— Вы умеете делать яйца в мешочек?

— Умею.

— Нужно засечь время. Если передержать, папа злится.

Пусть его папа… пойдёт… подальше. Пусть рискнёт предъявить мне хоть одну претензию, и я устрою ему… яйца в мешочек.

Я не выдержала прессинга, ушла принимать душ. Ари попросила убрать свою (читай — бывшую мою) постель и выбрать себе одежду. Когда я вышла из ванной, он разложил на постели светло-синюю рубашку и серые брюки.

— Папа любит, когда я одеваюсь, как джентльмен, — сказал с гордостью.

— Ты настоящий маленький джентльмен, Ари! — отозвалась искренне.

Он очаровательный, трогательный, очень сильный внутри. Маленький, но очень взрослый. Обожающий своего отца. Умный, организованный. У него блестящее будущее.

Побег не в его характере, но ему безумно хочется тепла. Всегда хотелось. Помню же, как тянулся ко мне в школе, и я тоже хотела его обнять. А Дмитрий прячется под костюмом-тройкой, за должностью мэра и мириадами правил и манер. Он не может или не хочет дать Ари тепла, поэтому даёт слишком много взамен. А заменить тепло невозможно. Наверное, Дмитрий надеялся, что за него это сделает Кристина. Она старалась, даже я была тому свидетелем. Кристина исправно появлялась в школе, хвалила Ари, водила его на детские дни рождения. Она дала ему всё, что могла, но увы, это не было теплом.


— Вы тоже должны переодеться! — Ари скептически осмотрел мои джинсы и рубашку.

— Зачем?

Подумав, пожал плечами.

— Кристина всегда наряжается для папы.

— Ей и положено, она его невеста.

Серый взгляд, слишком взрослый, остановился на мне с вопросом.

— Если она его невеста, то зачем наряжаться? Папа же знает, какая она на самом деле?

— Чтобы папе было приятно на неё смотреть.

— Ему и так приятно, она красивая.

— Да, красивая, я помню.

— У неё пушистые и мягкие волосы, только она не даёт их трогать после салона.

— Я бы тоже не дала.

— Дали бы!

— Не-а, не дала бы. У тебя руки липкие.

— Нет! — прячет руки за спиной.

— А ну покажи!

Смеясь, мы бегаем по квартире, и я загоняю Ари в ванную.

— Мойся, чудище липкорукое! Наряжайся для папули.

Ари принял душ, зачесал назад влажные волосы. Даже брызнул на них моим лаком для волос, без спроса, и потом чихал до слёз. Сушить волосы отказался, чтобы отец не заметил, как сильно он оброс.

С половины десятого Ари сидел у окна и смотрел мультики на планшете. Вернее, мультики смотрела я, а он — в окно.

В 9:55 перед домом остановилось такси, из него вышел Дмитрий Волинский. Быстро переговорил с подоспевшим к нему Геннадием, и тот сел в машину и уехал.


Глядя, как Дмитрий идёт к подъезду, я послала ему беззвучный посыл:

«Только посмей обидеть Ари. Может, я и слабая, сломленная женщина с ужасным прошлым и разодранными нервами, но я отомщу тебе так, что твой мир погрузится во мрак».

Глава 5

Ари открыл дверь и пригласил отца внутрь. Дмитрий вытер ноги, потом ещё раз, ещё, словно прошёл через болота. При этом жадно смотрел на серьёзное лицо сына.

— Доброе утро, Аристарх!

— Доброе утро, папа! Мы приготовили тебе завтрак.

— Не стоило волноваться…

— Но ты же не ел! — возмутился Ари. — Я объяснил Виктории Михайловне, что ты не ешь в самолётах и поездах. Мы приготовили всё, как ты любишь, только у нас нет рыбы и орехов. Сейчас мы сделаем яйца в мешочек, я засеку время.

Рядом с отцом Ари кажется выше, взрослее и в разы серьёзнее.

— Извини! — говорит мне Дмитрий одними губами и проходит мимо, держа сына за руку.

— Сначала ты должен вымыть руки! Вот, смотри, здесь у нас с Викторией Михайловной ванная! — подтолкнув отца к раковине, Ари побежал на кухню.

Дмитрий послушно зашёл в ванную. Непохожий на себя, уязвимый, потерянный. Он не знает, что делать. Как мыть руки и завтракать с сыном, который от него отказался, а потом пригласил вместе строить крепость из мороженого. Как разговаривать со взрослым ребёнком, сбежавшим из школы и приготовившим отцу завтрак в соответствии с многочисленными правилами придирчивого мэра. Его малыш додумался подкупить старшеклассника, чтобы сбежать от холода отцовской души.

Дмитрий Волинский выступает перед сотнями людей, покоряет их словами и силой голоса, но волнуется перед встречей с собственным сыном. Так, как не волновался никогда. Он потерянно смотрит на свои ладони, и часть меня, тёмная, мстительная, хочет воскликнуть: «Да! Ты создал эту ситуацию собственными руками! Смотри, что ты наделал!»

Я сдерживаюсь, мне не нужно подтверждений, что Дмитрию плохо.

— Я возьму твой пиджак! — протянула руку. Дмитрий напрягся, но я не отступила. В памяти слишком яркий образ Волинского в полурасстёгнутой рубашке с закатанными рукавами. Здесь, сейчас, с сыном он должен быть таким же. Человечным.

Дмитрий снял пиджак, но в рубашке и жилете по-прежнему выглядит неправильно. Без слов, чтобы не привлечь внимание Ари, я провела пальцем по пуговицам на жилете, и Дмитрий послушно расстегнул их, не сводя с меня взгляда. От него пахнет бензином, поездом и усталостью, никакого одеколона.

Я помогла ему снять жилет, повесила на дверную ручку.

— Сколько на тебе жилетов и пиджаков? — спросила серьёзно. — Сними все свои слои, всю официальность. Забудь про манеры и правила хотя бы на час. Ари будет в восторге, а я… никому не скажу. Пусть это станет нашим страшным секретом — то, что великий и бесстрашный мэр Волинский живой внутри.

Пока Дмитрий решал, как отреагировать на такую наглость, я взялась за его манжеты. Расстегнула, закатала рукава до локтей, включила воду и показала на мыло.

Дмитрий послушно вымыл руки.


— Виктория Михайловна, чайник закипел! Можно я сам сделаю яйца в мешочек?

— Нет, Ари, не трогай кипяток. Ты засечёшь время, а я зажгу газ и налью воду.

— Хорошо. Можно я достану яйца?

— Можно.

Дмитрий выключил воду, и я подала ему полотенце. Если он и заметил, что я называю его сына Ари, и сейчас, и в сообщениях, то возражений не предъявил.

— Как он? — спросил шёпотом.

— Обижен, но в восторге от того, что ты приехал. Позволь ему высказаться. Позавтракай с ним и построй крепость. Не забудь похвалить, мы готовились к твоему приезду с вечера.

— Виктория… спасибо.

— Не за что.

— Есть за что. Ты ведь могла…

— Шшш… не надо. Сосредоточься на Ари.

Да, я могла, я многое могла. Например, связаться с прессой, уж они бы как следует обмусолили это невероятное стечение обстоятельств. Репутация безгрешного мэра разлетелась бы в щепки, особенно если учесть, к кому сбежал Ари в поисках тепла.

Дмитрий поморщился. Вспоминает своё выгодное предложение, не иначе. Пусть не надеется, я не забыла. Ничего не забыла. Это понимание между нами временное и только из-за Ари.


Мы ели все вместе. Ари болтал о пустяках, будто мы собрались за привычной семейной трапезой. Я молчала, а Дмитрий смотрел то на меня, то на сына. Он задал пару вопросов про школу, про друзей Ари, и тот ответил, словно забыв, что отказался возвращаться.

Потом мы все вместе убрали со стола. Ари прыгал по кухне в предвкушении мороженого, а я с интересом наблюдала, как господин мэр моет посуду.

Внезапно Ари подбежал ко мне со спины, подпрыгнул, обнимая руками за шею, и повис, болтая ногами. Шрамы отозвались тусклой болью, но её быстро сменило изумление, когда Дмитрий метнулся к сыну тенью и подхватил его на руки, оторвав от меня.

— Осторожно! У Виктории Михайловны болит спина, нельзя так на неё набрасываться.

— Я не знал! — испуганно воскликнул мальчик, сползая с рук отца. — А почему болит спина?

— Я обожглась.

— Надо быть осторожней! — посоветовал серьёзно.

Ари прав. Надо быть осторожной во всём, особенно в выборе мужа.


Дмитрий поймал мою мысль, и она ему не понравилась.

— Переходим к построению крепости? — спросил с напускной весёлостью и открыл морозильник. — Уверены, что мороженого хватит? — Дмитрий что-то подсчитывал в уме.

Ари взволнованно обернулся на меня, и пришлось ответить.

— Мы не собирались жить в этой крепости, — сказала с иронией. Зря сказала, потому что глаза Ари зажглись огнями возможностей.

— Чем вы собираетесь её лепить? — Дмитрий продолжил допрос.

Я выложила на стол ложки разных размеров и пару кухонных лопаток.

— Основа будет сплошной, а башни построим из шариков. Сначала используем ложки побольше, а потом чем выше, тем меньше по размеру.

Дмитрий перевёл взгляд на сына.

— Ты сделал эскиз?

Ари как ветром сдуло. Вернулся через несколько секунд с листом бумаги и карандашом.

— Сейчас, папа! — начал рисовать.

— Подожди! — остановил его Дмитрий. — Я вот о чём подумал…


Оказалось, что Дмитрий по профессии инженер-проектировщик. Если бы я об этом знала, пригласила бы его на чай, а не на построение крепости. Процесс затянулся. Мои гости рисовали в две руки, спорили и не на шутку увлеклись. Моя простенькая идея превратилась в грандиозный проект, для которого потребовалось вдвое больше мороженого, вафельные стаканчики и рожки.

Когда я поинтересовалась, в каком индустриальном морозильнике они планируют хранить данное сооружение, от меня отмахнулись в четыре руки.

— Мы в магазин! — сообщили хором.

— Да пожалуйста! — сунула Дмитрию в руку дубликат ключа. — У меня дела, — соврала гладко.

Дел у меня никаких. Наоборот, выходные я провожу в одиночестве и абсолютной тишине, поэтому и не могу справиться с неожиданной оккупацией моей квартиры.