— И для меня тоже, — добавляю я.

После этих слов Ари уверенно кивает.

— Я знаю.

Он уверен во мне больше, чем в отце.

Дмитрий откашливается.

— Ты всегда будешь старшим, главным и… любимым, — говорит хрипло.

Ари тщательно взвешивает каждое услышанное слово.

— Спасибо, папа! — отвечает серьёзно.


Я не знаю, что сказать дальше, но Ари решает всё за нас.

Он берёт меня за руку, цепляется за пальцы, перебирает их.

— К моему другу в школу приезжала сестра, она совсем маленькая. Она ползала по полу и хотела съесть грязь. Никто не заметил, кроме меня. Я позвал её родителей, но они были далеко, поэтому я сам ей помог. Я сказал ей не есть грязь, и она послушалась.

— Ты молодец!

— А потом она заплакала, и я заметил, что она уронила игрушку. Я сам догадался, почему она плачет, мне никто не подсказал.

— Очень здорово!

— Вам понадобится моя помощь, да?

— Конечно.

— Вы ещё в школе сказали, что я всегда вам помогаю.

— Боюсь, и в этот раз я без тебя не справлюсь.

Ари уверенно кивнул.

— Я вам помогу. Папа мэр, у него нет времени вам помогать. Зато у вас есть я. Мы будем заботиться друг о друге и о нём, — показал на мой живот.

Я запрокинула голову, сглатывая слёзы. Ари, как всегда, непредсказуем. Маленькое взрослое чудо. Он не ревнует и не боится, он принял нашего с Дмитрием ребёнка как своего, свою личную ответственность.


— А можно я тоже буду о вас заботиться? — раздался хриплый голос Дмитрия.

Ари недоумённо посмотрел на отца.

— Но ты же мэр, у тебя нет времени о нас заботиться!

— А если я найду время?

Как истинный сын своего отца, Ари всерьёз рассмотрел предложение. Мы очень долго ждали ответа.

— Ну… если найдёшь, тогда да.

Дмитрий так и не поднялся. Он настолько потерян в эмоциях, что, кажется, не может встать.

— А вы будете заботиться обо мне? — спрашивает тихо. Я ёжусь от значимости и глубины этого момента. Это не просто начало для нас с Дмитрием. Он заново строит отношения с сыном, прямо сейчас, с этой минуты.

Ари хмурится.

— Но ведь у тебя есть секретарь, а домработница Вилена Максимовна готовит еду и стирает…

— Нет, — Дмитрий прерывает сына, — я хочу с вами.

На секунду мне кажется, что Ари откажет отцу, и мне безумно хочется вмешаться. Но я знаю, что должна молчать и не вмешиваться в новое начало для моих мужчин.

Ари тщательно обдумал просьбу, и за эти секунды можно было поседеть или сойти с ума.

— Хорошо, папа! — сказал наконец, и только тогда я выдохнула.

Дмитрий протянул сыну руку, Ари ответил твёрдым мужским рукопожатием. Улыбнувшись, я присоединилась к ним, и мужчины впустили меня в тепло своих рук. Маленькая мягкая ладошка Ари и сухое тепло Дмитрия.

Как три мушкетёра, мы держались за руки и думали каждый о своём.


— Я хочу узнать, кто будет, мальчик или девочка, потому что мне надо подготовиться, — важно заявил Ари. — Если будет мальчик, я научу его, как быть мужчиной. А если девочка, буду защищать её, как Викторию.

— Тогда попросим врача сказать нам заранее.

— Да, попросим. Хорошо, пап?

— Обязательно.

Дмитрий говорит с трудом, сдавленно.

— Пора идти на пляж! — вдруг вспомнил Ари. — Я пришёл сказать, что остальные уже готовы.

Дети переключаются с невероятной скоростью, я так не умею. Я всё ещё поглощена нашим разговором и эмоциями Ари. Моего Ари.

— Пап! — он дёргает отца за руку. — А Виктория будет моей мамой?

Глаза Дмитрия расширяются. Он смотрит на меня, ждёт моего знака. В который раз сын парализует его хвалёное красноречие.

— Я постараюсь быть взрослым, как ты хочешь, — продолжает Ари, глядя на отца, — но можно Виктория будет моей мамой?

— Мне бы очень этого хотелось, — я всхлипываю. У меня всплеск гормонов, мне можно.

— У меня никогда не было мамы, — деловито поясняет Ари.

Я не знаю, что на это ответить. И Дмитрий тоже. Он быстрым шагом выходит из пристройки и останавливается посреди сада спиной к нам.

Ари не помнит свою маму, поэтому так и сказал.

— Если я твоя мама, то называй меня на «ты», — говорю я, чтобы отвлечь Ари.

Тонкие детские руки обвивают мою шею.

— Хорошо, что я сбежал из школы, — хитро шепчет он мне на ухо.

Учительница во мне протестует, но я согласна с Ари. Хорошо.

— Больше никаких побегов!

Он фыркает и забирается ко мне на колени.

— Я не могу сбежать, потому что я вам… тебе нужен.

— Да, очень нужен.

Мы долго молчим. Ари перебирает мои волосы, а я смотрю в окно на Дмитрия. Один посреди сада он выглядит потерянным.

— Я же говорил, что ты позволишь мне трогать твои волосы! — хихикает Ари. — Кристина не разрешала, а ты добрая.

Я целую его в нос.

— Ари, ты солнышко! Пойдём, обнимем папу, а то ему без нас плохо.

Он с готовностью соскакивает с моих колен, и мы идём в сад. На крыльце Ари оборачивается и смотрит на меня серьёзным серым взглядом.

— Может быть только одно солнышко, правда?

— Конечно! — заверяю я.


Мы подходим к Дмитрию и обнимаем его со спины. Он оборачивается, подхватывает Ари на руки и обнимает меня за талию. Ладонь кладёт на мой живот, и этот жест сильнее и трогательнее всех несказанных слов. На его лице потерянность. Полное сотрясение чувств.

Я не знаю, как мы пришли к этому моменту. Странными путями, неправильными словами и чувствами, противоречивыми и сильными. Поступками, порой ужасными, порой светлыми, как утреннее небо. Мы столько раз прощались, что наконец сложиться вместе — это чудо.

Из нас троих только Ари знал правду, только он видел путь и истину. Он провёл нас к началу того, что станет будущим.

А всё, что было раньше, — стылая вода подо льдом.


Любить Дмитрия не входило в мои планы, но он не оставил мне альтернатив. Он перекроил меня, создал заново. Протащил меня за волосы по всем эмоциям, не пропуская ни одной. Он вобрал в себя тьму из моего сердца. Я боролась с собой, до сих пор борюсь, хотя и знаю, что проиграла. Или выиграла, это как посмотреть.

Любить меня не входило в планы Дмитрия. Он не скажет этих слов, но если это не любовь, то что? Ради чего ещё ломают свою жизнь и планы. Он боролся с собой, до сих пор борется, потому что боится своей глубины.

Любовь сложных людей, плохих ли, хороших, — это природная сила, сравнимая с ураганом и цунами. Кто знал, что любовь такая? Предупредили бы меня заранее, чтобы не тратила время ни на что другое. Я хотела простой жизни, прямоугольных чувств. Кто знал, что я способна на большее, на максимум, в котором душа рассыпается на части, а потом собирается снова, соединённая с другими. Раньше я была одним инструментом, и моя мелодия звучала, как счастье. А теперь нас четверо, вместе мы звучим как оркестр, и это невероятно. Счастье в стерео.

ЭПИЛОГ

Что, если мир сойдёт с ума и обернётся против вас? Кто встанет рядом с вами, закроет собой или хотя бы не отвернётся? Найдутся ли такие люди?

Раньше я думала, что да, что друзья, коллеги и близкие дружной толпой ринутся на помощь.

Я ошибалась. А теперь я ничего не жду, а судьба разложила всё по местам.

На следующий день после разговора с Ари я снова задала Дмитрию вопрос:

— Что, если я вернусь в город?

— Зачем тебе это? — спросил он после долгой паузы.

— Ты мэр города, ты должен вернуться, а я не хочу быть без тебя.

Дмитрий собирался оспорить необходимость его возвращения, но моё признание отвлекло его.

— Не хочешь быть без меня?

— Ни за что не хочу, поэтому вернусь с тобой в город. Ты не из тех, кто бросает дела незаконченными. В принципе, мы можем подождать полтора года и жить порознь…

— Нет! Нет, Виктория!

— Поэтому я и спрашиваю: что будет, если я вернусь в город? Выслушай меня! Я думала об этом все эти дни. Мне кажется, я хочу вернуться. Сам посуди: я могла с самого начала поднакопить денег и уехать на другой конец страны, но я держалась поблизости. Это мой родной город, как бы он со мной ни поступил. Наверное, я надеялась на прощение или на то, что люди одумаются. Но ты стёр прошлое, и я хочу вернуться. Если ты не против, конечно. Ты сказал, что проблемы решаемы, а в худшем случае ты подашь в отставку, и мы уедем. Если ты рядом, я не испугаюсь того, что скажут люди, не позволю несправедливости проникнуть под кожу. Я волнуюсь только о тебе и об Ари, не хочу, чтобы у вас возникли проблемы. Если ты с этим справишься, то… давай попробуем.


Это был далеко не последний разговор на эту тему, мне пришлось уговаривать Дмитрия. Дело не в его карьере и репутации, об этом он не волновался. Но он убедил себя, что при первом гадком слове я сломаюсь и сбегу и буду потеряна для них с Ари навсегда.

Однако я знала, что этого не случится. Связь, возникшая между нами, необратима, и она удержит нас вместе.


В начале августа Дмитрий вернулся в город, чтобы обговорить ситуацию с начальством и охраной. Начальство выразило поддержку, на словах, но что такое слова? Тополиный пух в пламени общественного мнения.

Мы с Ари остались с Ольгой. На работу я не вернулась. Это были непростые дни, когда невозможно было не бояться, что наше счастье ещё слишком хрупкое, и мир ополчится, чтобы его разрушить.

Ари почувствовал мою тревогу и сказал с укором:

— Папа знает, как всё сделать правильно, он же мэр! Нам надо подождать.

Убеждённость Ари повлияла и на меня, и мы провели вместе чудные летние дни. Пляж, купание, отдых, походы в лес и вечера в весёлой компании. Как и ожидалось, Ольга догадалась о моей беременности, поэтому меня опекали всем домом. Три раза в неделю я ездила к психологу. Дмитрий на этом настоял, да и я не спорила. Не скажу, что мне было легко. Каждая мелочь, каждая минута людского общения требовала сил. Я отвыкла от нормальной жизни, от людей, но поддержка Ари не давала мне сдаться. Стыдно признаться, но я черпала из него уверенность. Для детей всё так просто, все проблемы решаемы, а я нарисовала для себя мир, полный невозможностей и угроз. Медленно, но верно я разматывала накопившийся за год клубок.