Обычные реплики про самочувствие, про Дениса, про его работу и обещание заглянуть после обеда. Уже почти как само собой разумеющееся, не вызывающее ни малейшего отторжения.

Ксения спустила ноги на пол, накинула на себя халат. Голова уже практически не кружилась, не болела, немного давала о себе знать легкая слабость и все. Спрятав в кармашке халатика туалетную бумагу, она осторожно приблизилась к двери и выглянула в коридор.

— Здравствуйте, — поздоровалась, увидев будущую свекровь.

Та, тут же оборвав явно неприятный для обоих разговор, буркнула сердито, почти не глядя:

— Доброе утро.

— Ты куда? — сразу же всполошился Денис, порываясь взять девушку под локоть. — Тебя проводить?

— Спасибо, я сама, — задержавшись на пороге ровно настолько, чтобы миновать мать с сыном, Ксения на еще нетвердых ногах неуклюже пересекла коридор и скрылась в туалете.

Боже, ну и видок! Увидев собственное отражение в зеркале, девушка ужаснулась. Она, конечно, представляла, что все примерно так и выглядит, но лицезреть такую красоту воочию было нелегко. Неудивительно, что все болело, и кожа была словно чужая.

Пользуясь тем, что та часть туалета, где она сейчас находилась, запирается изнутри, Ксения стянула халат и, задрав ночнушку, рассмотрела спину в мутном, в серых разводах, зеркале. Немудрено, что она испытывала дискомфорт — чуть ли не вся спина расцвела бордовыми пятнами разных расцветок и размеров. На бедрах — та же картина. Мало приятного… Хорошо хоть кровить перестало и тянуть низ живота, но спираль однозначно придется убрать, а то страшно.

И Денис про нее узнал. Так некстати…

Денис…

Что он здесь делает со вчерашнего вечера? Она-то после принятого успокоительного вырубилась, так толком и не поняв, зачем Влад привел Дениса. Еще букет этот жуткий… При воспоминании о нем снова стало как-то нехорошо — как будто неведомая теплая волна затопила с головой, одномоментно лишив опоры под ногами, и закружила в неистовом танце. Захотелось вырваться из этой удушающей волны как из адовой парилки, с каждой секундой становящейся все горячее и горячее.

Плеснув в лицо ледяной воды в поисках желанного глотка свежести, Ксения распахнула дверь и чуть ли не выбежала в коридор, где было намного прохладнее. Прислонившись лбом к холодной стене, закрыла глаза, чтобы тут же над плечом услышать заботливое:

— Что с тобой? Тебе плохо?

Но забота в голосе Дениса почему-то вызвала отнюдь не благодарные чувства, а лишь глухое раздражение — ей так хочется побыть одной, чтобы прийти в себя, а нужно что-то отвечать, как-то реагировать на его сочувствие. Это выше ее сил…

Негромко застонав, она снова «пересекла дорогу» и скрылась у себя в палате. Парень как хвостик следовал за ней, неизменно взывая:

— Ксюша… Ксюш…

Девушка легла на кровать и в изнеможении прикрыла глаза. Вот сейчас ей точно не до Дениса. Внутри, казалось, дрожит и бьется в истерике каждая клеточка.

— Ксюш, завтрак, — напомнил через некоторое время чувствующий себя не в своей тарелке парень. Приход матери раскачал его «подвешенное» состояние, а игнор Ксении усугубил его.

— Не хочу, — еле слышно ответила девушка, добавила еще тише: — Сам поешь.

— Ксюш… — снова сделал попытку нарушить повисшее молчание Денис, но она его прервала, с отчетливой досадой в срывающемся голосе:

— Денис! Пожалуйста! Помолчи! Я не хочу говорить!

Понимала, что так нельзя, что ведет себя по-свински, но иначе не могла.

Сколько так пролежала, стараясь унять гулко бьющееся сердце и совладать с дрожащими пальцами рук, не знала. Наверное, очень долго, потому что, когда периодически чуть приоткрывала глаза, всегда находила Дениса в другой точке палаты, хотя не сказала бы, что он двигался суетливо и быстро. Он перемещался по комнате, как хотел и когда хотел, тем самым вызывая в ней непонятную злость. Испытывая непреодолимое желание встать и тоже «погулять» по палате, но не имея возможности сделать это из-за мешающегося парня, Ксения раздражалась все больше и больше, но вскоре нашла выход — просто отвернулась к стенке, зажмурилась и заткнула уши, представила, что она одна, сидит в маленьком закутке за плотной шторой, скрывающей ее ото всех. И мир перед ней как на ладони, за прозрачным и чистым стеклом. Она видит всех, ее не видит никто.

Денис наконец-то затих, устроился на свободной кровати, замер в положении полулежа. Его взгляд рассеянно бродил по комнате, изредка возвращаясь к безмолвной фигуре девушки на противоположной кровати. Мысли, до этого сбившиеся в бесформенный клубок колючей шерсти, теперь расправлялись и скручивались в тугую, но не менее жесткую, нить. В памяти давно уже застыл несмываемым пятном далекий разговор с Вороновым, а свое чересчур уверенное «женюсь» царапало душу. Недоумение, сменяющееся на жалость, в глазах отца неотступно висело перед мысленным взором.

Лох, он просто лох… Сам загнал себя в ловушку, поведясь на собственные благие порывы и не желая видеть дальше своего носа. Что тогда, несколько лет назад, что вчера! Пока он сидит здесь как прикованный, выполняя «почетную» и, видимо, совершенно ненужную ей, но нужную кое-кому другому, миссию защитника Ксю, этот «кое-кто» тем временем позорит его перед коллегами и пойдет дальше позорить его перед друзьями! С работы уже прилетело сообщение о том, что его внезапный больничный слегка напряг руководство, а вот появление по его душу мента с вопросами уже в открытую заставил начальство нервничать. Они так не договаривались!

Видя, что в данный момент Ксю явно в нем не нуждается, Денис резко поднялся с кровати так, что та заскрипела, и вышел в коридор с телефоном в руке.

— Какого фига ты ко мне на работу поперся? — не считая нужным здороваться, прошипел он в трубку.

— У вас там все нормально? — даже не стал вникать в его болтовню Демидов.

— Это ведь был ты? С ментовскими корочками?

— Слушай, не до тебя сейчас, — Влад бросил трубку.

Вслед за частыми гудками прилетело еще одно зубодробильное сообщение от брата — вечером дома был грандиозный скандал, когда выяснилось, что отец все-таки пошел ему навстречу и походатайствовал о «липовом» листке нетрудоспособности. На несколько долгих минут парень просто «завис» в коридоре, очнувшись только тогда, когда поймал на себе удивленные взгляды медперсонала. Чисто на автомате, не желая никому мозолить глаза, он вернулся в палату, и лицо его при этом говорило само за себя.

— Что-то случилось?

Ксения теперь сидела в кровати и с повышенным интересом не спускала с него глаз.

Денис качнул головой, не задумываясь о том, что его жест можно трактовать двояко — то ли отмахнулся от ее вопроса, то ли сказал нет. Мысли были заняты другим — получается, его вводят в курс дела, только тогда, когда это выгодно; если нет — то можно и не утруждаться особо и, более того, вообще водить за нос, что ли?!

Один за другим в голове всплывали все случаи подобного утаивания правды. Что было больнее всего, так это то, что если вот так, навскидку, то почти вся их история любви с Ксю состояла из вот такой вот полулжи-полуправды. И если даже неправду с сыном, браком он мог еще понять (ей было стыдно говорить о бывшем своем опекуне), то уж обман в том, что касалось только их отношений, был выше его понимания. Чего стоит ее молчание по поводу аборта, спирали! Зато то, что у них «проблемы в постели», выходит, знают все, кроме него! С кем она обсуждает подобное за его спиной?! Неужели с Демидовым?!

— Что-то случилось? — повторила Ксения, так и не дождавшись ответа, и устав гадать по лицу парня. Он так резко встал и вышел из палаты, что ее и без того взвинченная душа прямо-таки забилась в панике. — Денис, почему ты не отвечаешь? — настал ее черед жаждать беседы, и слишком затянувшееся молчание со стороны парня действовало на нее одновременно и раздражающе, и угнетающе. — Денис!

Он посмотрел на нее долгим взглядом, в котором читалась легкая отстраненность вкупе с необъяснимой тревогой. Или уже это ей везде мерещится что-то плохое?

— Что ты молчишь? — повторила она, чувствуя, как сжимается сердце под его взглядом с тем, чтобы в следующую секунду забиться словно в припадке. — Говори!

Не иначе как ему позвонил Влад, чтобы сообщить ужасную новость!

Губы Дениса шевельнулись, но Ксения ничего не разобрала. В ушах гулко стучало сердце, вместо того чтобы тихо и незаметно биться в грудной клетке.

— Что?! — чуть ли не закричала она, пугаясь собственного крика еще больше.

Парень, видя, что ситуация начинает выходить из-под контроля, бросился к кровати, присел на самый краешек. Взяв в руки дрожащие ладони Ксении, постарался придать собственному голосу максимально спокойный и убедительный тон.

— Ничего не случилось, — увещевал он, с беспокойством вглядываясь в ее лицо.

— Кто тебе звонил?! — девушка тяжело и часто дышала. Беспрестанно скидывала с себя руки Дениса, в то время как он снова и снова пытался совладать с ее трясущимися пальцами. Посторонние прикосновения были ей до жути неприятны. — Кто?!

— Никто не звонил, — он наконец оставил в покое ее ладони. — Я сам звонил. Брату, — отвел мимолетно взгляд в сторону и снова посмотрел на нее долго, проникновенно. Так, словно хотел что-то сказать глазами, будучи уверенным в том, что слова она не воспринимает. — Успокойся, пожалуйста.

— О, господи!

Закрыв лицо руками, Ксения с тяжелым вздохом откинулась обратно на постель. Пролежав так неподвижно некоторое время, выровняв более-менее учащенное дыхание, отняла руки от лица.

— У него все нормально? У родителей?

В ответ на молчаливый кивок парня спросила:

— Почему ты не на работе?

Денис как-то криво улыбнулся, неловко пожал плечами.

— Я так решил.

— Зачем? — шедшая на убыль внутренняя дрожь пробрала с новой силой. — Эти цветы… от кого они?