Валерия Иванова - Токсичная любовь

– Какая же ты идиотка. Думаешь, я не позаботился об этом, Регина? Не обезопасил себя, зная, кто твой папаша и какие у него связи? Или ты думаешь, что весь этот план я придумал сидя на толчке? Ты, действительно, тупая, недалекая шлюха. Если ты откроешь свой вонючий рот, то Захар сядет надолго, а в соседнюю камеру сядет твой папочка. Как оказалось, он совсем не такой, каким кажется. Я нарыл на него такую грязь, что и через десять поколений не отмоетесь.

– Ты врешь…

– А ты спроси у него про контракт со строителями в 2010. Тот спортивный комплекс.. почему именно твой отец выиграл тендер на строительство? Много крови и не состыковок в том деле. Пусть папочка расскажет, куда делся его конкурент…

У меня был шок. Неужели все, что говорит этот монстр – правда? Лихорадочно начала вспоминать что было в 2010. Единственное помню, что отец ходил весь дерганный… Но я тогда училась в старших классах и не обращала особого внимания…

– А вообще, если хочешь знать, то ты мне нахуй не нужна. Но я хочу сломать тебя и хочу чтобы Захар мучился, жил в агонии представляя, как ты сосешь мой член, что ты делаешь весьма недурно, кстати. Я развлекусь с тобой, разрешу поразвлекаться с тобой всем своим друзьям, может пятерым— шестерым за раз и тогда отпущу.

– Я не буду с тобой долго, найду способ уйти.

– А мне не нужно долго. Год. Проведешь со мной год и все.

– И я должна тебе верить?

– У тебя есть выбор: провести со мной год или уйти сейчас.

Блефует ли он? Мне нужно поговорить с отцом и… Что дальше? Даже, если про папу все не правда, то остается Захар. И я точно знаю, что Стас пойдет до конца, чтобы засадить того за решетку.

Триста шестьдесят пять дней – не так уж и много за свободу и спасение любимого…

– Двенадцать месяцев и ни секундой большее

– Год и никто ни о чем не должен узнать. Ни Захар, ни папаша. Будешь улыбаться, когда я скажу, будешь трахаться со мной, когда я захочу. А через год уйдешь, если захочешь.

После этого Стас силой брал меня каждую ночь. А я закрывала глаза и отключалась. Переносилась в совершенно другое место. Туда, где мне было хорошо и не было боли. Иногда, представляла, что это Захар. А потом сама себя ненавидела за это. Нельзя, просто нельзя, думать о том, кого я люблю всем сердцем, пока меня насилует психопат…

Мама так радовалась нашему со Стасом воссоединению, едва ли в ладоши не хлопала. А мне хотелось накричать на нее, встряхнуть, сказать, чтобы замолчала. Неужели материнское сердце ничего не чувствует?

А вот папа, не в пример маме, был мрачнее тучи. Я пыталась выспросить у него в чем дело, но он лишь отмахивался. Ловила на себе его долгие и мрачные взгляды. И как же мне хотелось спросить у него про строительство, о котором говорил Стас. Но как это сделать, не вызвав подозрений. Я же не дура, прекрасно понимаю, что отец добился таких высот не только честным путем. Все, кто при власти, у всех руки в перчатках. Вот я и молчала…

– Пассажиры рейса 603 Москва-Абу-Даби, посадка началась, – вывел из раздумий механический голос.

– Идем, – Стас пихнул меня рукой, – это наш.

– Абу-Даби? Мы летим в Арабские Эмираты?

– Иди молча и не беси.

Я встала со скамейки, взяла чемодан и последовала за Миллером. В голове потревоженным роем метались мысли. Зачем мы улетаем? Почему именно в Эмираты? А еще мне было страшно, дико, до ужаса страшно, ехать со Стасом. Ведь там я буду совершенно одна… Никто мне не поможет.

Только мы встали к стойке регистрации, как зал наполнили люди в форме. Их было много, человек десять и все шли в нашу сторону. Дальше все происходило, словно во сне.

– Станислав Миллер, вы задержаны по статье 159 Уголовного Кодекса Российский Федерации, – проговорил один из людей и завел руки Стаса за спину.

– Это какая-то ошибка… – начала было я, но замолчала под взглядом Стаса.

– Тупая шлюха. Это ты, да? Им конец! Захару и твоему папаше конец! Они не выйдут живьем. Ты их убила, Регина, ты!

Стаса буквально вытащили из зала, он все кричал ругательства и сыпал проклятиями. А я так и осталась стоять посреди всего этого хаоса. Чувствовала любопытные взгляды людей на себе. Но такое чувство, что я просто приросла к месту. Моя жизнь рушилась в пыль, уже второй раз за это время.

Не помню, как дошла до ближайшего кафе. Стаса увезли… Что делать, кому звонить? Может, позвонить Зару? Он, скорее всего не возьмет трубку… Отцу? А может их тоже сейчас полиция забирает. Поставила локти на стол и опустила на согнутые руки голову. Боже! Этого просто не может быть…

Увидела, как передо мной приземлился маленький клочок бумаги. Какого хрена? Хотела уже выбросить, но увидела, что там что-то написано. Руки затряслись, развернула и забыла сделать вдох. В записке было написано всего два слова, от которых мое сердце забилось чаще.

«Я тоже».

Сжала записку в руке и стала оглядываться по сторонам. Не может быть… Он не может быть здесь… Не после всего.

И тут мои глаза встретились с его голубыми. Он здесь. Со мной. Любимый.

Неотрывно смотрел на Регину. Впитывал каждую эмоцию. Хотелось подойти и сжать в объятиях, до боли, до хруста. Вдохнуть родной запах, расцеловать каждый миллиметр кожи. Глупая, какая же ты глупая, моя девочка. Зачем только поступила так? Нет, я понимал зачем, но никак не хотел принимать.

Неужели она думала, что я не справлюсь со Стасом? Защитить хотела. Меня. Никто и никогда не защищал меня от мира. Все сам. Зубами, кулаками, обманом… А Вольская хотела оградить от всего. Ценой нашего счастья. Она и правда допустила мысль, что я отпущу ее просто так? Сказал же, что она моя. Ни одна мразь не встанет между нами. Просто надо было дать немного времени, поверить…

Девушка трясущимися руками развернула записку и стала обворачиваться по сторонам. И тут наши глаза встретились. Время словно замерло. Весь мир перестал существовать для нас. Встал со своего места и подошел к Регине. Сел рядом. С виду спокойный, но знали бы окружающие, какой ценой мне дается это спокойствие.

– Зар…, – прошептала Вольские, меня как будто молнией шандарахнуло по нервам. Регина как-то по-особенному произносит мое имя. Словно заклинание, которое отбирает у меня разум, оставляет только один инстинкт – обладать ею. И смотрит со слезами на глазах. Столько эмоций в них отражается. Вижу, что больно, девочка моя. Пройдет.

– Любимый…, – протягивает ко мне руку и хочет притронуться, а я словно зависимый, только и жду этого прикосновения, жажду больше всего на свете. Но Вольская убирает руку, словно ошпарившись. Оглядывается по сторонам.

– Нет, нет, нет. Нам нельзя… Ты должен уйти… Уйти…, – повторяет, словно в горячке. Она вскакивает со стула, с желанием уйти, убежать прочь. Ловлю за запястье, и заставляю опуститься на стул.

– Успокойся.

– Ты не понимаешь…

– Понимаю, – твердо произношу. Наши глаза встретились. Смотрит растерянно и с затаенной надеждой.

– Я все знаю.

– Но как…

Невесело улыбаюсь. К нам подходит официант, заказываю виски и тут же залпом выпиваю. Янтарная жидкость обжигает глотку, течет по венам, разгоняя кровь.

– Как? – говорю после паузы, – Потому что люблю тебя.

– Захар, – голос ее сорвался, слезы катятся по щекам. А меня внутри всего разрывает, такое чувство, что в грудной клетке на миллион мелких осколков разбился огромный стеклянный шар, который не давал дышать, а теперь легче стало, пусть и режет до крови, но я дышу.

Регина опускает голову на согнутые в локтях руки и начинает плакать, ее тело сотрясается от рыданий. Не могу это вынести, притягиваю к себе, и она тогда начинает плакать еще сильнее. Цепляется руками за ворот рубашки, обнимает за плечи. Такое чувство, что она хочет вжаться, врастись в меня. Глажу по спине.

– Хватит, – тихо говорю на ухо. – Не надо, девочка моя, все в прошлом.

– Он…Он сказал, что ты будешь гнить в тюрьме, если я…, – сквозь рыдания произносит Реги. Стискиваю зубы. Конченый мудак.

Отодвигаю девушку от себя настолько, чтобы заглянуть в глаза. Кладу ладони на ее щеки и большими пальцами стираю слезы.

– Помнишь, я тебе сказал, что ты моя и ни одна тварь тебя не обидит? – молчит, только дыхание участилось. Сдавливаю чуть сильнее скулы, заставляю ответить.

– Да, – выдыхает.

– Я обещаний на ветер не кидаю, Регина. Никто и никогда тебя не обидит.

– Знаю… Но он же не даст жизни.

– Пусть теперь за свою переживает.

– Не понимаю… Никто же не мог тебе помочь, Зар… Я папу просила, знакомого депутата просила, деньги предлагала… Нельзя было перекупить никого, понимаешь? Никого, блять! – ее начало трясти и голос сорвался на крик. – Я бы никогда с ним… Никогда. Только ради тебя, потому что люблю до безумия. И знать, что ты там… Поэтому я со Стасом все это… Он сказал…Он сказал…

– Ш-ш-ш, я знаю, Регина, знаю.

– Но я не понимаю! Объясни! Как? Почему? Как ты понял все?

– Я нашел записку.

– И сразу поверил? Забыл, что я наговорила?

– Да, сразу. Потому что знал, что ты меня любишь, не смотря на все то, что ты говорила.

Девушка закусила губу и в ее глазах сова задрожали слезы.

– Тогда почему так долго, Зар? Почему ты не приходил? – столько боли в этом вопросе. Что же он с тобой сделал, хорошая моя? Тварь. Ненавижу. Стиснул зубы.

– Я старался быстрее, но не мог. Мне нужно было найти Лену, она словно сквозь землю провалилась. Я уже даже начал думать, что Стас ее убил. Но в итоге нашел ее.

– Как?

– Мне помогли.

– Кто?

– Твой отец, – ответил и брови Регины поползли вверх от удивления.

– Твой старик тоже не поверил в любовь ко Стасу. И когда я пришел к нему и все ему рассказал, он мне помог.

– Папа ненавидит тебя…

– И любит тебя.

– А где ты нашел Лену?

– Она пряталась под другим именем в Краснодаре. У Стаса, видимо, были хорошие связи, раз ни один из нанятых мною детективов не смогли ее отыскать. Даже у твоего отца получилось не сразу. Ее поиски заняли время. Когда я приехал туда, она даже отрицать ничего не стала.