— Конечно, нет! — возмутился он почти искренне. Почти. Наклонился к самому уху, произнося горячим многообещающим шепотом: — Это удовольствие было и будет эксклюзивно твоим.

Я постаралась подавить дрожь и остаться в здравом рассудке — я с тобой, Каллен, еще не закончила! И так легко не сдамся!

— Ты же понимаешь, что они теперь будут ходить к тебе постоянно и целыми табунами? Ты прикормил их за один день!

— Да мне не жалко, — не понимая моей проблемы, беспечно пожал плечами он.

Я хмуро на него смотрела.

— Да, но в больнице немало длинноногих красивых девиц, которые уже, между прочим, наперебой соперничают за твою благосклонность и делают ставки, планируя женить тебя на себе. Да-да! — подтвердила я, когда его брови изумленно взлетели. — Я сама слышала, как они тебя делили! И ты считаешь, я смогу нормально работать, выслушивая их похотливые фантазии каждый день?! Эдвард, — перебила я его попытку возразить, и я действительно чувствовала себя некомфортно, хотя кое в чем он был прав: работай он в другой больнице, легче бы мне от этого не стало. Возможно, он прав и в другом: даже лучше, если я буду постоянно находиться рядом, это какая-никакая гарантия мужской верности. По крайней мере, если что-то произойдет, то не за спиной, а на моих глазах, и я не стану одной из тех несчастных жен, мучающихся от извечных сомнений. — Мне уже двадцать семь. Рано говорить о старости, но я привыкла думать о будущем наперед, в отличие от тебя! Я не молодею, Эдвард, а ты как был красавчиком, так и остаешься. Рано или поздно какая-нибудь молодуха из интернатуры соблазнит тебя, и ты меня бросишь!

Сказать, что улыбка Эдварда была довольной — это ничего не сказать! Что такого веселого он находил в моих горестных страданиях?

— Твоя власть надо мной вечна и нерушима — можешь не сомневаться, — прошептал он, прижимая меня к стене и медленно целуя возле уха, не давая и шанса остаться обиженной или сердитой. Невольно я закрыла глаза, ощущая на коже восхитительное движение горячих губ. — Не волнуйся, Свон, равных тебе женщин на этой планете нет!

— Ты этого не узнаешь, пока не проверишь, — упрямо гнула я свое, не желая становиться брошенной надоевшей женой, страдающей от последствий адюльтера любимого мужа и ненавидящей и его, и себя за выбор неверного спутника жизни. Старые привычки. Я все еще испытывала иррациональный страх, даже спустя восемь лет счастливой совместной жизни не верила, что все складывается более чем удачно. Отказывалась погрузиться в омут разделенной любви с головой, удерживая тонкую, но реально существующую дистанцию — этакий внутренний щит на случай, если Эдвард решит предать меня.

— А кто сказал, что я не проверял?

Даже последовавший за фразой смех, говоривший в пользу шутки и откровенной провокации, не мог сдержать вспыхнувшей в ответ ярости. Зашипев точно змея, я ударила Эдварда ладонями в плечи, желая оттолкнуть, но добилась ровно противоположного эффекта: оказалась в более крепких объятиях заливисто смеющегося мужчины.

— Если ты сделаешь меня своим интерном, то у тебя появится прямая возможность контролировать меня, — нахально заявил он, щекотно целуя мою шею. — И у нас будет законный повод чаще видеться в моем массажном кабинете…

— Забудь, Каллен, — сопротивлялась я. — Жена не может быть куратором мужа.

— Никто не узнает, — подвигал он бровями. — Ты же оставила свою девичью фамилию, так что никто не догадается. Можем шалить.

— То, что в резюме не указывается имя и фамилия супруга, не значит, что можно нарушать закон! Я дочь полицейского, не забыл? — строго напомнила я, не поддаваясь коварной магии смеющихся изумрудов. — Рано или поздно правда всплывет наружу, и ты знаешь, тогда нас обоих могут уволить за обман.

— А жаль, — похихикал он, целуя меня в напряженные губы. — Это пошло бы нам обоим на пользу, внесло бы, так сказать, в наши отношения свежую струю… Что ж, тогда придется тебе отныне мучиться от ревности. Тоже своего рода развлечение, — проказничал он, издеваясь над моим сломанным гневом. Я задыхалась, вот-вот готовая в очередной раз сдаться перед сладким напором любимого.

— Ненавижу тебя, — пробормотала я прежде, чем ответить и углубить восхитительный поцелуй.

— Я тоже тебя люблю, — не остался в долгу он, прижимая меня к стене твердым и внушительным пахом.

Я опустила руку вниз, сдвинув фартук в сторону и медленно расстегивая пуговицы рубашки, проводя пальцами по подрагивающим мышцам, особое внимание уделяя обожаемому маленькому шраму на левом боку — доказательству мужества возлюбленного мужчины.

Он тяжело задышал, когда мои осторожные касания достигли начинающихся под пупком волосков, и я ухмыльнулась, удовлетворенная неизменно сильной реакцией.

— С меня сегодня должок, — оттаяла, наконец, я и, флиртуя, дернула мужа за ремень к себе, заставив удивленно и возбужденно хмыкнуть. Мысли закрутились вокруг вариантов, а не сделать ли этого прямо сейчас, затащив Эдварда в ванную, или все-таки подождать, когда Ренесми уснет. Я, в отличие от мужа, не обладала терпением подобно тому, которое он сегодня проявил в массажном кабинете.

Зеленые глаза, наблюдающие за всеми моими действиями с голодным интересом, потемнели, а зрачки чуть-чуть расширились.

— И как теперь прикажешь дожидаться обещанного? — горячо прошептал он, криво улыбнувшись одной стороной рта.

— Так же, как и мне дожидаться завтрашнего сеанса с проработкой глубоких зон, — парировала я, проказливо ухмыляясь — этому я научилась у своего развратного и не в меру самоуверенного мужчины.

Эдвард хохотнул, слишком уж довольный собой.

— По-моему, тебе нравится надо мной издеваться, — пожурила я, качнув головой в возмущении — теперь уже притворном.

— По-моему, тебе нравится, когда я это делаю, — не остался Эдвард в долгу.

— А еще тебе нравится смотреть, как я бешусь, и ты постоянно и намеренно выводишь меня из себя, — заметила я иронично, — чтобы потом в сотый раз доказать, какой ты непревзойденный самец.

Смех Эдварда был тихим, но удовлетворенным и заразительным, невольно заставив меня улыбнуться. Муж медленно наклонился к моему уху, одновременно за ягодицы прижав меня к твердой выпуклости на джинсах:

— Ты даже не представляешь, как сильно мне это нравится, — признался без тени смущения он и добавил, понизив голос, — миссис Каллен.

— Я — Свон, — напомнила я самодовольно, гордясь своей фамилией и не собираясь ее менять. Я знала, что Эдварда слегка задевала моя самодостаточность, но старая фамилия была чем-то вроде «подушки безопасности» для моего чувства собственного достоинства. Последним бастионом, еще не павшим к ногам красивого и удачливого мужчины. Пока ему есть, за что бороться — он будет любить меня.

— Потому и приходится снова и снова покорять этот Эверест: чтоб не забывала, чья ты жена, — ревниво проговорил он и вновь очаровательно приподнял один уголок рта. — К тому же, согласись, кисуля — это было весело!

— Ну, хватит уже целоваться, как маленькие, кексы сгорят! — восклицание Несси вернуло нас с небес на землю.

Я, испуганно дыша, отдернула руки от мужских джинсов и посмотрела на дочь, о которой умудрилась забыть, Эдвард же резко развернулся к ней спиной и оперся рукой на стену. Я рассмеялась над «проблемой», которую таким образом он спрятал от детских глаз, но успела заметить весьма довольное выражение лица, и то, как он многообещающе облизнулся.

Да уж, это будет весьма горячая ординатура, — подумала я, покачивая головой и представляя, с ужасом и предвкушением, сколько страсти и будоражащей кровь запретности внесет в нашу семейную жизнь новое опасное приключение.

— Иду, малышка, — улыбнулась я дочери, а мужу добавила шепотом, легонько и незаметно шлепнув его по заднице: — Что ж, пускай будет весело, Каллен!

Больше книг на сайте — Knigoed.net