В понедельник мы не виделись до конца рабочего дня. Таль нагнал меня около автобусной остановки и молча протянул шлем. Я отступила, заводя руки за спину.

— Это шлем, а не взрывчатка. Надень! — сказал, не глядя на меня. — Я обещал найти тебе работу и подвозить домой, и я выполняю обещания. Ты устала, я тоже, давай просто поедем по домам и не станем выяснять отношения.

На остановке толпа, в один автобус все не влезем, придётся ждать следующего.

Или я ищу причину поехать с Талем.

Он обижен на меня. Раз ходил в «Орхидею», значит, знает, что меня там не было. Либо сам догадался, либо Люба призналась, что я и не собиралась идти, поэтому обижается, что я не сказала правду.

Таль довёз меня до дома и сразу уехал. То же самое и на следующий день, и на следующий. Прошла рабочая неделя, напитанная его немой, обиженной заботой и взглядами, долгими и горячими, обещающими очень многое. Всё то, что Таль не сможет мне дать. Я предчувствую, что не сможет, но всем своим существом хочу надеяться на обратное.


За мной водится грешок: я слишком легко верю в хорошее. Немного заботы, капля мужского внимания — и вот я уже задаюсь заветным вопросом «а вдруг?». Может, в этот раз мне выпала козырная карта? Таль хороший парень, внимательный, искренний. Да и узнав от Любы про его ухаживания, Зинаида Степановна перестала надоедать «полезными» советами.

Стоит ли уезжать? Может, Таль поможет мне ужиться с прошлым?

Вроде жизнь научила не быть дурой, так нет же… настырно пытаюсь верить, что и я однажды заслужу моё «долго и счастливо».

Наивная.


Иллюзия рассыпалась в выходные дни.

Закончив уборку в забегаловке, я вышла на стоянку, потянутую предрассветной дымкой, и обнаружила ждущего у входа Таля. Сидя на мотоцикле, он читал новости в телефоне. Не поздоровался, не поднял взгляд, только протянул мне шлем.

Интересно, как давно он знает, что я не уволилась с ночной работы?

Послушно взяла шлем. Перелистнув страничку новостей и не сводя взгляда с экрана, Таль достал термос.

— Это кофе, как ты сама себе делаешь. Я видел, что ты добавляешь молоко и сахар. Выпей, и тогда поедем.

Я отвинтила крышку и понюхала горьковатую жидкость.

— Спасибо.

Таль медленно поднял взгляд.

— Пей! — прищурился.

Я отвернулась и посмотрела в темноту. Глотку парализовало. Толкаюсь назад языком, но сглотнуть не могу, а это всего лишь от мысли о том, чтобы выпить из чужих рук. Что будет, если сделаю глоток?

— Господи, Гера, ты что, боишься, что я тебя отравлю?! — Таль почти кричит на меня и тут же соскакивает с мотоцикла, подброшенный осознанием. — Тебя пытались отравить?! Кто ты такая?

— Никто. Я Гера. — Я возвращаю ему нетронутый кофе.

Таль кладёт ладонь на моё плечо, спускается вниз по руке, останавливается на талии. Не тянет меня к себе, приближается сам и застывает в полуобъятии.

Нам мешает шлем в моей руке и пепел в моей памяти.

— Ты нормально спишь? — спрашивает, водя ладонью по моей талии.

Пожимаю плечами.

— Сколько часов?

— Пять-шесть.

— Ложишься сразу после работы, потом встаёшь посреди ночи и едешь сюда?

— Да.

— Зинаида рассказала мне, что ты потеряла ребёнка.

— Я ей солгала.

— И мне лжёшь?

— И тебе лгу.

Таль кивнул в подтверждение того, что и так об этом знал. Чувствовал мою ложь с самого начала.

— А про мужа спросить можно?

Отрицательно качнула головой, и Таль принял это. Поджал губы, но принял.

— Слушай… я идиот. Прости меня! Когда Люба сказала про «Орхидею», у меня мозг отключился. Представил тебя с мужиками, всю облапанную потными ладонями, и в глазах потемнело. Вот я и сорвался, наговорил гадостей сгоряча. Я знаю, что ты не такая. Если бы ты ходила с мужиками за деньги, то не мыла бы полы, где попало, и не жила бы так. Но почему ты ничего не сказала? Ведь могла же остановить меня, залепить пощёчину. А ты не сказала правду и всю неделю молчала. Вчера на стройке ты шаталась от усталости, поэтому я поговорил с Зинаидой, и она сказала, что ты не бросила ночную работу. Позволь мне извиниться как следует. Когда выспишься, я накормлю тебя завтраком… или обедом… или…

Я хочу сказать «нет», но Таль… он подтачивает мою каменную решимость. Он горяч, порывист и слишком настойчив, но… я хочу его помощи. Одной слишком трудно.

— Давай просто прогуляемся, — соглашаюсь со вздохом, не в силах противиться себе.

— Когда? — быстро спрашивает он, хватаясь за шанс, пока я не передумала.

— В полдень.


Я старалась не думать о встрече, как о свидании, и не хотела, чтобы Таль мне нравился. Но он брал меня измором: развлекал, веселил и при этом не влезал в моё личное пространство. Ничего не требовал и не задавал вопросов, просто шёл рядом и рассказывал о дочери. Она живёт с матерью в двух часах езды от города, Таль навещает девочку на выходных, иногда забирает к себе…

Он говорил, а я думала. О том, что некоторые мужчины достойны того, чтобы дать им шанс, даже если это может причинить боль нам обоим. Таль сильный, искренний, он всё поймёт, и мы сможем…

Надежда взметнулась ввысь испуганной птицей.

Навстречу по улице медленно двигалась машина с тонированными стёклами. Такую модель встречаешь редко и запоминаешь надолго.

Меня нашли.

Или у меня паранойя.

Взяв Таля под руку, я резко свернула вглубь парка, но настроение испортилось.

«Мне показалось, всего лишь показалось», — лгала я себе.


Таль заметил моё волнение, но комментировать не стал. По пути домой держал меня за руку, сжимал с силой, будто в ожидании моего побега.

Мы зашли во двор.

— Гера, послушай, на работе надо мной потешаются, говорят, я влюбился. Ты такая…

Я так и не узнала, какая я, слова Таля растворились в колокольном звоне. Порождённый моей паникой, этот звон предвещал беду.

Таль продолжал говорить. Его честное, улыбчивое лицо склонилось к моему, но я смотрела мимо него. На мой двор, замкнутый в прямоугольнике серых пятиэтажек. На затоптанную молодую траву. На скамейку. На мужчину, сидящего ровно посередине, чтобы никому не пришло в голову составить ему компанию. Хотя никто и не решится.

Мужчина смотрит на меня. На Таля. На наши неловкие объятия.

Звон в моей голове стихает и сходит на нет. Я предупреждена, следующий шаг за мною.


Ни о чём не подозревая, Таль продолжает шептать мне в губы.

— … бегаю за тобой, как мальчишка. Дай мне шанс, Гера…

— Ты мне тоже нравишься, — говорят мои обескровленные губы. — Я… подумаю… хорошо.

Мне не о чем думать, потому что я не слышала слов Таля, но он довольно кивает и тянет меня к подъезду. В его глазах искры похоти.

— Нет… мне… я забыла купить молоко. — Я должна увести Таля из моего двора, с глаз нежеланного гостя.

— Пойдём сходим вместе! — с готовностью предлагает Таль.

Я вовремя вспоминаю о мотоцикле. Мне нужно, чтобы Таль уехал. Срочно.

— Подвезёшь меня? — прошу.

Мы идём на стоянку, где Таль оставил мотоцикл перед нашей прогулкой.

Чужой взгляд смыкается на мне, как наручники. На них длинная цепь. Я могу сбежать, уехать, улететь, но разорвать её невозможно. Меня снова найдут.

— Куда ехать? — спрашивает Таль. Он не замечает гнев на моём лице и мой прицельный взгляд на сидящего невдалеке мужчину. Похоть слепит.

Я показываю направление, и мы выезжаем на дорогу.

Меньше чем через минуту я прошу Таля остановиться, и он оглядывается на меня с недоумением. Мы приехали в магазин, расположенный в соседнем дворе. Сюда быстрее дойти, чем ехать и парковаться, но я должна была увезти Таля. Здесь мы попрощаемся, и домой я вернусь сама.

— Спасибо! Увидимся на работе? — спрашиваю, надеясь, что Таль уедет. В ответ на его разочарованный взгляд, быстро поясняю: — Прости, не могу пригласить тебя домой, у меня дела.

Я выдавливаю из себя прощальную улыбку, но у Таля другие планы. Оставив мотоцикл около чёрного входа в магазин, он ведёт меня за лестницу, где мы скрыты от посторонних взглядов. Секунда — и я распята в его руках у холодной стены.

— Я нравлюсь тебе, да? Наконец-то ты призналась! — мурлычет Таль мне в губы. — Как же я хочу тебя! Гера, я с первого дня не могу терпеть… — упирается в меня бёдрами, давит. Холодные пальцы дёргают за пуговицу на моих джинсах. — На всё готов… Ге-ра… — стонет, захватывая мои губы.

Я вжимаюсь в него, вкладываюсь, прячусь внутри запаха кожи и одеколона. Внутри мужчины, которому очень хочу довериться. Его запала хватит на двоих, а мне и так хорошо. Таль хочет меня так сильно, что не предаст, я готова в это поверить. Он не откажется от меня.

Моё тело расслабилось, на моих губах удовольствие, но взгляд остаётся чистым и острым, как битое стекло. Я сдаюсь уверенности Таля и его желанию, но втайне держусь за леденящую реальность обеими руками. Иначе нельзя.


Увлёкшись, Таль вжимает меня шрамами в камень и слизывает гримасу боли с моих губ.

— Я так тебя хочу! — шепчет. — Знаю, что здесь не место, но я должен почувствовать, какая ты! Я сейчас взорвусь к чертям… — щелчком расстёгивает пуговицу на моих джинсах, запускает пальцы в трусики и жадно щупает. Второй рукой подхватывает моё бедро, трётся о его внутреннюю поверхность. Глаза Таля потеряли фокус, лицо осунулось. Он дорвался до желанной цели, и, если я не остановлю, он войдёт в меня прямо здесь, в закутке грязного двора. — Прости, прости, Гера!.. я не должен так… — шепчет в такт движениям пальцев и бёдер. Трётся всё сильнее и ритмичнее, давится словами, помесью нежности и признаний. — Я сейчас взорвусь на хрен… Гера, возьми меня в руку, я сейчас кончу… бля, я как пацан…