Дмитрий смотрел на меня.

Я смотрела на Ари.

Ари смотрел на Дмитрия.

Первым заговорил Ари.

— Мам, у нас осталось шоколадное печенье? Я съем немножко, не испорчу аппетит, обещаю.

Для него это сочинение было констатацией факта, а для меня — горячим клубком счастья.

Я кивнула, и Ари убежал на кухню.

Справившись со слезами, я повернулась к Дмитрию.

— Ариадна?!

Оказывается, они с Ари уже обсудили имя для девочки. Да ещё какое! И с чего они убеждены, что будет девочка?

Когда Ари вернулся, я сгребла его в охапку и усадила себе на колени.

— Ты солнышко, Ари. Самое яркое и тёплое солнышко!

— Сочинение очень хорошее, — похвалил Дмитрий. — Ты всё правильно сказал, мы любим Викторию и защищаем её.

Он посмотрел на меня взволнованным, ранимым взглядом.

Что за магия в этом дурацком слове? Люблю. Ведь избитое, опошленное, но всё равно мурашки бегут по спине. Мы уже доказали друг другу намного большее, однако слова… они нужны.

— Я тоже очень вас люблю, — сказала я, глядя на Дмитрия.

— И мы… и я… очень. — Дмитрий говорит так торжественно, словно даёт присягу.

— Можно ещё печенье? Всего одно? — Ари прерывает нас, подпрыгивая на моих коленях. Взрослые заскоки его не интересуют, как и трогательные моменты. Он давно всё для себя решил.


С разрешения родителей школа повесила фотографии сочинений в закрытой группе в сети.

Вот тогда и началось потепление. Неожиданное и приятное, как ранняя весна.

Под сочинением Ари появились комментарии, сначала робкие, с одиночными лайками, потом всё больше и больше. Писали не только одноклассники Ари, но и дети постарше, которых я учила. А также их родители.

Сначала я не верила, потом удивлялась, потом улыбалась.

Оказалось, что обо мне помнили, за меня болели. Даже те из родителей, кто осудил и подозревал меня, откликнулись. Не все и не сразу, но добавили свою лепту. Иногда прямую: «Рады вашему возвращению, Виктория Михайловна!»

Иногда относящуюся только к Ари: «Отличное сочинение!»

Но я читала эти комментарии, все до одного, и улыбалась.


Это изменило нас. Дело не в добрых словах и не в том, что на школьном дворе ко мне снова подходили другие мамы, заговаривали и приглашали на чаепития. И не в том, что директор спросила, собираюсь ли я работать. Обязательно собираюсь, но не сейчас, когда я могу думать только о моей семье. И дело даже не в том, что город принял меня. Он затоптал свой стыд за содеянное и стал жить дальше, обожая идеального мэра, защитившего меня от клеветы.

Всё дело в Дмитрии, в осторожной радости на его лице, в расслабленных плечах. В том, что он ослабил свою хватку, защищая меня, потому что поверил, что я не сбегу.

Или почти поверил.

Однажды за завтраком, пока Ари собирался в школу, Дмитрий спросил:

— Ты будешь менять отчество обратно на «Михайловна»?

— Эээ… не знаю, не думала об этом. Наверное, буду, когда вернусь на работу.

— Тогда сразу сменим и отчество, и фамилию. Виктория Михайловна Волинская. Так устраивает или хочешь двойную фамилию со своей девичьей?

— Ты мне что-то предлагаешь? — усмехнулась, допивая чай.

— Не предлагаю, а ставлю в известность, — Дмитрий улыбнулся. Он не изменился. Он старается, но в некоторых вещах остался таким же прямым и категоричным, как и раньше.

Иногда мне кажется, что наши споры доставляют ему удовольствие.

— Ты подделываешь мне новый паспорт?

— Я не подделываю паспорта и не нарушаю законы. Я самый честный мэр страны! — Морщинки вокруг глаз и губ Дмитрия сложились в улыбку. — Подадим заявление в ЗАГС, всё сделаем, как обычные люди, никаких поблажек. А потом поменяем твой паспорт. У Ари двойная фамилия в память о матери, а у нас с тобой будет одна. И у второго ребёнка тоже.

Ариадна Волинская. Даже не знаю, что сказать…


— Я готов! — на кухне появился Ари.

Дмитрий направился в кабинет, а мы с Ари — в школу.

Дмитрий окликнул меня у дверей.

— Ты согласна?

— Ты же не спрашиваешь моего мнения?

Дмитрий подавил улыбку.

— Это я так, для проформы.

— Ну, если для проформы… Критических возражений не имеется, господин мэр!


Мы расписались осенью, ровно черед два года после нашего первого спора в школе. Тогда Дмитрий заявил, что Хэллоуин является праздником язычников, и первоклашек незачем о нём знать.

Свадьбу отпраздновали тихо, с нами были только Геннадий и Ари. Ну и Ариадна, к этому времени врач уже подтвердил, что у нас будет девочка. К родителям Дмитрия мы решили поехать после её рождения.


Когда раздался звонок в дверь, мы недоуменно переглянулись.

На пороге стояла моя тётя. Двоюродная. Мы никогда не были близки, виделись всего пару раз. Стоящий рядом охранник развёл руками.

— Говорит, что родственница!

Тётя неуверенно топталась на лестничной площадке и смотрела поверх моего плеча на Дмитрия.

— Я просил вас подождать! — с упрёком сказал он.

— Прошло две недели, а вы не перезвонили, вот я и решила… — Охватив нас взглядом, женщина спохватилась: — Ой, вы что-то празднуете, простите, что помешала! — Она пыталась заглянуть в комнату и напроситься на праздник к мэру.

— Поэтому я и просил вас подождать!

— Что вы хотели? — вмешалась я.

Я не держу зла. Мысли о прошлом, как вязкий кисель, и я держусь от него подальше.

Тётя нервно теребила лямки большой кожаной сумки.

— Да я, собственно, на минутку. Только отдать тебе… вот это… — достала из сумки тонкую стопку писем. — Твоя мать просила передать лично в руки, если я тебя найду. Они в порядке, но не знают, где ты. Они ищут тебя, Тори, очень хотят увидеться. Твои сёстры очень скучают. Жаль, что им пришлось уехать, и они не смогли тебя поддержать!

Казалось, руки парализовало. Я не могла пошевелиться, чтобы взять письма. Я уже простила и забыла, и второго раунда мне не надо. Вчитываться в чужие сожаления, воскрешать обиды — нет.

Дмитрий шагнул вперёд, забрал письма и обнял меня за талию.

— Прошу прощения, что не приглашаю вас, может быть, в другой раз.

— Да что вы, что вы! — всполошилась тётя и, глянув на меня, направилась к лифту. — Я там написала мой телефон и адрес. Заходи как-нибудь, Тори, ладно?


Дмитрий унёс письма и спрятал их. Не знаю, где.

Мы вернулись за стол, все смотрели на меня в ожидании реакции.

Я с усмешкой повернулась к Дмитрию.

— А ты говорил, что я не умею прятаться! Вот, пожалуйста, очередное доказательство, что меня было трудно найти!

— От меня не спрячешься! — пробурчал он, не скрывая радости от того, что визит тёти не испортил мне настроение.

Я вернусь к письмам от родных, обязательно вернусь. Прочитаю… или просто узнаю их адрес и приглашу в гости. Мне не нужны извинения. Магией Дмитрия и Ари мне удалось прыгнуть в новую жизнь незапятнанной, и я не хочу портить карму.

Я не держу зла и никого не осуждаю, в том числе Кристину. Она очень талантлива, ведёт действительно стоящее шоу, и оно имеет грандиозный успех. Иногда мне кажется, что они с Талем подходят друг другу, оба склонны к игре и порывам. Если так, то судьба обязательно столкнёт их лбами. Рано или поздно.

Кристина прислала нам подарок на рождение дочери и через месяц попросила о встрече. Она выбрала время, когда Дмитрия нет дома. Он волновался, но я не возражала. Бояться нечего, меня охраняют, как королевские драгоценности.

Кристина прошлась по квартире, которая когда-то была её домом, осмотрела детскую, на секунду задержалась около спальни.

Её вежливая улыбка казалась искренней, как и всегда. Однако слова удивили.

— Ненавидишь меня? — спросила, пристально меня разглядывая.

— За что? — Я не осуждаю Кристину. Она боролась за то, что считала своим. Боролась так, как могла, изо всех сил. Многие скажут, что она боролась лучше, чем я.

Кристина хмыкнула.

— А я тебя ненавижу… иногда. Глупость, конечно, потому что я никогда не хотела домашней жизни. Ты сидишь с детьми, вы редко выбираетесь на приёмы. Дмитрий тоже стал домашним, как щенок. — Кристина усмехнулась. — Если это то, чего он хотел, то я должна тебя благодарить. Спасибо, что забрала его у меня.

Я могу поспорить, что Дмитрий никогда ей не принадлежал, но не стану.

— Надеюсь, ты счастлива.

— Правда? — Кристина рассмеялась. Она не верила, что я могу желать ей добра. — Естественно, я счастлива! У меня есть всё, о чём я мечтала, — высокомерно заверила она.

— Я рада.

— Правда? — Кристина покачала головой. — После того, как я пыталась отправить тебя подальше от Дмитрия?

— Ты защищала то, что считала своим.

— И ты не разозлилась, когда я раскопала видео с Талем и кинула его в сеть?

— Я не знала, что это сделала ты.

— Дмитрий не сказал? Благоро-о-одный… — недобро усмехнулась Кристина. Потом скользнула взглядом по спящей малютке, и её лицо посветлело.

— Девочка очень похожа на Дмитрия.

— У него гены сильнее! — улыбнулась я.

Она смотрела на Ариадну, долго, пристально. Маска спала с лица Кристины, всего на секунду, но этого было достаточно, чтобы увидеть под ней обычную женскую зависть.

Желание простого женского счастья. Оно у неё внутри и однажды вырвется наружу, сметая амбиции и планы.

Встряхнувшись, Кристина перестроилась на деловой тон.

— У меня к тебе предложение. Ты смотришь моё шоу?

— Иногда.

— Я хочу взять у тебя интервью. Назовём его «Замужем за обманом». Никаких табу, вся правда, вся грязь от начала и до конца. Если согласишься, мои юристы с тобой свяжутся… и с Дмитрием тоже. Уверена, он захочет всё проверить. Меня интересует вся правда о том, как с тобой поступили. — Кристина саркастически хмыкнула. — Как все мы с тобой поступили, в том числе я. Я же видела, какая ты с Аристархом и с другими детьми, ты не могла быть заодно с мужем. Но я ничего не сделала, чтобы тебе помочь. Даже не сказала Дмитрию, чтобы он вмешался. Я сделала это из ревности, потому что видела, как он на тебя смотрел. Но в такой ситуации приличный человек переступил бы через себя. А я не переступила, продолжала молча наблюдать. Никто из нас не переступил, потому что молчать легче. Знаешь… может, мы назовём интервью «Молчать легче». Посмотрим. А потом ты расскажешь о возвращении в город.