— Ну что, ты готова? — Эдвард протягивал мне руку, стоя напротив. В обычной повседневной одежде, в накинутой легкой куртке с ненавязчивым принтом.

Словно завороженная, я вложила свою руку в его.

Мы осторожно пробирались между танцующими людьми, когда быстрая и шумная мелодия внезапно сменилась медленным романсом, и даже огоньки перестали мигать как сумасшедшие, а начали переливаться мягким нежным светом. Большинство посетителей встали в пары. Эдвард остановился и развернулся ко мне.

— Потанцуем? — предложил он с кривоватой улыбкой.

Потрясенная неожиданным результатом вечера, я кивнула.

Теплые ладони скользнули мне на спину и заняли ее всю: парень трепетно прижал меня к себе, покачиваясь в такт музыке. Вниз по коже устремились толпы мурашек, наливаясь тяжестью между ног. Но самое опасное и пугающее — моя душа рвалась наружу из запертой клетки.

— Ты чего так смотришь? — улыбаясь, тихо спросил Эдвард, смутив меня.

Покачав головой, я спрятала взгляд, закрыв глаза и положив голову на мужскую грудь. Не помогло: напротив, стало даже хуже, ведь теперь мы танцевали как настоящие влюбленные. Да еще Эдвард, глубоко вздохнув, прижался подбородком, а одну из рук опустил на мой затылок. Это было слишком лично, слишком интимно. Словно каким-то непостижимым образом он подобрал ключ к одному из моих замков. И сердце — глупое сердце, не желавшее подчиняться воле и разуму — хотело выпрыгнуть из груди, обнажив все тайное, что я так долго скрывала.

Я отняла голову, и ладонь парня случайно оказалась на моем лице. Теперь мы смотрели друг на друга, в темном зале, полном народу и нежно мигающих огоньков. Нет-нет-нет, — умоляла я, не знаю кого, когда Эдвард стал ко мне наклоняться, захваченный мгновением. Как и я. Или, быть может, он делал это сознательно — он же отлично знает, как охмурять влюбленных в него молоденьких дур. Но было слишком поздно бежать: горячие губы коснулись и захватили мой рот в требовательный плен. И я забыла о том, что вокруг полно людей. Забыла, что нахожусь в каком-то развратном баре. Забыла, что мне нельзя целовать Эдварда Каллена, особенно так — сладко и нежно, как целуют только тех, кого любят.

— Тебе обязательно нужны сегодня эти конспекты? — спросил вдруг он, прижавшись лбом к моему. Мы уже не танцевали, а просто стояли в центре зала, близко глядя друг другу в глаза.

Кажется, мне повезло: Эдвард не заметил, что этот поцелуй был совсем другим, нежели обычно, что я сегодня случайно открыла душу, позволяя ему пробраться в нее. Он мог уничтожить меня одним неосторожным словом: Белла Свон могла стерпеть любые издевательства насчет ее сексуальных или умственных наклонностей, но никогда не переживет, если задеть ее настоящие, глубокие чувства.

— А что такое? — не понимала я.

— Хочу тебе кое-что показать, — он взял меня за руку и повел прочь из зала, и я, даже не думая отнимать ладонь, шатаясь, поковыляла за ним. Мой вырвавшийся из оков на свободу влюбленный взгляд метался по его спине, спутанным бронзовым волосам, нашим сцепленным пальцам, и не желал убираться обратно в клетку.

Что я делаю? Почему позволила усадить себя в машину? Куда мы едем? Что между нами внезапно и так серьезно переменилось? Ах да, Эдвард Каллен нашел себе работу. И вот, посмотрите-ка, Белла Свон тут же готова простить его за все и с разбегу запрыгнуть к нему в постель. Ведь очевидно же, что он везет меня не на звезды полюбоваться.

— Бар… Почему бар, Эдвард? — тихо спросила я, вспоминая все случаи, когда я злилась, уверенная, что Эдвард ходит туда поразвлечься, и страдала напрасно.

Каллен пожал плечами, выруливая на окраину города.

— Неполный рабочий день, удобный график — это же находка для студента. Джаспер и посоветовал, и устроиться помог.

Я лишь покачала головой, сожалея, что не разобралась во всем раньше. Сколько боли можно было бы избежать?

Мы вышли на улице, территориально наиболее близкой к университету: отсюда до Стэнфорда было рукой подать. Эдвард завел меня в обычный дом, поднялся на третий этаж и достал из кармана ключ, подходя к двери. Открыл и пригласил меня внутрь, включив свет.

Это была скромная, ничем не примечательная квартира: маленькая кухня, комната с широкой кроватью посередине, застеленной оранжевым покрывалом, двумя тумбочками по сторонам и небольшим телевизором напротив.

— Что это значит? — удивленно озиралась я по сторонам, морща лоб.

— Ты сказала, что для отношений нужна квартира.

Я настороженно уставилась на него, не веря ушам.

Он пожал плечами:

— Я снял ее до того, как узнал, что ты завела себе нового парня. Это было месяц назад, завтра подходит срок аренды. Я просто хотел тебе ее показать… — он посмотрел на меня долгим выжидающим взглядом. — Или мы можем его продлить, если ты согласишься жить здесь. Со мной, конечно.

Кажется, мне стало не хватать воздуха. Я слышала, как Эдвард налил мне из крана воды, сходив на кухню. Потом попытался всунуть в мою ослабевшую руку стакан, усадив на кровать.

— Ты так волнуешься, словно я предлагаю тебе продать мне душу, — ворчливо пробормотал он — и был почти прав! Добавил с необъяснимой горечью: — Никто тебя не заставляет, Белла. Считай, что я просто поделился информацией с тобой, как со своим другом. Можешь об этом просто забыть. Как и всегда.

Его рука тепло лежала на моей спине, а я все не могла осознать, что сегодня со мной происходит.

— Хотел тебе еще кое-что рассказать, но теперь лучше промолчу.

— Нет уж, говори, — нахмурилась я, гадая, может ли что-то быть хуже этого. Эдвард приготовил мне помолвочное кольцо, чтобы меня уж точно хватил инфаркт? Или чтоб я решила, что сплю и мне снится бред!

— Пожалуй, не стану.

— Говори! — потребовала я, повернувшись к нему лицом. Теперь не усну, пока не узнаю.

Эдвард потер мне спину и убрал руку, наклонившись вперед.

— Я, типа, решил проблему с долгом Лорен. Если это можно так назвать…

Становилось все более интересно.

— Ты не смог бы заработать в баре пятьдесят штук, — скривилась недоверчиво я.

— Нет, конечно, — мотнул головой он. — На рождественские каникулы, когда ездил домой, я рассказал отцу. Правду… Советовался, как это исправить.

— Насколько сильно он ругался? — хрипло спросила я, представив разочарование Карлайла — он ведь считал, что Эдвард поступил сам.

— Он вообще не злился, — покачал парень головой. — Сказал, что примерно чего-то такого и ожидал. И что я мог обратиться напрямую к нему и не брать деньги у девушки. Отец бы сам, без вопросов, оплатил мне взятку в университет, лишь бы я учился. Так что, можно сказать, теперь я чист: Карлайл выписал для Лорен чек и пообещал, что я могу на него рассчитывать на все время учебы, если подобный случай повторится.

— Он тебя очень любит, — улыбнулась я нежно.

— Да, я знаю, — признал Эдвард, кивнув.

Он повернул голову, и воздух между нами за долю секунды наэлектризовался. У меня потемнело в глазах от горячего, сексуального взгляда, хотя парень ничего не сделал, не пытался меня соблазнить ни единым движением. Просто мы оба ощутили, как вспыхнуло притяжение.

— Аренда кончается завтра, но эта ночь еще наша, — тихо молвил Каллен. — Не хочешь остаться?

— У меня завтра экзамен, — промямлила я, не зная, зачем опять ломаюсь. Я была убеждена, что не хочу никуда уходить. Только вот… после всего сказанного и сделанного за сегодня я очень боялась за целостность своего сердца.

— У меня тоже, — напомнил Эдвард, давая понять, что его предложение от этого не меняется.

Я вздохнула, отведя взгляд и выдвинув вперед плечи.

— Ладно, не парься, — пошел на попятную Эдвард, сдаваясь. Так не похоже на него… — Давай, я провожу тебя домой.

— Нет, стой, — схватила я его за руку, когда он встал. Тут же испуганно отняла пальцы, не поднимая взора. — Я остаюсь.

***

После душа мои волосы пахли душистым мужским гелем, потому что только его я нашла в ванной комнате. Просушив голову полотенцем, не найдя тут фена и посокрушавшись, что с утра прическа будет похожа на воронье гнездо, я сняла джинсы и отправилась в постель.

Эдвард уже ждал меня там: в таинственной наэлектризованной темноте, на огромной притягательной кровати. Я еще никогда не была с Калленом наедине в обстановке, когда ничто не угрожает: ни Чарли, способный зайти в комнату в любой момент, ни вернувшийся внезапно сосед, ни посторонние неосторожные взгляды. Было легко представить, что мы могли бы жить в этой квартире, словно влюбленная пара, делающая первые робкие шаги во взрослую жизнь… если бы не множество «но», дамокловым мечом висящие над моей слишком «правильной» головой.

Но сегодняшняя ночь была наша…

— Наконец-то, — Эдвард тут же подмял меня под себя, накрывая обжигающим поцелуем мой рот. Я всхлипнула от того, насколько идеально располагается его тело напротив моего, насколько приятно ощущение ладоней, прижимающих меня за ягодицы к твердому паху, и насколько горячий язык волшебно исследует нёбо.

— Ты знаешь: нам необязательно заниматься сексом — если ты не хочешь, мы можем просто спать, — вдруг пробормотал он, и не думая при этом отодвигаться ни на сантиметр. Его дыхание было поверхностным, а тело — жаждущим и напряженным.

Я недоверчиво хохотнула:

— Что с тобой происходит, Эдвард? И ты туда же: собираешься ждать, пока я «буду готова»?

Каллен застыл. Мрачное молчание быстро дало мне понять, что я сболтнула лишнее. Я прикусила губу, ругая себя за длинный язык и не зная, как выкрутиться из неловкого положения.

Но парень уже вернул самообладание: длинные пальцы настырно и нагло скользнули под трусики и нащупали вход, заставив меня запищать от вспыхнувшего в этой точке огня.

— Не знаю, о чем тебе говорит твой новый парень, — ядовито сказал Эдвард, не скрывая ревности. Возможно, мне стоило поблагодарить Розали: она оказалась права, его задело. — Но для меня ты всегда готова, Свон.