Валерия Иванова - Токсичная любовь

– Да, это я, – меня смешит ее реакция.

– Ох, а я от старшего брата тащусь, – протягивает вторая, закатывая в удовольствии глаза. – Захар. Какой он… просто секс ходячий. Эх, жаль, что работаю в другом филиале, не под его руководством, – огорченно вздохнув, устало опирается щекой о руку и допивает остатки своего напитка.

После ее слов начинается бабский галдеж. Девчонки наперебой делятся своими сексуальными фантазиями и объектами этих фантазий. Но я не слышу их бесконечный треп. Потому что лишь от упоминания его имени в груди все сжимается. Захар. Черт. Как бы хотелось его увидеть, почувствовать его близость. Завтра мы улетаем на Бали. А потом свадьба. Я больше не увижусь с ним, не встречусь. Он больше не станет искать со мной свиданий… ведь я четко дала понять этому мужчине, что никогда не буду его. И все правильно. Но отчего же внутри все сводит спазмом и дышать не получается? И это грызущее нутро чувство – тоска.

Усиленно делаю вид, будто мне весело. Стараюсь держаться, болтаю с девушками о всякой ерунде. А потом я чувствую его… Не знаю, как это действует. Но, даже не видя его, я понимаю, что он рядом. Кожа начинает пылать, словно змейки огненные бегут от кончиков пальцев к позвоночнику, рассредоточиваясь по всему телу. Поражая каждый нерв электрическими импульсами. Сердце начинает биться быстро-быстро. Будто мое тело только что очнулось от беспробудного сна. Он здесь. Смотрит на меня. Нет. Этого просто не может быть. Наверняка разыгралось воображение. Поднимаю глаза, окидываю взглядом помещение и нахожу их. Среди многочисленной толпы его голубые, цвета самого бескрайнего, безоблачного неба глаза. Глаза, глядя в которые я наконец-то могу дышать полной грудью.

Самолет приземлился в аэропорту. Перелет казался нереально долгим. Мне хотелось поскорее попасть домой. Раньше никогда не наблюдал за собой такой любви и тоски по матушке-родине.

Наконец-то оказавшись дома, я принял столь долгожданный душ. Сварил кофе и налил в кружку, вышел на балкон и закурил сигарету, чувствовал, как едкий дым попадает внутрь и расслабляет. Достал смартфон и проверил почту. Пока я был за границей, практически не интересовался, как дела в банке. Не до этого было, голова совсем другим занята. Я переживал о маме. Конечно, старался не показывать волнения. Рита и без меня нагнетала. Зачем только взяли ее с собой? Врач осмотрел маму в первый же день, сделал все нужные и ненужные анализы, и, посовещавшись с коллегами, решили, что операции быть. Время до назначенной даты пролетело незаметно, а сама операция, казалось, длилась вечно, а не несколько часов. К счастью, все прошло хорошо, и мама идет на поправку. Она дразнила нас с Маргаритой, что мы больше переживали, чем она сама. Наконец-то можно расслабиться.

Докурил сигарету и затушил окурок в пепельнице. Сделал глоток кофе и вспомнил недавний разговор с мамой, который и привел меня обратно домой.

Мы гуляли по парку, который находился вокруг клиники. День выдался на удивление солнечным. Рита пошла на экскурсию по городу, и мы остались одни. Я нашел лавочку, а мамину инвалидную коляску устроил рядом. Она принесла с собой хлеб и какое-то печенье и начала кормить голубей, этот летающий шашлык, одинаково наглый во всех странах мира. Пока мама была занята, я потерялся в своих мыслях. Первый раз за все это время я подумал о чем-то кроме мамы. И подумал не о работе и не о миллионных контрактах. Нет. Я подумал о Регине.

Последний раз видел ее в доме отца. В тот раз, когда она своими словами, своим отказом вспорола мне грудную клетку и оставила подыхать в той ванной комнате. Неосознанно дотронулся до костяшек, которые сбил тогда в кровь.

Понимал, что глупо на нее обижаться, злиться. Но не мог избавиться от этих эмоций. Стоило подумать о ней, о ее словах, что хочет его, не меня, внутри все так и заходится ненавистью.

Не знаю как, но тогда, когда прижимал ее к себе, чувствовал удары ее сердца, понял, что хочу ее. Хочу ее в своей жизни, в моей постели, рядом со мной. Вот так просто. Не было здесь долгих размышлений и взвешиваний всех за и против. В тот момент я осознал, что она должна быть именно моей и ничьей больше. Бывает, что тебя внезапно озаряет, так и со мной. И когда я это понял, то даже не удивился. Будто так всегда и было. Всегда нужна мне была вся без остатка. С Леной все по-другому. Да и я был другой. Молодой, наивный, без внутренних шрамов и синяков на сердце.

Но когда Вольская выбрала Стаса… Хотел схватить ее, вернуть обратно и заставить передумать. Знаю, что врала мне. Безбожно врала, но все равно выбрала его. Почему? Если бы это был любой другой, а не Стас. Я бы понял. Сам знаю, что я г#вно, тем более после того, как поступил с ней. Может, я бы и смирился с отказом. Хотя вряд ли. Но Стас? Сука, неужели никто не чувствует его гнили? Неужели им не воняет?

Невольно сжал руки в кулаки и понял, что за мной наблюдают. Повернул голову вправо и увидел, что мать неотрывно смотрит на меня. Ей немного обрили голову, из-за чего она сейчас в косынке, а Ритка пообещала притащить ей к вечеру парик.

– Кто она? – нарушив наши безмолвные гляделки, в глаза спросила она. Я тяжело вздохнул и откинулся на спинку скамьи.

– Регина, – не было смысла врать. Я не вру маме, практически никогда. Тем более не тогда, когда она спрашивает в лоб.

– Невеста Стаса? – и столько удивления в голосе, не смогла скрыть. Я криво усмехаюсь и просто утвердительно киваю. Она замолкает, и я тоже. Поднимаю голову вверх и впиваюсь взглядом на небо. Такое чистое, такое бескрайнее.

– Борись за нее, – вдруг слышу голос мамы. Поворачиваюсь в ее сторону и смотрю, приподняв брови в удивлении.

– Она как бы замуж выходит, ма. Сказала, что хочет быть с ним.

Но та лишь отмахивается от меня.

– И когда тебя чей-то отказ останавливал, Захар? – и не дождавшись ответа: – Хочешь быть с ней?

– Да, – без промедления. Потому что это правда. Хочу.

– Тогда иди и скажи ей об этом.

Я собрался ее перебить, но она подняла ладонь кверху.

– Будь счастлив, Захар. Не слушай, кто и что говорит. Хочешь быть с Региной, будь с ней. Не откладывай счастье на потом. Этого «потом» может и не случится, – сказала мама и кивнула на свое инвалидное кресло. А у меня внутри все сжалось. – И вообще, пора мне уже и внуков нянчить. Вон у Лиды со второго этажа третий внук родился…

Я вынырнул из воспоминаний. Не знаю, что именно повлияло на мое решение вернуться пораньше, разговор с мамой или чувство долга… Но вот он я здесь.

Время уже было около восьми вечера, когда я прикатил на работу.

– Добрый вечер, Захар Матвеевич, – поздоровался охранник.

– Добрый, – ответил я.

– Мы сегодня с Вами вдвоем, – донеслось мне в спину. Я нахмурился и повернулся к Дмитрию Леонидовичу.

– В смысле?

– Дак все же на корпоратив поехали.

Точно, я и забыл. Планы резко поменялись, я прошел мимо опешившего охранника обратно к машине и направился в клуб, где проходит закрытый банкет для нашего банка.

Сейчас или никогда, решил я. Мне нужно поговорить с Вольской, высказать ей все, и тогда уже будь что будет. Не могу носить в это. Выбор у нее простой. Да или нет. Я уже все для себя решил.

Зашел внутрь, и в уши тут же ударили биты, словно молотками по затылку, я поморщился. Все были уже навеселе. И когда я проходил мимо, сразу садились прямее и пытались сделать вид, что они здесь не развлекаются, а думают о работе. Я стал оглядываться по сторонам в поисках Регины. Знал, что она где-то тут. Нутром чувствовал. И вот увидел ее – стоит около стены, с девушками беседует. Смеется. И я выпал из реальности. Какая она все-таки красивая. Настоящая. Не обращая внимания на сотрудников, которые здоровались со мной, пошел прямо к ней.

– Нам нужно поговорить, – без приветствий. Она вздрогнула от моего голоса. Резко вскинула голову и смотрит. Смотрит в самую душу, так, будто скучала. Не давая ей времени опомниться, беру за руку и тащу за собой к ВИП-кабинкам.

Его рука на моей коже – словно раскаленное железо. Мне казалось, от его ладони останется ожог. Захар как всегда в своем духе. Так бесцеремонно, на глазах у всего честного народа схватил меня и потащил за собой. Я была растеряна, испугана и даже не попыталась сопротивляться, позволила беспрепятственно увести себя.

Затянув меня в свободную кабинку, он закрывает за собой дверь. А потом приближается. Не спеша. Будто наслаждается тем, что загнал меня в ловушку. Словно я его добыча. Он подходит ко мне близко-близко. Наклоняется, оставляя между нашими лицами жалкие сантиметры пространства.

Моя грудь вздымается от рваного дыхания. Я в ступоре, не могу и слова сказать. И он молчит. А я… Я счастлива. Боже, как же я рада его видеть. Внутри все ликует и тянется к нему. Несмотря ни на что. Будто я принадлежу ему, только ему одному. Все это время я так скучала. Сама не своя была. А сейчас он здесь. Он рядом. И мне так спокойно, так хорошо.

Зар опускает взгляд на мои полуоткрытые губы. Я сглатываю, потому что желание его поцеловать пронзает мое тело мощнейшей вспышкой. Смотрит так, что мне приходится сильно сжать бедра, чтобы не растечься лужицей прямо у его ног. А в следующую секунду накрывает пониманием: в любой момент сюда кто-нибудь может зайти и у меня будут большие проблемы.

– Отпусти, – шепчу пересохшими губами. Вместо ответа, продолжая удерживать меня у стены, прижимается губами к моим. Он не пытается углубить поцелуй, не пытается отстраниться. Он просто стоит, прижавшись ко мне. Я нужна ему. Чувствую это. Каждой порой, каждой клеточкой впитываю его близость, его откровение. «Ты нужна мне», – молча говорят его губы. Меня начинает лихорадить. Тело сотрясает мелкая дрожь оттого, что собственные, спрятанные в самых потаенных глубинах души чувства лезут наружу.

– Если бы ты хотела уйти, то давно бы вырвалась. Признайся, Регина, самой себе, что тянет ко мне несмотря на то, что я мудак и испортил тебе когда-то жизнь.