– Давид, – повторяет Лорен, начиная составлять список. – Продолжай.

– Гм… Давид, – говорит Белинда. – И… гм… Давид… и все эти замечательные произведения, которые у них там есть в «Уффици». Их просто слишком много, чтобы перечислить.

– Например ? – спрашивает Лорен.

– О Боже! – восклицает Белинда, помахивая рукой перед лицом. – С чего начать?

Все сидящие за столом уставились на нее, ожидая продолжения.

– С чего начать? – говорит она снова. – Их так много…

– Джотто, Тициан, Рафаэль, Микел… – начинает Лорен.

– …анджело, – кивает Белинда.

– Леонардо…

– Да Винчи, – добавляет Белинда.

– Еще кто-нибудь? – спрашивает Лорен, делая паузу, чтобы посмотреть на Белинду.

– Фуу, – говорит она, раздувая щеки. – Не могу вспомнить.

– Караваджо, Рубенс, Ван Дейк, Рембрандт…

– Ага, правильно, все они, – соглашается Белинда.

– Верно, – говорит Лорен. – Все они. Кто еще?

– Не пора ли тебе зарегистрироваться для участия в соревновании по катанию сыра? – спрашивает Белинда.

– Конечно, – подхватывает Дерек, вставая. – Пойдем, Лорен, нужно добраться до тента с кубками, вон там.

Когда Лорен уходит в сопровождении Дерека, Белинда остается с Мэри. Кайл стоит сзади. Поскольку Хоуард игнорирует ее, а Барбара болтает с Дюран, Белинда решает присоединиться к остальным австралийкам, хлопочущим возле барбекю.

Снуя вокруг костра, Палома, Джекви и Джэнет орудуют всевозможными щипчиками для барбекю и пьют вино. Все любезно простили Белинду зато, что та их отравила, и теперь объясняют, как восхитителен маринованный ягненок, которого они готовят, и как необыкновенно вкусна кухня Донны Хей.

– Она австралийка, вы знаете, – говорит Палома, переворачивая кебаб из ягненка.

– Правда? – говорит Белинда, делая над собой усилие, чтобы казаться веселой.

– Ага, – кивает Палома. – Все лучшие повара – австралийцы.

– Верно, – соглашается Белинда.

– Это потому, что у нас, в Австралии, самые лучшие ингредиенты, правда, Джекви?

– О да, – говорит Джекви, оперируя щипчиками с ловкостью, доказывающей большой жизненный опыт. – Действительно свежие.

– Правильно, всегда очень свежие, – подтверждает Палома, прикусив свои длинные, до пояса, темные волосы. – Это наш стиль жизни. Австралийский стиль жизни действительно потрясающий. Вы там когда-нибудь бывали?

– Нет, – говорит Белинда.

– О, туда стоит съездить, – продолжает Палома. – Там здорово.

***

А возле стола Кайл не упускает своего шанса. Не говоря ни слова, он берет Мэри за руку и молча ведет ее через толпу, сквозь пелену жары и дыма. Он отводит ее за тент с кубками, находит там молодой дуб и прижимает ее к нему. Он начинает целовать ее. Словно умирающий от голода человек, он водит губами по всему ее лицу и пожирает ее рот, ее щеки и глаза, покрывая их голодными поцелуями. Его руки сомкнуты вокруг ее талии. Тонкие пальцы Кайла начинают скользить под ее майкой, задирая ее над грудью, к плечам. Он запускает руки под ее лифчик и сжимает ее грудь, зарывается головой между грудями и проводит там языком, стремясь попробовать на вкус каждый дюйм ее тела. Мэри едва дышит. Голова ее откинута назад и прижата к стволу дерева. Ее глаза закрыты, рот приоткрыт от наслаждения; она проводит кончиком языка по верхней губе.

– Кайл, – шепчет она.

– Мэри, – он снова целует ее пухлые губы, – я больше не могу без тебя. – Он прислоняется лбом к ее лбу, проводит по ее губам большим пальцем. – Уйдем со мной, – говорит он, сжимая обеими руками ее подбородок и пристально глядя ей в глаза.

– Я все для тебя сделаю, – отвечает она.

– Тогда давай уйдем, – говорит он, и его темные глаза блестят от возбуждения и дерзости. – Оставим их обеих, с их мелкими дрязгами и дурацкой местечковой борьбой за лидерство! Убежим вместе!

– Я не могу, – говорит Мэри, отталкивая его.

– Ты можешь. – Он снова целует ее. – Ты все можешь, если я рядом. – Он еще раз целует ее. – Все.

– Боже, Кайл, – она проводит рукой по его курчавым волосам, – я почти верю тебе.

– Ты должна мне верить, – заявляет он со всей уверенностью молодости. – Я люблю тебя. Это так просто. Я люблю тебя. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива.

– Что ты… – переспрашивает Мэри, рот ее пересох, губы полуоткрыты.

– Я люблю тебя, – снова говорит он, и широкая улыбка освещает его красивое лицо. Она улыбается. Ее лицо пылает. – Конечно, я люблю тебя, – повторяет он снова.

– Никто мне раньше этого не говорил. – Ее глаза наполняются слезами.

– Ну что ты, – говорит он, целуя ее веки. – Не грусти.

– Я не грущу, – отвечает она. – Ты делаешь меня самой счастливой на свете.

– Давай убежим. – Он хватает ее за руку.

– Я не могу.

– Ты можешь, – настаивает он.

– Мы не можем, – отвечает она. – Давай вернемся, пока никто не заметил нашего отсутствия. – Она поправляет майку и заправляет волосы за уши.

– Я никогда не отпущу тебя, ты знаешь это? – говорит Кайл. – Нам суждено быть вместе. Я знал это с первого раза, как увидел тебя, стоящую возле дома и машущую рукой, в одном белье. Я подумал тогда, что ты самое пленительное существо, которое я когда-либо видел.

– В длинной майке и белье, – поправляет она.

– О, я знаю, – ухмыляется он. – Я такой проказник.

– Да, ужасный проказник, – говорит она, грозя пальчиком.

– Хорошее замечание, – бормочет он, беря ее за руки и снова целуя. – Я правда люблю тебя, Мэри, никогда не забывай этого.

Мэри улыбается и целует его в ответ.

Они пробираются обратно к столу сквозь толпу, никуда не спеша. Их шаги медленны, они крепко держат друг друга за руки. И только подходя к красно-белой, похожей на шахматную доску скатерти, они разделяются и возвращаются к столу с разных сторон, причем Кайл выжидает пару минут, прежде чем приблизиться.

– А, вот она, Белинда, – говорит Барбара, завидев Мэри. – А мы уж собирались послать отряд на поиски тебя, Мэри!

– Прошу прощения. – Мэри садится рядом с матерью. – Я ходила в уборную, а там была жуткая очередь.

– Правда? – спрашивает Палома. – Все было нормально, когда я ходила туда пару минут назад. Вообще никого.

– Ну, ты, видимо, пропустила основную толкучку.

Мэри чувствует на своей коже запах лимонного лосьона после бритья – запах Кайла.

– Надеюсь, ты не разговаривала с Кайлом, – шипит Белинда одним углом рта. – Ты знаешь, как меня это злит. И по-моему, тебе не нравится, когда я в таком настроении.

– Нет, – отвечает Мэри, поигрывая ножом и вилкой.

– А! Кайл, – говорит Лорен. – Полагаю, ты тоже был в ванной комнате?

– Что ? – спрашивает Кайл, очень хорошо разыгрывая изумление. – Нет, я ходил осмотреться. Стол Бьянки – вон там. – Он указывает в нужном направлении. – Те ребята, что владеют супермаркетом, – за другим столом. Здесь вся деревня да еще сотня или около того людей, которых я никогда прежде не видел.

– Очень похоже на твою вечеринку, – смеется Белинда через стол.

– Я вижу, ты принесла с собой свою собственную еду для пикника, – говорит Лорен. – Боишься, что кто-нибудь отравит тебя после вчерашнего?

– Вообще-то нет, – улыбается Белинда. – Мне захотелось чего-нибудь настоящего, rustica и tuscano на этой festa, а, увидев все эти австралийские деликатесы… – квохчет она, пытаясь вызвать к себе симпатию на другом конце стола.

– Еда на столе! – объявляет Палома, с высоты опуская на стол два белых блюда. – Здесь ягненок, замаринованный на ночь с розмарином и чесноком и приготовленный в собственном соку, – указывает она, – а это – запеченные овощи. У нас еще готовится курица с лимоном и чили. Налетайте, пока горячее.

– Ага, – соглашается Джекви, стоящая возле барбекю; теперь видно, как она вспотела. – Ешьте!

– Ну, полагаю, я лучше достану мою rustica еду для пикника. – Белинда пытается удержать внезапный поток слюны во рту. Она нагибается, подбирает свою корзину и снимает белое полотенце. Каждое блюдо отдельно завернуто в серебряную фольгу. – Мм… – говорит Белинда, разворачивая шесть персиков. – Пальчики оближешь. – Затем на столе появляется большой серебристый сверток. – О-о! – говорит она с воодушевлением. – Бобы. – Она выкладывает горсть себе на тарелку и достает небольшую упаковку. Открывает. Там что-то белое, твердое и квадратное. – Интересно.

– О Боже! – говорит Кайл через стол. – Мне кажется, это lardo 130.

– Lardo? – повторяет Белинда.

– Да, знаете, копченый свиной жир. Не могу поверить, что вы это едите! Вы сами приготовили еду для пикника?

– Конечно, сама! – лжет Белинда, открывая еще один сверток с бутербродами. – Бутерброды, – говорит она. – С… – Она засовывает свой нос между ломтями чиабатты. – Гм…

– Lamperdotto, – определяет Кайл, вглядываясь. – С рубцом, – переводит он.

– М-м, очень rustico, – улыбается Лорен, отрезая тонкий ломтик ягнятины и отправляя его в рот. – Приятного аппетита.

– Спасибо. – Белинда откусывает от бутерброда с рубцом, запивая его большим количеством вина. Она прожевывает кусок и едва его проглатывает. – Смотрите, – добавляет она, и в глазах ее стоят слезы; она забывает, что не следует удивляться еде, которую сама приготовила. – Маленький кусочек сыра.

– Аппетитный, – отзывается Лорен.

– Хочешь немного мамочкиной еды? – спрашивает Белинда у Мэри с мольбой в глазах.

– Я попробую и того и другого, – говорит Мэри. – Но пожалуй, от рубца откажусь.

– Кто-то сказал «рубец»? – спрашивает Дерек, поднимая голову от тарелки; рот его полон мяса.

– Белинда ест бутерброды с рубцом, – сообщает Лорен, отрезая ломтик запеченного баклажана.

– Какая вкуснятина! Я сто лет такого не ел. Можно мне кусочек?

– Дерек, ну конечно, – говорит Белинда, передавая ему бутерброды с рубцом. – Я приготовила их специально для тебя.