Луиза зарделась, и остальные дамы понимающе переглянулись.

Регина посмотрела на часы.

— Становится поздно, не так ли, дамы? Вероятно, нам следует оставить наших друзей-новобрачных наедине.

— О, не прерывайте собрания из-за меня, — сказал Саймон. — У меня вся ночь впереди, чтобы… навлечь ярость Раджи.

Луиза разрывалась, не зная, что предпочесть: то ли прыгнуть ему на руки, то ли придушить за то, что увёл их от темы, она уже открыла рот и приготовилась говорить, как вдруг замерла, когда что-то коснулось её ноги. Саймон скинул ботинок и ласкал под столом её обутую в туфлю ножку своей, в одном лишь чулке, ногой.

Её тело пронзила восхитительная дрожь, которую она безжалостно проигнорировала. Предостерегающе взглянув на него, она отодвинула ногу.

— Мы не закончим собрание, пока не решим, что делать с нашими кандидатами.

— Конечно, — Саймон смотрел ей в глаза и не отводил взгляда, когда скользнул ногой ей под юбки и погладил икру. — Готов, сколь нужно, оставаться здесь.

— В этом нет надобности, — произнесла миссис Харрис. — Хотя я всё ещё считаю, что мистер Годвин — наилучший вариант, не помешает тщательно сравнить кандидатов. Его светлость прав — почему бы и не опросить всех троих? Мы можем…

Луиза едва слышала разговор, так как нога Саймона скользила выше колена, и она боялась, что кто-то из женщин заметит это.

В то же время, распутной стороне её сущности было интересно, как далеко он зайдет.

— Луиза, — окликнула миссис Харрис. — Ты согласна?

Она подскочила.

— Я… э… это… — сейчас палец Саймона лениво очерчивал круги на внутренней части её бедра. — Ещё раз, какой был вопрос?

Когда дамы засмеялись, Саймон сверкнул ей одной из тех улыбок, предназначенных для спальни.

— Просто скажи «да», дорогая. Чтобы мы могли объявить перерыв.

Миссис Харрис сжалилась над Луизой и повторила вопрос о том, смогла бы она провести собеседование через четыре дня в Фоксмур-Хаусе. Луиза кивнула, проклиная Саймона с его развлечениями. Очевидно, благодаря ему, группа будет осторожничать, нравится это ей или нет.

Она вся кипела, пока они провожали дам. Как только те ушли, она сердито посмотрела на Саймона.

— Ты нарочно это делал, да?

Он одарил её самым невинным взглядом.

— Что?

Луиза направилась к лестнице.

— Упомянув Раджи, отвлёк их от политики. Потом… старался соблазнить меня с помощью ноги.

— Я бы попытался соблазнить тебя еще чем-нибудь, но подумал, что дамы отнеслись бы неодобрительно, перетащи я тебя себе на колени.

— Пропади ты пропадом, Саймон…

Он остановил её поцелуем, сгребая в объятия, прежде чем она даже успела среагировать. На минуту она поддалась опьяняющей сладости его рта.

Затем Луиза прервала поцелуй и оттолкнула его.

— Ты целуешь меня с одной лишь целью — удержать от разговора о политике, — она заспешила вверх по лестнице. — Точно так же, как приплёл Раджи, чтобы сбить собрание с курса.

Саймон с легкостью поспевал за ней.

— Я, право, не изощрен до той степени, что ты мне приписываешь. Правда в том, что я провёл весь день, думая о мгновении, когда смогу вернуться домой и заняться любовью со своей женой.

Она растаяла от хриплого замечания. Будь проклят её муженек-распутник.

Луиза добралась до следующего этажа и направилась в его кабинет, но он преградил ей дорогу.

— Но я же принял участие в вашем собрании, — сказал Саймон. — Выслушал мнения дам и тщательно обдумал их. Учитывая разницу в наших взглядах — и тот факт, что мои мысли были заняты ещё кое-чем — смею сказать, что я был воплощением любезности.

Она скрестила руки на груди.

— Пока дискуссия шла в нужном тебе русле. Как только ситуация изменилась, ты использовал одну из своих уловок и отвлек женщин, чтобы иметь возможность склонить их к своей точке зрения.

Саймон, вздыхая, тихо чертыхнулся.

— Не хотелось бы говорить, но ты единственная, кто желает гнаться за радикализмом. Даже миссис Харрис сохраняет объективность. Чего не делаешь ты по одной лишь причине — я не одобряю радикализма — это тебя злит, и ты не соглашаешься со мной.

— Неправда! — возразила Луиза, несмотря на крупицу истины в его словах. — И более того…

Он снова её поцеловал, однако, на сей раз придерживая её голову, чтобы во всей мере завладеть ртом. Когда Саймон отстранился, она смерила его потрясённым взглядом.

— Играешь не по правилам, — пожаловалась Луиза. — Ты бы никогда не применил подобную тактику ни к одному из своих политических противников.

Он тихо засмеялся.

— Представляешь реакцию Сидмута, выкини я такой фортель?

Луиза затаила дыхание.

— Сидмут тебе не противник.

Саймон замер, осознав, что произнёс.

— Я… не то имел в виду, как это могло показаться.

Чёрта с два, не то.

— Значит, ты действительно согласен с политикой Сидмута? Ты хочешь, чтобы он оставался на своей должности?

— Сидмут — это необходимое зло. Я должен играть по его правилам — и по правилам короля — если хочу стать премьер-министром.

— А после? — Луиза припомнила, что он был не на той стороне в вопросе парламентской реформы. Возможно, не только в этом вопросе. — Войдет Сидмут в состав твоего кабинета, стань ты премьер-министром?

Саймон надолго задумался.

— Нет.

Когда Луиза просияла, он добавил:

— Но я не желаю, чтоб об этом стало известно, даже твоим друзьям. Понятно?

— Совершенно, — воскликнула она, слишком взволнованная, чтобы сдержать свое восхищение.

— Я серьёзно, Луиза. Ни слова.

— Мой рот на замке, — весело произнесла та.

— Я не могу немедля лишить должности Сидмута. Нужно время и тонкий расчёт…

— И терпение, и обдуманность, — сказала Луиза, теперь уже в состоянии поддразнивать его. — Да, я понимаю, мой осторожный супруг. Но как ты собираешься это провернуть? Кого ты хочешь поставить вместо него? Ты всерьёз решил его выкинуть?

Саймон крепко поцеловал её, и отступил с горящими глазами.

— Мы можем обсудить это завтра? — подтянув её ближе, он упёрся в неё своей восставшей плотью. — Сейчас у меня на уме вовсе не политика.

И любимый мужчина заслужил награду, после поразительного откровения.

— Безусловно, муж мой, — Луиза кокетливо улыбнулась ему. — Дай мне десять минут, я подготовлюсь к твоему приходу. — Развернувшись, она метнулась вверх по ступенькам.

— Я великолепно справляюсь с твоей одеждой, ты же знаешь, — произнес Саймон, следуя за ней по пятам.

— Ты разорвёшь мне платье, — запыхавшись, говорила она. — И, к тому же, шокируешь мою горничную.

Слава небесам, за её горничную, чьё присутствие держало Саймона на расстоянии, пока она вставляла тампон.

Он что-то сзади проворчал, и она ускорила шаги. Это явно не та ночь, чтобы испытывать его терпение. Кроме того, у её ног выросли крылья от его признаний. «Саймон хочет сместить Сидмута!»

После того, как он ранее признался в поддержке парламентской реформы, Луиза начала думать, что он не такой уж закоснелый заядлый тори, как она предполагала. Хотя Саймон и разделял представления тори о радикалах, она была уверена, что могла бы изменить его мнение о них, как только он прислушается к словам Годвина.

Завтра. Потому что сегодня ночью она собиралась получить наслаждение, лёжа в объятиях мужа.

Глава 22

Дорогая Шарлотта,

Надеюсь, вы правы. Если Фоксмур не может влиять на свою жену с помощью нежных взглядов, он без сомнения прибегнет к более ограничивающим мерам, вероятно, сошлет её в деревню. Именно так я бы поступил, доставляй мне жена неприятности.


Ваш кузен,

Майкл

Даже без помощи камердинера, которого Саймон отпустил сразу, как вошёл в спальню, Саймон разделся и натянул свой халат за пару минут. Он не соврал Луизе — похотливое животное — вот кто он, он думал об этом весь день. Он только молился, чтобы его тяга к ней уменьшилась со временем, потому как в данный момент это было сущим мучением.

Зачем он еще выболтал свои планы относительно Сидмута? Боже помоги Луизе, если она разнесет это среди своих друзей-радикалов. Дойди это до прессы, его политическим притязаниям пришел бы конец. У него еще не было достаточной поддержки в палате общин, чтобы сбросить Сидмута, и пока он этого не добился, не должен показывать, что выступает против него.

Он мог лишь надеяться, что его жена будет осторожна.

По крайней мере, столь же осторожна, как в других сферах. Вроде их супружеских отношений, где Луиза была едва ли не чересчур осторожна. Саймон прошёл около смежной с её спальней дверью. Она предельно ясно дала понять, что предпочитает уединение, когда готовиться прийти к нему в постель. До сих пор, он молчаливо соглашался, понимая, что она была девственницей, и ей нужно было время, чтобы привыкнуть к супружеской близости.

Но, чёрт возьми, он хотел наблюдать, как она раздевается. Он хотел сам раздеть её. Он хотел заняться с ней любовью где-нибудь ещё, помимо кровати. Он хотел засыпать с ней ночью, просыпаться, обнимая её. Не важно, сколько он твердил себе быть терпеливым, он жаждал всего этого до умопомрачения. Как прикажете ему контролировать свою страсть, когда она до сих пор отказывает ему в тех интимных отношениях?

Саймон потянулся к дверной ручке. Нет сомнений, он предоставил Луизе достаточно времени свыкнуться с ролью жены. Однако, что у неё за таинственные приготовления, которые он, её муж, не смеет наблюдать?

Открывая смежную дверь, он резко остановился, когда увидел её горничную, что стояла одна, его жены нигде не было видно. Дверь гардеробной позади неё была закрыта. Создавалось впечатление, словно горничная стояла на страже. Что еще сильнее распалило его любопытство.