— Ты говоришь про Гаррика, — уточняю я. — И мне не интересно… Ты не обязан мне объяснять, Ашер. Я не твоя подружка, так что…

Он переплетает наши пальцы, и спокойствие моментально испаряется из моей головы. Внезапно, мой Мрачный Жнец и моя проблема с видениями Смерти становятся несущественными.

Ашер спрашивает.

— Ты знала Гаррика?

— Да, я встретила его на вечеринке, — объясняю я, стараясь не дрожать, пока он обводит кончики моих пальцев. — Перед тем, как встретила тебя.

— Ты встречалась с ним до или после нашего разговора в ту ночь?

— После. Он был прав. Прежде чем я кинулась догонять Рэйвен… Он сказал мне, что кто-то возился с моей машиной.

— И тогда у твоей машины отказали тормоза, — он стучит костяшками по рулю в такт мыслям. — Интересно, если…

— Если что? — говорю я с нажимом. — Ашер, ты знаешь этого парня? Это он возился с моими тормозами в ту ночь? Потому что он сказал мне, что кто-то возится с моей машиной, и я начинаю задумываться если это был он, то он мог быть и тем водителем.

Он скользит своей рукой под мою ладонь, и кладет её на коробку передач, я чувствую, как перчатка соскальзывает с моих пальцев.

— Эмбер, ты когда-нибудь слышала об Анамотти? — спрашивает он, и я качаю головой. — Ну, этот термин распространен во многих районах Нью-Йорка, в том числе и там, где я жил… Он означает что-то типа тайного сообщества.

— В каком районе ты жил? — интересуюсь я.

Он помедлил, поймав мой взгляд.

— Верхний Ист-Сайд.

— Так это тайное сообщество для богатых людей.

— Типа того.

— Я в смятении, — признаюсь я. — Какое это имеет отношение к Гаррику? Он член сообщества?

Он тревожно вертит в руках освежитель воздуха на зеркале заднего вида, переворачивая его.

— Да, он был… является его частью.

— Так Гаррик тоже из Нью-Йорка? — спрашиваю я. — Я не хочу показаться грубой, я не уверена, но мне кажется, что ты, Камерон и Гаррик переехали сюда в одно время и все из Нью-Йорка.

— Гаррик не переезжал сюда из Нью-Йорка, — сообщает Ашер приглушенным голосом. — Я сказал, что этот термин распространен во многих районах, но это не значит, что каждый член Анамотти живет там.

— Но, тем не менее, как ты узнал, что Гаррик является частью Анамотти? — интересуюсь я, слой за слоем сдирая черный лак с ногтей. Ужасная привычка.

— У него есть тату в виде «Х», — Ашер пальцем показывает знак «Х» на глазу. — Это символ Анамотти.

— Так что они значат? — я вспоминаю все, что нашла в интернете об этом символе. — О чем их тайное сообщество? И почему у всех есть такая тату?

Он беспокойно барабанит по коробке передач, его грудь приподнимается, когда он делает судорожный вздох и сплетает наши пальцы.

— Я боюсь, это может напугать тебя, тем более, что Гаррик заинтересован в тебе. — он подносит мою руку ко рту и задевает своими мягкими губами костяшки моих пальцев.

— Нет, похоже, он заинтересован в Рэйвен. — неспособная помочь себе, я глажу его ладонь большим пальцем. — Я думаю, он был с ней ночью, когда Ладен исчез.

— Может быть, — говорит он печально. — Но я думаю, он использует Рэйвен, чтобы подобраться к тебе.

— Для чего? — я начинаю вытаскивать руку. — И как ты узнал об этом… Ты тоже часть Анамотти?

— Я не могу сказать тебе прямо сейчас. — его рука сжимает мою, во взгляде мольба. — Я хочу, чтобы ты поверила мне. Мне нужно… Нам нужно провести некоторое время вместе. — Честность полыхает в его взгляде. — Пожалуйста, просто поверь мне, Эмбер.

Это странный ответ, но не принять его было бы как «уж кто бы говорил, а ты бы помалкивала».

— Ладно, я смогу подождать, я думаю.

Отпустив мою руку, он притягивает мое лицо и запускает пальцы в мои волосы, слегка дергая у основания и посылая разряд удовольствия через мое тело. Господь Всемогущий.

— Спасибо за доверие, — его голос закрепляет чувство тепла в моем теле, пока его пальцы скользят от моих волос к скуле.

Мы оставляем солнечную часть города позади и въезжаем в его мрачную часть, в которой старые и ветхие дома и склады заменяют старомодные магазины и рестораны. Ржавые машины загромождают дворы, а табачные магазины заполняют бизнес секции. Это пугающе, когда в такой части города чувствуешь себя как дома.

Я сконцентрировалась на Ашере.

— Так, где это таинственное место, про которое ты говорил мне?

Он кладет руку на коробку передач и переключается на первую скорость.

— Это своего рода сюрприз, но я думаю, сначала нам нужно поесть. Я имею в виду, если ты не возражаешь.

Я опускаю окно и впускаю прохладный ветерок.

— Да, я не возражаю.

— Ты уверена, что тебя больше ничто не беспокоит? — спрашивает он. — Ты выглядишь немного… грустной. Или печальнее, чем обычно.

Ветер треплет мои волосы, и я закрываю глаза, вдыхая холодный воздух.

— Я в порядке. Обещаю. — я прячу грусть так далеко, насколько это возможно, и открывая глаза, вызывая небольшую улыбку. — Просто, на самом деле, я очень голодная.

— Хорошо. — он улыбается и поворачивает машину на переполненную стоянку «Шалости и развлечения у Фила». — Хмм… — Ашер смотри на вывеску. — Интересно, какого рода удовольствие он имеет в виду.

— Ты и не представляешь, — говорю я. Это бар, где ошивался мой отец, и я слишком хорошо знаю, какие бои идут внутри.

— Ты была здесь? — Ашер выключает двигатель и вытаскивает ключи.

— Раз или два. — я опускаю немного правды. — И я думаю, здесь вход по документам.

— Они про это не слышали, — он указывает пальцем на молодую парочку, которые ходят внутри, обнявшись. — И, я думаю, мы ходим с ними в школу.

— Да, возможно, ты прав, — я тяжело вздыхаю. — Я думаю, они впустили несовершеннолетних.

Мой отец часто приходил сюда и брал меня с собой. Я сидела в углу кабинки, раскрашивая картинки, в то время как он напивался до оцепенения, философски разглагольствуя об идеях жизни и смерти, при этом злил кого-то, чтобы с ним подрались. Затем Фил, владелец, который был мне как второй отец, грузил нас в свой Шевроле и отвозил домой.

— Ты не знаешь, здесь хорошая еда? — Ашер открывает дверь машины и выходит.

— Да, еда, обслуживание — все великолепно. — за исключением воспоминаний.

Прежде чем я выбираюсь из машины, Ашер спешит и открывает мне дверь, помогая выйти. Парень взрывает мне мозг своими джентльменскими замашками, и если бы я не знала лучше, то подумала бы, что он пришел из прошлого. Он взял меня за руку, пока мы шли по парковке, улыбаясь мне, будто я лучше всех на свете. Перед входом в бар выстроился ряд мотоциклов, неподалеку имеется и лавочка для курящих. Окна бара прикрыты мигающими неоновыми вывесками и листовками.

На входе Ашер отпускает мою руку, но только, чтобы открыть дверь. Я отгоняю дым от лица пока дверь плавно закрывается, а затем Ашер возвращает мою руку в свою. Бар полон, музыка грохочет, и нет свободных барных стульев. Пауки и ведьмы из папье-маше свисают с потолка, а на каждом столе есть миниатюрные тыквы.

— Привет, ребята. Меня зову Эми и сегодня я буду вашей официанткой. — перед нами появляется бойкая девушка двадцати с небольшим лет. Ее черная юбка едва прикрывает ноги, а ее белая рубашка достаточно тесная, чтобы показать, что она не носит лифчик — Сегодня вечером у нас только кабинки. Подойдет?

— Что ты думаешь? — спрашивает Ашер, смотря на меня. — Кабинки — это же хорошо?

— Кабинки лучше, — отвечаю я.

— Хорошо, — официантка ведет нас сквозь дым, и люди радостно расступаются перед ней.

Мы устроились за угловым столиком, сидя друг напротив друга, и она протягивает нам меню и плавно удаляется в сторону бара. Бармен сегодня Фил. Он огромный мужчина с покрытыми татуировками руками и шеей, его бритая голова отражает слабый свет, а его эспаньолка касается нижней части шеи. На нем футболка с оторванными рукавами, джинсы и байкерские ботинки, он наливает шот, пока официантка что-то говорит ему. Его глаза поднимаются на меня, в то время как я опускаюсь в кабинку, прячась за страницами меню, словно в укрытие.

— Пожалуйста, не подходи сюда. Пожалуйста, не подходи сюда, — бубню я себе под нос.

Ашер убирает меню от моего лица.

— Так, что случилось?

Я делаю вид, что очень заинтересована списком закусок.

— Ничего. Я просто читаю меню.

Он подозрительно смотрит на меня, затем переключает внимание на человека, стоящего за моей спиной.

— Святые бисквиты и соус для тебя.

Я делаю глубокий вздох.

— Привет, Фил, — на моем лице застыла фальшивая улыбка, и я смотрю на него.

Он улыбается и раскрывает руки, ожидая обнимашек. Внутренне поморщившись, я поднимаюсь на ноги и оборачиваю руки вокруг него. От него пахнет сигаретами и алкоголем, которые и станут причиной его смерти. Это то, что я знаю в течение многих лет.

Я отрываюсь от него и сажусь обратно.

— Я думала, ты собираешься бросить курить.

Он напряженно трет шею.

— Я бросал на некоторое время, но старые привычки с трудом умирают. Совсем взрослая. Я не видел тебя с той ночи как твой… — он замолкает. — Ну, впрочем. Как ты поживаешь? И как поживает твоя мама?

— Она в порядке, — я вытаскиваю арахисовые скорлупки, зажатые в щели на столе.

— Она все еще работает в закусочной? — спрашивает он. — Или, наконец, она ушла из этого гадюшника?

— Нет, она все еще официантка там, — говорю я, и его глаза перемещаются на Ашера. — Оу, это Ашер. Ашер, это Фил.

Они кивают и говорят:

— Как вы?

Я начинаю нервничать и возиться с тыквой, вращая её на столе. Нахождение рядом с Филом навевает воспоминания о ночах в баре с моим отцом. Когда Фил отвезет нас с отцом домой, то скажет мне вещь, от которой станет лучше — что отец в конечном итоге возьмет себя в руки. Нет вины Фила в том, что случилось, но он напоминает мне о времени, когда я была наивной, чтобы поверить в это.