Все выходные находилась как будто в прострации. Ничего не ела, никого не слышала. Был только он. У меня в голове, перед глазами и внутри, в том месте, где расположено сердце.

Отвлекалась от мыслей о Тимофее только лишь для того, чтобы в сотый раз набрать телефон Веры. Он был отключен, и тревога забралась в душу, но узнать что-то большее было не у кого, поэтому просто ждала и звонила беспрестанно.

– Ясь, давай в столовую сходим, поешь? – Люба и Нина стояли передо мной, одна – подбоченившись, другая – вперив в меня взгляд.

– Ты что, из-за Веры переживаешь? – нахмурилась Нина. – Так позвонит, подожди, мало ли? Может быть, телефон сел, и на зарядку поставить забыла. Ну, правда, Ясь, ты что, Веру не знаешь?

– Ты уже второй день ничего не ешь, так не пойдет, – Люба смотрит на меня, и мне становится неудобно от того, что у нас есть общая тайна.

До этого у меня только с Верой было что-то общее, а теперь еще и с ней.

– Девочки, кусок в горло не лезет, – отвернулась я к окну.

– Пошли, хоть чаю попьешь, – настаивала Нина, и я сдалась. – Затворницей после случившегося тоже не будешь, мы не позволим, правда, Люб?

– Согласна на все сто, – Люба продела руку под мой локоть с противоположной стороны от Нины, и мы полным составом спустились вниз.

***

С замиранием сердца переступала порог столовой. Не знаю, чего хотелось больше, чтобы он здесь был, или все же нет, но, когда, окинув взглядом помещение, поняла, что Тимофея здесь нет, чудом сдержала разочарованный выдох. Зато здесь оказался Дима. Его светлую макушку я отыскала сразу. Он сидел с мальчишками из нашего детского дома, в дальнем углу, за отдельным столиком. Они вместе шутили и смеялись, да и вообще вели себя так непринужденно, как будто не были здесь чужими, и мне это было странно. Ведь то, что произошло вчера, хоть как-то должно было на нас всех отразиться. Но нет, я ошиблась. Набрав на подносы еды, мы с девочками устремились к столику, к ребятам. Оказалось, там мало места, чтобы усесться всем троим, и мы все же решили расположиться за соседним столом.

– Привет, девчонки, – как будто только заметив, поздоровались ребята, а Дима только кинул холодный «привет» и больше даже не обернулся.

«Обиделся, – поняла я. – Все-таки зря я ему так вчера нагрубила».

Но потом, подумав немного, поняла, что я здесь совсем не причем, и что уберечь от лишних ненужных разборок именно его хотела, а если бы он так сильно жаждал справедливости, то мог бы и сходить сам к Тимофею, развлечь себя, а не слушать мои запреты.

По телу теплая волна прокатилась и застряла в пальцах рук и ног, растекаясь покалыванием, лишь только имя парня вспомнила. Черт, дурочка, что же творится со мной? Хрень какая-то, и вот это чувство бабочек в животе, стоит лишь вспомнить, как к моим губам его губы прижимались.

– Ясь, – Люба толкает меня, и я отдергиваю руку от губ, щеки заливает краска.

Спалилась. Блин. Опускаю глаза в тарелку с едой и стараюсь восстановить дыхание, потому что понимаю, что сейчас выгляжу со стороны глупо и смешно.

– С тобой все в порядке? – пока Нина ковыряется в смартфоне, Люба придвинулась ко мне ближе. – Странно, что тут никого нет из этих, – она оглянулась по сторонам, – они сегодня вообще здесь не появлялись. Интересно, чем они питаются?

Я искоса глянула на Любу.

– Скорее всего, Любаш, у них там целый холодильник деликатесов, – говорю ей и отправляю в рот кусочек хлеба, запиваю его холодным чаем.

– Так холодильники нельзя же, – искренне удивляется она, а я только усмехаюсь.

Наивная.

– Им можно, Люб, им можно.

Вдруг чувствую, как спину пронзает чей-то взгляд. Черт. Тут же накидываю капюшон на голову. С девчонками совсем забыла про него. А ведь здесь старалась, чтобы никто не видел мои волосы. И до вчерашнего дня мне удавалось.

– Люба, кто там?

Спина почему-то вместо того, чтобы согнуться сильнее от давящего взгляда, наоборот, в струнку выправляется.

– Где? – встрепенулась соседка по комнате. – А-а-а, – протянула она, – это Лев Владимирович, – зашептала мне на ухо, – ну, помнишь, который нас встречал. Он тут свирепствует уже второй день, слышала, чп произошло какое-то, но какое, точно никто не знает. Да и сами интернатовские, знаешь, не такие уж и общительные, – она улыбается грустно. – Стараются с нами не сталкиваться.

Я выдохнула с облегчением. Лев Владимирович – это куда ни шло. Ну и взгляд у него, аж мороз по коже. Маленькая пометка в голове: «не сталкиваться с этим мужчиной, не забывать надевать капюшон». В детдоме все уже давно привыкли к моему цвету волос, а тут могут и стебаться начать, а мне этого меньше всего надо, и так их видело больше человек, чем хотелось бы.

За своими мыслями и не заметила, как кусок хлеба с чаем умяла, а еще не почувствовала, как за моей спиной вдруг возник Дима. Только когда руки на плечи положил, вздрогнула от неожиданности.

– Пойдем, провожу в комнату. Поговорить нужно, – сообщил парень и, не дожидаясь моего ответа, отодвинул стул, беря меня за руку.

– Давай не сегодня, Дим, а? – поднимаю на него глаза, но в его взгляде чувствую решительность. Понимаю, что убежать не удастся.

– Ладно, – выдыхаю обреченно.

– Мы тебя догоним, – говорит мне вслед Люба, и я благодарно киваю ей.

– Ну, как ты? – спрашивает меня на ходу Дима, как только мы переступаем порог столовой.

– Со мной все отлично Дим, – отвечаю ему, а у самой внутри предчувствие какое-то нехорошее расползается. – Постой, куда ты меня так тянешь?

Пытаюсь руку вырвать, но это бесполезно.

– Да подожди, что ты дергаешься, – Дима только сильнее сжимает ладонь, не давая шансов на свободу.

– Дим, прекращай так себя вести, и если что, ты меня пугаешь, – говорю парню в спину, а он уже за угол заворачивает, к подъему на второй этаж, и под лестницу меня тянет.

Черт. Блин. Оглядываюсь по сторонам в попытке хоть как-то остановить Диму. Но он останавливается сам, заталкивает меня в угол и прижимает к стене. Ладонями обхватывает мое лицо и смотрит в глаза. Тусклый свет из коридора за лестницу практически не доходит, но я и без него вижу, как в зрачках парня полыхает огонь.

– Яся, я так соскучился по тебе, – парень большими пальцами гладит мои скулы и, склоняя голову, прижимается к губам.

Я дергаюсь от него, будто ударить хочет. Сама от себя такой реакции не ожидала. То ли от того, что давно не виделись, и я отвыкла от Димкиных прикосновений, то ли… но об этом вообще думать не хочу.

– Ясь, ты что? – отлипает он от моих губ и снова в глаза смотрит, голос хриплый, будто за секунду простыть успел.

– Губа еще болит, – вру ему и даже глаза не опускаю. Вот же блин.

– Ой, прости, прости, – шепчет парень и в щеки целует.

У меня внутри отторжение невыносимое поднимается, холод адский руки окутывает, а на глаза слезы наворачиваются. И этот весь коктейль эмоций скручивается внутри маленьким вихрем и разносится по крови отравляющим ядом. Парень как будто не видит, не чувствует, что мне плохо, руки под толстовку сует и за кожу на спине трогает, а я готова в конвульсиях биться от того, как будто меня током простреливает от каждого его касания.

И я осмеливаюсь. Выставляю руки вперед, отделяю его от себя, давя на ребра.

– Дим, отпусти, не надо, – а голос как не мой.

– Ясь, ну, дай хоть обнять тебя, – просит Димка.

Где-то внутри умом понимаю, что это просьба нормальная, и что обнимаемся мы с ним далеко не в первый раз, да, но вот именно сейчас не хочу, чтобы даже прикасался ко мне.

– Дима, – еще раз пытаюсь ему сказать это вежливо, но парень, уже наглея, начинает лапать меня. К лицу приливает жар. – Прекрати, Дима! – набираюсь сил и отталкиваю его.

– Да что с тобой, Ясь? – вдруг возмущается парень, отходит на шаг и смотрит на меня, чуть склонив голову. – Неделю тебя не видел, соскучился.

А у самого желваки на щеках ходят. Конечно, понимаю, чего он хочет, но только не сегодня и не здесь.

– Дима, – открываю рот, чтобы высказать ему свои мысли, как вдруг слышу, что кто-то хихикает сверху, стоя на лестнице.

Смотрю на лицо Димы, а оно вытягивается и превращается в маску, ни одной эмоции.

– О! – слышится восклицание.

От узнавания голоса душа уходит в пятки, а сердце начинает выстукивать жесткий ритм чечетки о ребра. Рука дергается, чтобы прижаться к груди, но я сдерживаю себя. Смотрю на Диму и заламываю пальцы на руках, пряча их за спиной. Главное, чтобы он не увидел, как руки у меня начали дрожать.

– Есения? – протягивает Тимофей и наклоняется через перила. – Что-то мы с тобой часто сталкиваться стали, не находишь?

А у Димы, аж краска с лица отлила, стоит передо мной весь бледный и смотрит то на меня, то на парня сверху. Я не вижу лица Тимофея, но и так могу догадаться, что он улыбается. Нравится издеваться над людьми, видимо, ведь прекрасно понимает, что говорит, и Диму на агрессию, хочет вывести. Придурок. Сжимаю челюсти и делаю первая шаг к Диме. Но он будто за мной повторяет, отзеракаливая недавнее мое поведение. Бросает холодный злой взгляд, который мигом пригвоздил меня к месту.

– Да, Есения, расскажи, когда это ты так часто стакиваешься со всякими? – он окидывает меня презрительным взглядом, хотя мне достаточного той мерзости, которую он вкладывает в свои слова.

Поджимаю губы. Вздергиваю подбородок. Не хватало еще устраивать приступов ревности при посторонних. Хоть бы подумал головой, прежде чем эти слова произносить.

– Я не знаю, о чем говорит этот парень, – холодок скользит в моем голосе, я одергиваю толстовку и выхожу из-под лестницы.

– Привет, – как будто не слышал только что нашей перепалки, Тимофей машет мне рукой сверху.

Я медленно поднимаю голову и залипаю на нем. Оторвать взгляд невозможно. Растрепанные темные волосы хаотично торчат в разные стороны, губы растянуты в игривой улыбке, и снова эти глаза, в которые затягивают, будто в бездну, смотрят на меня, не отрываясь. За спиной раздается шабуршание, и это отвлекает меня. Смешавшись, я сую руки в карманы толстовки и молча, ничего не говоря, прохожу мимо Димы, направляюсь в сторону столовой. Девчонки еще не выходили, значит, посижу с ними.