Национальный институт сердца, легких и крови

Я СИЖУ В ПРИЕМНОЙ как в тумане. Не могу пошевелиться. Чувствую тяжесть в груди.

Мимо проходят безликие люди. По внутренней связи говорят искаженные голоса. Слева от меня сидит бабуля. Одной рукой она похлопывает по подлокотнику, а другой сжимает мою коленку. Справа Райан. Сестра молчит и не смотрит в мою сторону. Она переживает за отца. А может быть, она просто в ужасе от моих поступков. Я отвратительная эгоистка и лгунья.

Казалось бы, ждем все вместе, но на самом деле каждая находится в своем мире. Появляется доктор, чтобы сообщить нам новости. Отца только что отвезли в операционную. Ждать придется несколько часов. Возвращается мама. Она сжимает губы и пытаетя сдерживать эмоции. Сейчас она выглядит такой маленькой, такой напуганной. Я смотрю на нее, и мое сердце обливается кровью.

Бабушка встает и обнимает маму:

– Все будет хорошо.

Она не может знать наверняка. Никто из нас не знает. Но всем нам хочется в это верить, и мы цепляемся за уверенность в ее голосе.

Мама кивает и прижимается лбом к плечу. У нее дрожат губы. Она старается не плакать, но потом смотрит на нас с Райан и не выдерживает. После она встречается взглядом с бабулей, и та выпускает ее из своих объятий. Мама вытирает слезы и прижимает нас с сестрой к себе. Она с трудом берет себя в руки и повторяет бабушкины слова:

– Все будет хорошо.

Мы все садимся в ряд. Тихо ждем, переживаем, но нам не так тяжело, как могло бы быть, потому что мы вместе. Мы черпаем силы друг в друге.

В конце концов всех охватывает усталость. Бабуля подпирает голову кулаком и начинает дремать. Райан ложится на пару пустых стульев и тоже засыпает. Мама роняет подбородок на грудь. И я снова остаюсь в полном одиночестве.

У меня жутко болят глаза. Организму требуется сон, но сознание сопротивляется. Проходят часы, а память все продолжает проигрывать последний разговор с Колтоном. Его боль и гнев, моя вина и стыд. Тайны. Ложь. Неизлечимые раны. Необратимые последствия.


Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем появляется доктор. Я кладу руку маме на плечо. Она тут же просыпается и моргает от флуоресцентного света. У мамы огромные мешки под глазами, но она видит доктора и сразу вскакивает на ноги. Врач улыбается:

– Хорошие новости.

Бабуля и Райан просыпаются и обступают его.

– Операция прошла успешно. Нам удалось устранить тромб и поставить стент. Он понемногу приходит в себя после наркоза.

Мама обнимает врача:

– Большое вам спасибо!

Врач устало, но искренне улыбается и похлопывает ее по плечу.

– Он еще спит, но медсестра может провести вас к нему, и вы побудете там, пока он не очнется.


После того как врач удаляется, к нам подходит медсестра, чтобы отвести маму к отцу. Бабуля решает, что ей надо остаться, а нас с Райан отправляет домой. Без всяких возражений мы молча идем к выходу. Кажется, обе испытываем облегчение. Но в моем случае это длится всего пару мгновений. Мы выходим через те самые двери, что и Колтон несколько часов назад, и теперь я еще яснее осознаю, почему он так поступил.

Интересно, где он.

«Вернись, – думаю я. – Будь здесь».

Но знаю, что он не придет.

Далекий вой сирены становится громче. Он все приближается, пока мы идем по парковке к машине Райан. Она нажимает на брелок сигнализации и открывает дверь. Я вижу подъезжающую скорую. Звук смолкает, но мигалка продолжает вращаться и ослепительно-ярко гореть, а из машины выскакивают санитары.

Голубые и красные огни резко вспыхивают на фоне бледного предрассветного неба. Приглушенные голоса врачей. Радиопомехи где-то на заднем плане.

У меня перехватывает дыхание.

– Куинн, – откуда-то издалека доносится голос Райан.

Я опять там, на дороге. Падаю на колени.

Задние двери скорой открываются, один из санитаров берется за край носилок и кричит остальным:

– Кладите его сюда! Быстрее!

– Куинн, идем.

Слова Райан возвращают меня в настоящее, но боль никуда не исчезает.

Теперь я потеряла нечто большее.

Глава 31

В себя вы загляните,

Спросите ваше сердце, нет ли в нем

Порока…

 Уильям Шекспир. «Мера за меру» [8]

Я СИЖУ НА КРОВАТИ и смотрю в телефон. На экране – номер Колтона. Нужно лишь нажать кнопку вызова. Но я этого не делаю. Знаю, что он не возьмет трубку. Я уже звонила, причем очень много раз. И теперь вместо гудков меня сразу переводят на голосовую почту, будто Колтон выключил мобильный или забросил его куда подальше. Я думала поехать к нему. Старалась подобрать слова для того, чтобы объясниться, но тщетно. Таких слов нет. Я пытаюсь вспомнить, как мы плавали на байдарке, любовались той бухтой с водопадом или наблюдали за рассветом на пляже. Но у меня не получается. Все, что я вижу перед собой, – его разгневанное лицо. Все, что слышу, – совсем незнакомый голос.

Забудь, что знала меня.

В этих словах не было злости. Лишь боль, которую ему причинила я.

Я изначально понимала, что поступаю неправильно. Когда пыталась найти его. Когда познакомилась с ним. Когда позволила себе влюбиться в него. Раз за разом я принимала неверные решения, на которые Колтон не мог повлиять. Я упустила свой шанс, как и говорила Райан. Все наши общие моменты, дни и впечатления еще до того, как мы успели их пережить, теперь не имеют значения. Я стала тем прошлым, которое Колтон хочет забыть. Все, что мне остается, – перестать преследовать его.

Я удаляюсь во мрак собственного прошлого, потому что заслуживаю этого. Там я остаюсь лицом к лицу с событиями, которые не могу изменить. Я не сплю. Не ем. Рассказываю Райан о том, как впервые приехала к нему в магазин и как совсем недавно открыла ему правду. После этого почти прекращаю разговаривать. Райан не наседает. Теперь она бегает одна. Не задает вопросов, не лезет с советами – то ли потому, что я не прошу, то ли потому, что ей нечего сказать.

Через пару дней, когда папу выписывают из больницы, я с трудом заставляю себя выйти из комнаты и показать, как я рада, что с ним все в порядке, как люблю его. Ухаживаю за ним, но получается так себе. Райан до сих пор в шоке после папиного приступа. Она сдувает с него пылинки, постоянно обнимает и иногда ни с того ни с сего начинает плакать. Мама берет на себя все хлопоты: предписания врачей, рецепты, часть папиной работы. Я незаметна на этом фоне. Утопаю в своих мыслях.

Опять теряю себя.

Когда я сажусь за компьютер в пижаме, которую не снимаю уже два дня, чтобы в очередной раз почитать блог Шелби, в комнату без стука заходит Райан. Я не успеваю закрыть окно, и она видит на экране фотографию Колтона.

– Он все еще молчит?

Я киваю.

– Почему не позвонишь?

– Я звонила. Много раз. Не берет трубку.

Она поджимает губы.

– Думаю, я бы тоже не брала на его месте. Неприятная ситуация все-таки.

Мне не очень хочется об этом говорить, поэтому не отвечаю ничего. Райан делает глубокий вдох и прислоняется к столу передо мной.

– Я поступила, – говорит она.

– Что?

– В школу искусств в Италии. Им понравилось мое портфолио. Кажется, разбитое сердце помогает творить.

– Здорово, – отвечаю я. Но звучит неубедительно. Понимаю, что сестра снова будет где-то далеко, и к горлу подступает комок. – Когда уезжаешь?

– Через пару недель.

Мы молчим. Да, Райан об этом мечтала, но я знаю, что ей тоже немного грустно.

– Я буду по тебе скучать, – говорит она. – И беспокоиться.

– Я сейчас сама себе противна.

– Помнишь, я сказала, что он заслуживает знать правду?

Бросаю на сестру недоверчивый взгляд.

– Так вот, Куинн. Да, он заслуживает. Причем всю, а не только ту, которую знает сейчас.

– Ты о чем? – спрашиваю я.

– О том, что началась эта история с Трента, но со временем твои чувства изменились. Ты влюбилась в Колтона, но не желала причинять ему боль. Не хотела его потерять. Это ведь тоже правда, так?

Слезы сами наворачиваются на глаза. Смотрю на Райан.

– Он сказал мне забыть, что я знала его, – всхлипываю я. – Не захочет он меня слушать.

– Ты что, шутишь? Ты должна ему это сказать. Думаешь, ему не больно сейчас? Он ведь знает только половину правды!

По моим щекам тихо катятся крупные слезы.

– Вспомни все, о чем жалеешь. Подумай о том, что хотела бы изменить. Ты ведь прекрасно знаешь, как ранят такие мысли. Как трудно их забыть. Как они меняют тебя.

Она делает паузу и долго смотрит на фотографию Колтона на моем экране. А потом бросает на меня серьезный взгляд:

– Так что не позволь этому случиться. Сделай что-нибудь. Найди Колтона и расскажи ему правду.

Глава 32

Посвяти себя любви;

Подчинись сердцу.