Я вылетела из квартиры, захлопнув за собой дверь.

Не более чем через минуту вахтёр уже вызвал для меня такси. Геннадий прошёл мимо с вещами Дмитрия и задержался на ступенях, следя за моими действиями. У порога появился водитель.

В пылу побега я и не подумала взять мой чемодан, но вернуться уже не смогу.

Что, если меня не отпустят?

Покосилась на вахтёра. Стоит ли надеяться на его помощь? Словно не замечая меня, тот строил башню из печенья на мятой салфетке. Он мне не поможет, за пару банкнот станет глух и нем.

— Виктория, вы куда-то собрались? — поинтересовался Геннадий.

Протиснувшись мимо водителя, я вышла на стоянку. Деньги у меня в кармане, ничего ценного в чемодане нет. Пусть одежда останется Дмитрию на память.


Быстро пошла к подъездной дороге. Бежать не получилось, дрожащие колени не позволили. Водитель опередил меня и загородил путь.

— Добрый вечер, Виктория! — сказал с долей насмешки. — Вы собрались на прогулку?

— Отпустите… пропустите меня!

— Виктория! — раздалось за спиной. Геннадий спешил ко мне, всё ещё держа в руках вещи Дмитрия. — Вы сами осложняете ситуацию. Мы не можем вас отпустить, войдите в наше положение. Прошу вас…

Он не успел договорить.

— Геннадий!!

Голос Дмитрия раздался так внезапно, что мужчины вздрогнули. Заставив их отойти в сторону, Дмитрий посмотрел на меня. Пристально, изучающе. Остальные ждали, а взгляд всё не кончался. Дмитрий давал мне время и возможность прочувствовать степень его власти. Если он прикажет, меня свяжут и бросят на кровать. Никто не придёт мне на помощь.

— Ты не посмеешь удерживать меня силой! — прошипела с ненавистью. — Кем ты себя возомнил? Царём всея Руси? Меня окружили, загнали, как животное, а теперь запрут в клетке?

Игнорируя обвинения, Дмитрий повернулся к Геннадию и поставил у его ног чемодан. Мой чемодан. От волнения я не заметила, что Дмитрий принёс его с собой.

— Виктории не понравилась квартира. Отвези её в Ластрею, там уже ждут и позаботятся о ней. — Снова повернувшись ко мне, Дмитрий добавил: — Ластрея — приличная, тихая гостиница. Всё оплачено, в том числе питание.

— Тебе не следовало… — мои возмущения ещё не выдохлись, бурлили внутри, но уткнулись в спокойный взгляд Дмитрия.

— Завтра утром на свежую голову обсудим, чего мне не следовало делать. Мы не закончили разговор. Твой эмоциональный настрой не располагает к принятию хладнокровного решения. Успокойся, отдохни, а завтра мы поговорим. У тебя нет причин для волнения, я не собираюсь удерживать тебя силой. Завтра ты примешь окончательное решение.

Дмитрий не посчитал нужным дождаться моего согласия и удалился. А мне уже подгоняли машину.

* * *

Мне снились сумасшедшие сны — летающие чудовища, карусели и клоуны. Привычка работать по ночам раскромсала фазы сна, напичкав ночь бредовыми фантазиями. Я переворачивала подушку, выпила графин воды, но ничего не помогало. Только усну, как яркие видения затягивают вихрем. Впрочем, реальность сумбурнее всего, на что способна ночная фантазия.

«Дмитрий не собирается удерживать меня силой», — повторяю про себя, давясь очередным стаканом воды. Отодвинув занавес, с сомнением смотрю на тёмную улицу. Как же хочется уехать… куда-нибудь! Маршрута не знаю, планшет так и не вернули, забрали даже телефон из номера. До администратора не добраться, Геннадий караулит в коридоре.

Это называется: «Дмитрий не удерживает меня силой». Он «просто даёт мне возможность успокоиться и отдохнуть».

Разумом понимаю, что помощники мэра защищают его репутацию, но я готова поклясться, что даже под пытками не пророню ни слова о Дмитрии. Только отпустите! В этот раз отпустите насовсем, без наблюдения.

— Прошу вас, Виктория, не осложняйте ситуацию. Дмитрий Олегович поговорит с вами завтра утром, а потом отпустит. Он всегда держит слово, — пообещал Геннадий, потом замялся и добавил, морща нос: — Это, конечно, если вы сами не захотите остаться.

Не захочу.

Но и бежать вслепую тоже не хочу. Мне надоело жить в страхе, снедаемой прошлым. Хочу вырваться, найти путь. И от Дмитрия мечтаю избавиться. Не хочу ждать, ждать, ждать, зная, что он снова меня найдёт, и всё начнётся сначала. Не хочу провоцировать его на угрозы и несправедливость. Достаточно слова Дмитрия, его намёка, и найдутся желающие причинить мне боль. Должен быть способ избавиться от него навсегда.

«Дмитрий не собирается удерживать меня силой».

А Таль не собирается удерживать меня вообще.

Вот такой расклад.

Мужчина, пообещавший стать моим спасением, побрезговал мной. Сбежал, давясь от отвращения.

А Дмитрий давится по другой причине, от похоти. Он не брезгует мной. Дмитрий Волинский, мужчина, вышедший из самого сердца скандала. Видевший надписи на стенах моего дома, фотографии ожогов на моей спине. Он хотел меня тогда, и за год ничего не изменилось.

Он очистил свой город от греха, осталась только одна связь, порочная, недопустимая, дёргающая за нити его похоти.

Я не понимаю его желаний, не слышу шёпота демонов, которых он не в силах изгнать. Я не сдамся его нужде и боюсь представить, на какие поступки она толкнёт отчаявшегося мэра.

Прислонившись лбом к оконному стеклу, я слежу за тем, как проблески рассвета слизывают тени с мостовой. Наивная, усталая, не выучившая жизненных уроков, я хочу надеяться на хорошее.

Пусть у меня нет козырей, и я сражаюсь в одиночку, но я постараюсь уговорить Дмитрия меня отпустить.


В шесть утра я не выдержала. Натянув леггинсы, футболку и кроссовки, выглянула в коридор. Геннадия не видно, и я беспрепятственно спустилась вниз. Администратор возится в подсобке, а на угловом диване дремлет мужчина, которому Геннадий поручил паковать мои вещи. Я собиралась пройти мимо, но, повинуясь ребяческому порыву, пнула его ботинок.

— Эй, не проспи! Мы идём бегать!

Встрепенувшись, мужчина выхватил телефон. Хорошо хоть не пистолет.

Пока он сонно хлопал глазами, я вышла на улицу… и застыла, защемив палец дверью.

Дмитрий Волинский в шортах и футболке разминается перед пробежкой. Получается, что и он тоже не остался на ночь в доме для содержанок. И ему не спится в такую рань.

Увидев меня, он удивлённо поднял брови. Тяжёлый взгляд пробежался по моим плечам, спустился вниз до шнуровки кроссовок.

Сонный охранник вышел следом за мной и теперь с волнением смотрел на Дмитрия. Ещё бы ему не волноваться! Заснул на посту, за такое уволить мало. А Дмитрий прошёл мимо спящего охранника и даже не соизволил сделать замечание. Плохая в мэрии дисциплина.

Мне нечего сказать Дмитрию. Желать доброго утра не хочется, но и он не особо приветлив. Не здороваясь, продолжил разминку.

Я не стала на него любоваться. Выбрав направление, побежала. Пусть пошлёт следом хоть армию, хоть десант на вертолёте. Дмитрий действует осторожно, но при этом знает, что жаловаться и звать на помощь я не стану. Не та ситуация, он сильнее.

Я должна с ним договориться. Дмитрий — моя последняя и нежеланная связь с прошлым. Как только он оставит меня в покое, я постараюсь начать новую жизнь.


Под ногами шуршал асфальт, над головой девичьим румянцем разливался восход. Где-то невдалеке за моим плечом пыхтел Геннадий, но я притворялась, что не замечаю.

Несмотря ни на что, казалось, что сегодняшний день будет хорошим. Наверное, потому что восход знаменует завершение отвратной ночи, да и вчерашний, жуткий день тоже остался за бортом. А сегодня я буду непобедимой оптимисткой и поверю, что мне удастся договориться с Дмитрием, даже если мне нечего ему предложить.

Я верила в это во время пробежки и по пути обратно в гостиницу. Я верила в это, пока принимала душ, заворачивалась в полотенце и расчёсывала волосы.

А потом моя вера подкосилась, потому что, когда я вышла из ванной, Дмитрий Волинский сидел за письменным столом в моей комнате. Смежная дверь распахнута, в соседнем номере на стуле лежит его открытый чемодан.

Застыв посреди комнаты, я молчала. Дмитрий обещал, что мы поговорим утром. Он занял смежный номер и вторгся ко мне без моего ведома, чтобы в очередной раз напомнить о своей безграничной власти.

Дмитрий продолжал работать, как будто не заметил моего появления. День обещали жаркий, но он не изменил своему стилю одежды. Элегантный серый костюм-тройка, белая рубашка и тёмно-синий галстук.

А я завёрнута в полотенце.

— Что ты… — в горле запершило. Буду ли я проклинать себя за то, что даже не попыталась сбежать и не позвала на помощь?

— Как ты попал в мой номер? — кладу ладонь на горло, чтобы не дрожал голос.

Дмитрий поднимает взгляд от планшета и осматривает меня с ног до головы.

Разгорячённое после пробежки тело теряет тепло в рекордные сроки. Потуже затянув полотенце, я переступаю с ноги на ногу. Пальцы заледенели, и я поджимаю их, стараясь сохранить тепло.

Дмитрий поднимается и медленно подходит ко мне. Кажется, он даёт мне время убежать или даже надеется на это.

Но я остаюсь на месте, потому что бежать от Дмитрия и показать мой страх — значит, проиграть.

В ушах нарастает звон. Жуткое ощущение — сейчас решится моё будущее, моя свобода.

Дмитрий не станет меня принуждать, не станет, не станет. Он обещал. Ведь его слово чего-то стоит, правда?


Ноздри Дмитрия расширились, вбирая запах геля и моего тепла.

Наклонившись, он провёл ладонями по моим стопам, придавливая их к ковру, заставляя расслабить поджатые пальцы.

— Вот так-то лучше, — сказал отстранённо, без грамма похоти в голосе. Заглянув в мой чемодан, достал тёплые носки.

Я слежу за ним, как под гипнозом. Не протестую, не сопротивляюсь. Жду. Мы как звери, затаившиеся перед схваткой, когда ещё не понятно, насколько кровавой и жестокой она будет. Мы изучаем друг друга, примеряемся.