Наконец, примерно в то время, когда Кэри уже начало подергивать от нетерпения, Лиза разрезала последнюю ленту и, очень аккуратно сложив бумагу, подняла крышку. Стоя на кончиках пальцев и вытягивая шею, Кэри могла разглядеть ещё одну ярко обернутую коробку, идентичную первой, только меньше.

Спустя три коробочки у Бобби в руках появился свежий зефир, свисающий на три фута над огнем, Кевин засыпал в кресле, а улыбка Лизы уже была не такой лучезарной.

― Это было очень смешно в моем воображении, ― пробормотал Майк.

К облегчению Кэри, ещё через две коробки Лиза начала тянуть за ленты и разрывать обертку. К тому времени, когда она добралась до коробки размером со сложенную рубашку, ей пришлось остановиться и выпить.

Внутри была тёмно-синяя папка с золотым тиснением спереди. Кэри придвинулась ближе, пытаясь разобрать, что было там написано в очень тусклом свете.

― Туристическое агентство? ― Лиза открыла папку, а затем прижала ладонь ко рту.

― Двухнедельный круиз по Карибскому морю, ― сказал Майк всем, кто сумел дождаться, пока она всё развернет. Лиза всё ещё молчала, медленно переворачивая страницы. ― Наш медовый месяц. Наконец-то.

Лиза остановилась, просмотрев половину бумаг в папке, и вытащила сливочно-бежевой лист.

― Что это значит?

― Это бронь свадебной церемонии на закате на круизном судне. Я думал, мы сможем снова пожениться, только мы вдвоём. Никаких детей ― в утробе или ещё где-то. Я копил деньги три года на это и ждал, когда Бобби пойдет в первый класс, чтобы для Терри и Ма не было слишком обременительно взять к себе детей на две недели. Это ... вот почему я был так взволнован тем, что ты хотела ещё одного ребёнка.

― Снова пожениться? Но почему?

― Потому что я так хочу. Не потому, что я должен или потому, что от меня этого ждут. Просто потому, что я хочу.

Почти полностью неконтролируемые в тот момент, дети делали монстров из сморов, и застывший расплавленный зефир уже находился на всех поверхностях на расстоянии двадцати футов, но Кэри было всё равно. Она была слишком занята поиском платка. Казалось, Терри и Мэри запаслись ими.

― Я хотел сделать это немного более частным образом, ― продолжал Майк, ― на случай, если ты меня отвергнешь, но кажется, пришло время.

Лиза остановилась, яро вытирая лицо, чтобы слёзы не попали на бумаги, лежащие на ее коленях.

― Отвергнуть тебя? О чём ты говоришь?

― Тебе когда-нибудь приходило в голову, что я думал о том, не вышла ли ты замуж за меня, потому что должна была так поступить? Или что единственная причина, по которой ты осталась со мной, это потому, что так проще, чем быть матерью-одиночкой четверых детей?

― Я.. нет. Я всегда любила тебя, и думала, ты это знаешь.

― И я думал, ты знаешь, что я всегда любил тебя.

― О, ― Лиза прижала папку к груди и улыбнулась сквозь слезы. ― Мне нужно новое платье.

Майк закатил глаза, когда ребята из толпы рассмеялись.

― Как будто я могу позволить себе это сейчас.

Лиза кинулась в объятия мужа, и, когда один из мальчиков издал звук отвращения, все вернулись к тому, что делали до того, как Майк приехал.

Кроме Кэри. Все смеялись над расплавленным зефиром на заднице Кевина и размазанным шоколадом на волосах Бобби, и, к счастью, никто не заметил, как она отступила в тень и ускользнула в хижину. Даже если бы Джо сейчас пригрозил, что она потеряет возможность задать вопрос, покинув костёр так рано, то пусть будет так.

Не включая свет, она забралась на кровать и натянула одеяло на голову.

Зависть собиралась съесть ее живьем. Разве не безумие? Никогда ещё Кэри не думала, что она будет завидовать женщине, которая была клубком неуверенности, чья карьера состояла из стирки и доставки детей в школу. И, которая родила четыре ходячих, говорящих оружия массового уничтожения.

Черт, прямо сейчас она даже Терри завидовала. Может, муж и ушёл от неё, но она не проводила ночи в одиночестве в течении тринадцати лет. Она не стояла на кухне в одиночку, с трудом проглатывая замороженные блюда для гурманов, разогретые в микроволновой печи.

У Кэри могло быть всё это с Джо. Она бросила всё, чтобы самой чего-то добиться. Чтобы построить карьеру. Она была успешна, уважаема, финансово независима, и очень близка к достижению своей цели.

Во всём виноват Джо. Все эти разговоры о любви и детях, ослабили стену вокруг её биологических часов, и теперь это?

Кэри закрыла глаза, пытаясь сдержать слезы. Она ненавидела сомневаться в выбранном ею пути, но ничего не могла с этим поделать. Может быть, когда она сидела там, с таким смущением, в своей мантии и белой академической шапочке с кисточкой, что щекотала ей щеку, она сделала неправильный выбор.

Джо щелкнул переключатель освещения и включил верхний свет в хижине. Лагерь уже погрузился в темноту, и его глазам было легче сфокусироваться, поэтому он без труда обнаружил комок под одеялом на нижней койке.

Когда Кэри отошла от костра, он подумал о том, чтобы пойти за ней. Он мог бы подразнить её тем, что она сбежала с семейного мероприятия, или попытаться уговорить её на короткую поездку. Но он понял по её осанке и тому, как опущена была её голова, что ей нужно немного отдохнуть.

Не то, чтобы он винил ее. Он знал так же хорошо, как и все, что его семья могла изнурять. Он даже уже пару раз подумывал о том, чтобы назначить встречу с агентом и передвинуть крайний срок сдачи работы, чтобы взять пару дней отдыха для себя.

― Ты не спишь? ― прошептал он. Ответа не последовало, но она притворялась. Никакие китайские водяные пытки, вероятней всего, не смогли бы заставить ее признаться, что она храпит, как бензопила, всасывающая последнюю каплю масла.

Но сейчас она не храпела. Она всхлипывала.

Дерьмо. Он проиграл вечер в своей голове, но не смог вспомнить ни одного случая, из-за чего Кэри могла плакать. Всё, наоборот, изменилось в лучшую сторону, напряжение между Майком и Лизой исчезло, благодаря дорогому отдыху, за который его брат не позволил ему заплатить. Терри была поглощена семейной драмой и даже не разговаривала с Кэри, насколько ему было известно.

Он разделся до своих боксёров, а затем встал посреди комнаты, чувствуя себя глупо. Он не мог просто залезть в свою постель и заснуть. Но он также не мог залезть и к ней. Даже если бы она не плакала, он не был уверен, что койка выдержит их обоих.

― Тебе не нужно идти в баню? ― спросил он, думая, что следовало сначала спросить об этом, прежде чем раздеться.

― Нет, ― ответила она скрипучим, тихим голосом.

― Ладно, ― в недоумении он выключил свет и сел на край кровати. ― Эй, сегодня всё было так неспокойно, за завтраком, и когда Брайан поцарапал колено и всё остальное, и ты забыла задать мне вопрос.

― И?

― Мы же не хотим, чтобы крылатые обезьяны Тины отчитались, что ты смягчилась.

Она не засмеялась.

― Мне всё равно.

― Ты заболела?

― Нет.

Разговор зашел в тупик, Джо поправил свою подушку и вытянулся. Чтобы не зацикливаться на не желающей общаться женщине, лежащей в нескольких футах от него, Джо обратил мысли к своей рукописи. Ему удалось бросить своего главного злодея в яму адского сюжета, и он понятия не имел, как его вытащить оттуда. Учитывая, что книга должна быть выпущена менее чем через два месяца, ему нужно было начать расходовать немного больше энергии в этом направлении.

― Черт бы тебя побрал! ― с кровати слетели покрывала, открывая полностью одетую Кэри. ― Мне не нужно было идти, пока ты не сказал об этом.

Джо сумел не засмеяться над ней, хотя это было непросто.

― Хочешь, чтобы я пошёл с тобой?

― Да, ты должен пойти со мной. Кажется, прошлой ночью я видела, как енот ковырялся у квадроцикла.

― Если я пойду с тобой и защищу тебя от банды енотов, которая управляет палаточным лагерем, ты вернешься в мою кровать, где тебе и следует быть?

― Просто потому, что мы немного повеселились под твоим одеялом, совершенно не значит, что мне там следует быть, Ковальски, - она сорвала свою толстовку со спинки стула с такой силой, что тот упал.

Он наблюдал, как она поднимает стул и поправляет его, и решил держать язык за зубами и просто пройтись с ней, пока он и себе не вырыл яму поглубже.

Было непросто быть сорокалетним одиночкой в большой семейной группе, и он догадался, что это и пожирало ее изнутри. Он знал, каково это. Он спал один, ел один. Он смотрел телевизор один, и когда читал книгу и натыкался на исключительно хороший отрывок, ему не с кем было этим поделиться.

Большую часть времени его это устраивало, но, нахождение в кругу семьи, такой как Майк и Лиза и дети, только усугубляло состояние одиночества, подобно как отравленный ядом наконечник.

Он ждал её за пределами бани, и, когда она вышла, заметил, что она хорошенько умыла лицо. Было очевидно, что она пролила несколько слезинок, но он ничего не сказал.

― Можно мне поспать на большой кровати, даже если мы не будем заниматься сексом? ― спросила она, когда они приблизились к своей хижине.

Может быть, она и сможет спокойно спать на большой кровати, если у них не будет секса, но у него вряд ли это получится.

― Конечно. Мы перенесем всё на следующий раз.

Она не засмеялась, но на лице появилась небольшая улыбка, и она закатила глаза. Ему пришлось повернуться спиной, когда она переодевалась в пижаму - такую же, как ту, что он испортил, но другого цвета, и затем она забралась в его кровать и свернулась в клубок.

Он снова разделся до боксёров, а затем, немного поколебавшись, натянул на них пижамные штаны. Просто так, чтобы она не волновалась, и не появилось никаких мыслей. Не то чтобы у него их не было, но он не собирался их осуществлять.