таннера.

— Не смей ее, бл*дь, трогать, — взревел я.

— Как ты думаешь, она действительно захочет белый кусок дерьма, вроде тебя? Девочка сбита с толку. И не знает, чего хочет. Она была с тобой только из-за черепно-мозговой травмы. — Взгляд Таннера затуманился. — Она моя ЖЕНА. Мы, наконец, собираемся стать семьей, которой всегда должны были... — и он замолчал.

Я хотел, чтобы Таннер продолжал говорить. Если он будет это делать, то мне, возможно, удастся предотвратить причинение ей боли до прихода Медведя и Джейка.

— Ты действительно думаешь, что она захочет тебя сейчас, после того, как ты показал, что являешься полным психопатом?

— В браке должно быть прощение, — сказал Таннер и съязвил. — Обновите-ка мою память, мистер Кинг, разве не вы попали в тюрьму за убийство собственной матери?

Я пожал плечами.

— Та пи*да это заслужила.

Таннер постучал по голове малышки.

— Ну, а эта пи*да заслуживает следующего. — И он потянулся к краю ее футболки и задрал так высоко, что она превратилась в веревку на ее руках. На ней не было лифчика. Ее голая грудь была выставлена напоказ, и Таннер присвистнул.

— Почти забыл, какие у тебя большие сиськи, женушка. Это было так давно.

Я дернул руками, наручники вонзились в кожу на запястьях так сильно, что из ран по пальцам потекла теплая кровь, начав капать на пол.

Таннер обошел Доу, опустился на колени позади нее и завозился на полу с чем-то, чего я не смог увидеть.

— Теперь это... — сказал он и постучал по ее татуировке. Донесся шипящий звук. Словно газ, выделяемый из баллона. Он поднял то, с чем возился. Это оказался миниатюрный паяльник. — Это нужно убрать. — Он прижал пламя к ее коже. Я потянул за наручники еще сильнее.

Запах паленой кожи заполнил воздух.

Как и устрашающие крики малышки.

С таким же успехом он мог бы выжечь мою гребаную кожу, потому что я чувствовал ее страдания в каждой мышце своего тела. Боль, которую мне приходилось испытать сейчас, была сильнее всех тех, что были до этого.

Она была не просто моей.

А стала частью меня.

— От этого ты чувствуешь себя круче, ублюдок? — я пытался перекричать крики Доу, которые внезапно прекратились. Ее глаза закатились назад. Таннер выключил паяльник, и она упала вперед, подергиваясь, словно только что получила разряд током. Дым поднимался от ее сожженной кожи.

Он дернул Доу за волосы, и ее голова упала назад. Глаза и губы были частично открыты, лишенные жизни, которая теплилась в них еще вчера. Щеки покрывала засохшая кровь, а свежая все еще капала. Он отпустил волосы, и Доу безжизненно склонила подбородок к груди.

— Видишь? Это ее наказание. Вот что происходит с плохими девочками. Их наказывают. И Рэй была очень, очень плохой.

— Какой долбаный смысл во всем этом? — спросил я.

— Долбаный смысл? А он в том, что ты сделал со мной то же самое, когда трахнул ее на кровати, где мы зачали нашего сына! — закричал Таннер. — Ты ее испортил! Испортил то, что было моим! — Он провел рукой по волосам Доу. — Все будет хорошо, хотя... — Таннер прошел на кухню, открыл один из шкафчиков и достал ржавый рыбацкий нож. — Как только я решу одну последнюю проблему. — Таннер рывком разделался с ее шортами и трусиками, опустив их по ногам. Раздвинул ее колени и обнажил киску.

— Какого хера ты делаешь? — зарычал я, когда Таннер опустился на колени перед ней и поднял нож.

— О, ты не знал? Кажется, когда моя жена пропала, то залетела во второй раз! — Он оглянулся на меня через плечо. — Но я исправлю это, вырезав из нее твой ублюдочный зародыш.

 

Глава 31

Доу

Жжение.

Внутри и снаружи все жгло. Резкая неумолимая боль охватила меня, и даже, находясь в сознании лишь частично, я чувствовала, как пламя проникает все глубже сквозь кожу, мышцы и кости.

Только крик смог вернуть меня в сознание. Нет, рев. Утробный рев такой силы, что буквально вытащил меня из пропасти забытья. Через узкую щель одного приоткрытого глаза я увидела, как Таннер наклонился ко мне. Но за его светлыми кудрями находился Кинг.

Он сидел на стуле с заведенными за спину руками, в той же позе, как и когда Таннер поднес паяльник к плечу и спине, а его ярко-зеленые глаза потемнели так, как я никогда не видела.

Затем он пропал.

Мышцы на его руках и груди напряглись, сухожилия вздулись из-за его огромной силы. С ревом, вернувшим меня к жизни, он дернул руками с такой мощью, что спинка деревянного стула разлетелась на миллион щепок.

Как будто я наблюдала за ним в замедленной съемке. Злой Кинг представлял собой красивое зрелище. И когда я говорила Таннеру, что познала истинный страх, то именно это имела в виду.

И он тоже сейчас познает его.

Прежде, чем Кингу удалось сделать хотя бы шаг, кровавая рука поднялась с пола, потянулась к его поясу и вытащила маленький пистолет. Таннер резко обернулся к Кингу. Уронил ржавый нож, который держал, и достал пистолет. Он стоял и возился с ним, неготовый к тому, что Кинг мог освободиться.

Неготовый к тому, что мой отец все еще был жив.

И вооружен.

Сенатор поднялся на колени, прицелился и выстрелил.

— Нет! — закричал Таннер, поймав пулю в плечо.

Отец со стуком упал на землю.

— Папа! — закричала я так громко, как только смогла, не понимая, получилось ли издать хоть какой-то звук.

А потом я заскользила по полу.

— Хочешь ее, ублюдок долбаный? Подойди и возьми, мать твою, — прошипел Таннер. Он ударил меня коленом, толкнув тем самым через отверстие в боковой части лодки.

А затем я упала в холодную воду. Плечо взорвалась жгучей болью, хуже, чем от ожога. Я открыла рот, чтобы закричать.

Вода заполнила мой рот и легкие.

Так вот что чувствуешь, когда умираешь, подумала я, все дальше и дальше отдаляясь от своего тела.

Я понимала, что умерла. Знала, потому что, когда открыла глаза, Преппи смотрел на меня с той же смешной улыбкой, которая заставила меня снова захотеть стать его другом. Цветные татуировки, покрывающие большую часть его обнаженной кожи, светло-фиолетовая рубашка, ярко-розовый клетчатый галстук-бабочка и его любимые белые подтяжки.

Он был похож на демоническое пасхальное яйцо.

— Детка, я знаю, что тебя только что потрепал тот ублюдочный психопат, потому что наблюдал за всем этим. Полный облом, потому что мне не удалось отрезать ради тебя его гребаный член и заставить этого мудака подавиться им, но я просто должен сказать тебе прежде, чем исчезну… твои сиськи выглядят чертовски фантастически в этой майке.

Я усмехнулась. Было так приятно услышать голос Преппи, этот его бесконечный поток ругани. В тот момент я была настолько спокойна, словно он спел мне все церковные молитвы.

— Я даже не возражаю против всей этой крови из твоих ран. Мне вообще-то они нравятся. Очень горячая цыпочка-зомби. Очень, бл*дь, мило. Напоминает мне о том горячем порно, что я смотрел. Приносит маленькому Преппи радость и возможность порадовать свой член.

— Я мертва, не так ли? — мне удалось задать этот вопрос, прикрыв глаза рукой от яркого света. И тут меня осенило. Я села прямо, от чего Преппи упал прямо на задницу. — Боже мой, я мертва. Что с Сэмми? С Кингом? — спросила я в отчаянии.

— Умерь свой пыл, — сказал Преппи, усевшись на полу и потерев задницу. — Ты не умерла, бл*дь. Пока еще. Но скажу тебе, детка, если ты отправишься сюда раньше, чем мой перекаченный долбаный лучший друг, мы с тобой наконец сходим на то свидание. — Он кивнул и подмигнул мне.

Я жива. После этой новости сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— И когда мы доберемся до этого свидания, я определенно решусь войти в тебя, — добавил Преппи, легонько стукнув меня по плечу.

Я рассмеялась.

— Не думаю, что Кингу это понравится.

Преппи пожал плечами:

— Ну и нахер его. Мне насрать. Когда встретимся с ним здесь, он может убивать меня снова и снова, если захочет, — Преппи чмокнул меня в щеку. — Потому что ты, подруга, черт возьми, стоишь того, чтобы умирать за тебя раз за разом.

— Я скучаю по тебе, Преппи. Очень сильно по тебе скучаю. Все эти события происходят без тебя, и иногда их слишком много... — я обняла Преппи, притянув его к себе. Он уткнулся носом в мою шею, согрев мою кожу дыханием.

— Осмотрись. Открой свои гребаные гляделки и взгляни, где мы сейчас находимся. — Не отпуская Преппи, мне удалось выполнить его просьбу и открыть глаза. Я сидела за обеденным столом в доме Кинга, Преппи присел на полу передо мной.

— Мы... мы дома, — выдохнула я. Преппи встал с пола и потянул меня вверх.

— Правильно. Мы дома. Тебе не обязательно скучать по мне, потому что я здесь. Всегда с тобой. Приглядываю за тобой. И за боссом. Черт, я даже за Медведем буду приглядывать, пока он не исполнит обещанное в случае, если я склею ласты раньше него, и не сотрет мой проклятый жесткий диск, как хороший байкерёнок.

— Но тебя нет. Не на самом деле, — сказала я.

— Да черт же, я здесь. И всегда буду. Ты не вынудишь меня уйти, даже если заставишь священника провести обряд экзорцизма. Потому что я на шаг выше демонов... Я — Преппи.

— Я все равно буду скучать по тебе.

— Скучай на здоровье. Но у тебя столько всего с Кингом, Медведем, детьми. Ты будешь так чертовски занята, что у тебя не будет времени скучать по мне. Могу пообещать сделать так, что ты будешь знать, что я рядом. Не сможешь найти, куда положила гребаные ключи от машины? Призрак Преппи спрячет их в морозилке. Не сможешь найти пульт, но каналы будут переключаться сами по себе? Это потому, что призрак Преппи не может вспомнить, на каком канале идет «Американский ниндзя». — Преппи вытер слезу с моей щеки большим пальцем.