Джесси Кирби - То, о чем знаешь сердцем

Я сбилась со счета. В очередной раз подвела Трента.

– Давай уйдем, – вдруг говорю я. – Хорошо?

Мне больно. Чувствую знакомую тесноту в груди.

Не могу дышать.

– Разве не хочешь на нее взглянуть? – спрашивает Колтон.

– На что? – Я жадно хватаю ртом воздух и осознаю, что потеряла нить разговора.

– На зеленую вспышку. – Он указывает на солнце, которое наполовину скрылось за горизонтом.

– Что-что?

– Смотри внимательно. Во время исчезновения солнечного диска можно увидеть зеленую вспышку. Предположительно. При всех необходимых условиях. – Он улыбается. – Дедушка водил нас на нее смотреть и всегда приговаривал: «Увидите зеленую вспышку – научитесь заглядывать в людские сердца». – Колтон проводит пальцем по воде и мягко смеется. – Сам он клялся, что видел ее, и теперь умеет читать мысли.

Заглядывать в людские сердца.

Мое сердце уже давно стало тяжелым от скрытой правды, недомолвок и лжи. Всего того, что я не желаю показывать Колтону. Я и сама не понимаю, что там, в моем сердце.

– Смотри, – повторяет он и указывает в сторону горизонта. – Она появляется всего на пару секунд.

Мы оба глядим на ярко-оранжевый диск, который быстро погружается в золотистую воду. Я думаю о зеленой вспышке, и мне становится не по себе. Хочу отвернуться и чтобы Колтон тоже отвернулся. Знаю, что это всего лишь байка, но, пока солнце садится, я задерживаю дыхание и в последний момент бросаю взгляд на Колтона. Он не сводит глаз с горизонта.

А потом солнце исчезает.

– Сегодня вспышки не будет, – вздыхает он.

Я на мгновение встречаюсь с ним взглядом, а потом смотрю вдаль, на небо, которое чуть не выдало мои секреты. И все, что мне остается, – сдерживать слезы.

Когда я захожу в свою комнату и закрываю дверь, то понимаю, что могу наконец быть собой. Трясущимися руками снимаю со стены календарь и сажусь с ним на пол. Как я могла перестать считать? Неужели я проснулась однажды утром и даже не подумала о том, сколько прошло времени? Неужели перед сном я перестала вспоминать о Тренте?

Листаю календарь назад, ко дню номер триста шестьдесят пять, который я никогда не забуду. Ставлю палец на следующую дату, но он так дрожит, что я не выдерживаю и даю волю слезам, с которыми боролась всю дорогу домой. Внутри поднимается мучительное чувство вины.

Как я могла сбиться?

Вытираю глаза и стараюсь сконцентрироваться на пустых квадратиках – на днях, в которых уже не было Трента. Я отслеживала каждый, потому что только это помогало мне не отпускать его. Я всегда должна была помнить, сколько времени прошло. Нужно сосчитать снова…

– Что ты делаешь? – спрашивает Райан.

Я даже не услышала, как она вошла. Завидев слезы, сестра сразу бросается ко мне:

– Что случилось?

Роняю календарь, закрываю лицо руками и всхлипываю.

– Куинн, милая, что такое? – Ее голос полон сочувствия, от которого мне становится еще хуже.

Поднимаю взгляд на Райан.

– Я… – Снова ощущаю ком в горле. – Я не помню, сколько дней назад он умер, я сбилась со счета. Я забыла, и теперь нужно…

Делаю прерывистый вдох, а затем начинаю беззвучно трястись в рыданиях и прячу лицо в ладонях.

Райан обнимает меня и кладет подбородок на плечо.

– Ш-ш-ш… Все хорошо, все хорошо, – повторяет она.

Как же я хочу ей поверить!

– Тебе и не нужно их считать, – ласково произносит сестра.

Я горько плачу и прижимаюсь к ее груди. У меня нет сил ответить.

– Не нужно, – Райан мягко отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза. – И это не будет значить, что ты по нему не скучаешь и не ценишь все, что было между вами.

Сжимаю губы, мотаю головой. Она столько всего не знает.

– Да, не будет, – на этот раз тверже говорит она. – Твоя боль со временем уйдет, и это нормально. Тебе можно снова быть счастливой. – Она делает паузу. – Тебе можно снова жить обычной жизнью. И это не предательство по отношению к Тренту. Он бы и сам этого хотел.

Слышу его имя и вновь заливаюсь слезами.

– Почему ты плачешь? – спрашивает Райан. – Из-за того, что забыла считать дни? Или из-за Колтона? Последние две недели вы каждый день вместе, и знаешь, ты выглядишь счастливой. И ты не должна чувствовать себя виноватой из-за этого.

– Но…

– Это нормально.

Мне хочется верить ее словам, и в глубине души я верю, знаю, что она права. Я не могу отрицать того, как мне хорошо рядом с Колтоном. Но не могу отрицать чувства вины, которое я испытываю с новой силой каждый раз, когда мы вместе. Мне кажется, будто я предаю Трента. И я знаю, что скрывать все это от Колтона еще большее предательство. Гляжу на пустые квадратики на календаре, который валяется на полу, и понимаю: мои дни были такими же пустыми, пока я не встретила Колтона.

– Эй. – Райан сжимает мое плечо. – Это не последний раз, когда на тебя столько всего наваливается. И это нормально. Но рано или поздно придет день, когда тебе станет хорошо. И это тоже нормально. – Она заправляет волосы мне за ухо. – Веришь или нет, но однажды ты снова влюбишься. Нужно только открыться этому.

Уверена, что сестра хочет встретиться со мной взглядом, но я все еще смотрю на календарь.

– Да, вы очень любили друг друга, но у тебя вся жизнь впереди. Пойми, Трент хотел бы, чтобы ты была счастлива.

Киваю, будто соглашаюсь, вытираю слезы со щек, смотрю Райан прямо в глаза и говорю:

– Я понимаю.

Но не потому, что я ей верю. А потому, что мне надо остаться одной. В глубине души сомневаюсь, что Трент одобрил бы мои поступки.

КОГДА НА ТУМБОЧКЕ жужжит телефон, я уже не сплю. Знаю, что Колтон звонит, чтобы пожелать доброго утра и спросить о планах на сегодня, однако не решаюсь взять трубку. Я не объяснила свое вчерашнее поведение, а он, как всегда, не задавал вопросов, но так долго продолжаться не может. Колтон не станет постоянно игнорировать мои срывы. В конце концов он потребует объяснений, и я не знаю, что тогда буду делать.

Мобильный перестает вибрировать, а после звуковой сигнал оповещает меня о новом голосовом сообщении.

– Куинн? – раздается стук в дверь. – Ты проснулась?

Это папа.

– Ага, – говорю я достаточно громко, чтобы он услышал. – Заходи.

Сажусь на постели. Папа открывает дверь, но остается стоять на пороге. Меня удивляет то, что он одет в спортивный костюм.

– Доброе утро, солнышко. Время для пробежки.

– А где Райан? – спрашиваю я. После вчерашнего эпизода с календарем немного боязно с ней видеться.

– Уехала рисовать, – отвечает папа, и я испытываю мимолетное облегчение. – Ей совсем скоро нужно сдавать портфолио. Кажется, она серьезно за это взялась. Собрала вещи и сказала, что не вернется до вечера. – Он пожимает плечами. – И велела мне побегать сегодня с тобой.

– А как же работа?

– Взял отгул. Удобно, когда ты сам себе босс. – Он хлопает в ладоши. – Ну, нам пора!

Киваю, но не двигаюсь с места. Календарь все еще валяется на полу, а я так и не посчитала, сколько дней прошло. После того как Райан ушла вчера, я без сил упала на кровать и заснула.

– Вижу, ты прямо горишь желанием, – загрустил папа.

Мне становится стыдно.

– Извини, мне… – Я все еще убита после вчерашнего. Внутри пусто и одновременно тяжело. – Мне не очень хочется сегодня бегать.

Папа проходит в комнату и садится на краешек кровати.

– Как насчет пробежки за завтраком? Вот он, наш шанс. Давай! А то почти дома не бываешь. Хочу послушать, что у тебя новенького. За яичницей. С беконом. С мясной подливкой. И бисквитом.

– Тебе нельзя!

– С беконом из индейки. С не очень жирной подливкой. – Он хватает меня за спрятанную под одеялом ногу. – Ну же, удели внимание твоему старику!

Улыбаюсь и сдаюсь. Я и правда немного голодна. И мы очень давно не общались.

Мы приезжаем в ресторанчик «У Люсиль» и садимся за наш любимый столик. Завтракать здесь тоже когда-то было нашей доброй традицией, как и бегать по утрам. Но когда бизнес родителей пошел в гору, мы стали ходить сюда только по праздникам, а затем и вовсе прекратили. Не могу вспомнить, когда мы в последний раз появлялись в этом маленьком провинциальном заведении, но с тех пор в нем ничего не изменилось.

Папа склоняется над своей кружкой, закрывает глаза и вдыхает аромат кофе с таким видом, словно ощущает лучший запах на свете.

– Так что у тебя новенького? – Он смакует свой напиток небольшими глотками. – Ты теперь постоянно на пляже пропадаешь.

Киваю:

– Да, неплохо там время провожу.

– И Райан говорит, что ты снова бегаешь быстрее ветра. И что догнать тебя – задача не из легких. – Он отхлебывает еще немного кофе.

– Да ладно? – улыбаюсь я. Сестра ни за что не скажет мне такое в лицо. – Забавно. Мне-то она говорит, что я еще не в форме.

Папа смеется:

– Значит, так и есть. Значит, ты можешь еще лучше. Сестра тебе врать не будет. – Он замолкает, ставит кружку на стол и открывает меню.

Я размышляю над вчерашними словами Райан. О том, что мне не нужно считать дни или чувствовать себя виноватой, когда общаюсь с Колтоном. Хочется в это верить, но не выходит. К тому же сестра не видит всей картины целиком.