Александра Ронис - Тот, для кого живу. Продолжение

— Я не знаю, — честно признался он. Заметив, как расширился единственный видимый глаз Ксении, поспешил ее успокоить: — Не переживай, мы обязательно их найдем.

— Мы? — эхом повторила она.

— Полиция… Влад, — наверное, впервые Денис смог произнести имя Демидова без ощущения привычной мерзости.

— Влад?

Девушка перевела взгляд на стену, обдумывая услышанное. Влад обещал ей помочь, и вера в то, что он помогает, вот сейчас, в данную секунду, наполнила ее приятным теплом.

— Это он сказал тебе быть здесь? — Ксения вновь смотрела на Дениса. Зная Влада, легко можно было предположить что-то подобное.

— Почему он? Я сам.

— Это правда?

— Ты мне не веришь?

Невольная обида, сквозившая в голосе парня, не укрылась от Ксении. Ну да, после всего, что он для нее сделал…

— Зачем?

Этот вопрос не давал ей покоя.

— Просто чтобы ты была спокойна.

Денис надеялся, что этим девушка и удовольствуется, но его ответ, наоборот, заставил ее вновь приподняться в кровати.

— Ты думаешь, будет что-то еще? — ее голос зазвучал чуть громче, выдавая вновь включившуюся тревогу. — Поэтому ты такой нервный?

— Ксюш, — и хоть терпение парня было уже на исходе, выдержка все же ему не изменила. — Это ты сейчас нервничаешь, — он сделал попытку уложить ее, но безуспешно. — Тебе нужно успокоиться. Хочешь, я попрошу дать тебе успокоительное и ты поспишь?

— Я только что проснулась, — Ксения сама опустилась на подушку, но настороженного взгляда с Дениса не сводила. Не прошло и минуты, как она снова села. — Ты нервничаешь, я это чувствую.

Он молчал, потому что уже понял, что ее не удовлетворит никакой другой ответ, кроме признания ее правоты. Перечить ей сейчас — лишь еще больше раздражать ее. Надеялся, что она сама отвлечется на что-то иное или же попросту успокоится.

— Что не так?

Пусты его надежды.

— Скажи мне, о чем ты думал, когда вернулся в палату?! — потребовала Ксения, ставя парня перед непростой дилеммой. — Нам угрожает опасность?! Тебе, мне, Денису?!

— Да нет же!

Девушка загнала его в угол. Признаться в том, что действительно его беспокоило, он не мог, но и скрыть истину за правдоподобной в данном случае ложью было бы жестоко по отношению к ней. А придумать иную причину его озабоченности у него не получалось, мозг отказывался хитрить.

— Скажи мне правду, Денис!

— Да ничего нам не угрожает! — тут вспылил и он, не сдержался: — Это совершенно другое!

— Что именно?!

— Ксюш, давай потом, — парень попытался как-то договориться, выкрутиться, но не срослось.

— Нет, я хочу знать сейчас! — она даже пододвинулась к нему ближе, заглянула в глаза. Зацепила взглядом так, что не оторваться, не выпутаться, не избежать откровенного разговора. — Скажи мне, — давила тихим голосом как многотонным прессом. — Что тебя тревожит?

И он сдался. В конце концов, от этой темы не уйти, а о том, чтобы сберечь ее чувства… Его чувствами тоже не особо дорожат…

— Хорошо, — Денис подался к девушке, чуть склонил голову набок, вернул ей пристальный, испытующий взгляд. — Когда ты сделала аборт?

— Что? — Ксения отшатнулась. Меньше всего она ожидала упоминания прерванной когда-то беременности. И постановка вопроса была такова, что не оставалось и тени сомнения в том, что Денис в курсе. Сказать, что это неправда, не получится.

— Аборт, — подтвердил застывший в ее глазах вопрос парень. — Когда ты его сделала?

— Какая разница?

Девушка опустила голову, отодвинулась от него.

— Есть разница. Для меня есть. Он был от меня?

— Я тебе не изменяла, если ты об этом, — она гордо вскинула голову.

— Я не об этом, — прервал ее Денис, поднимаясь с кровати, но не разрывая зрительного контакта с Ксенией. — Я и так думаю, что это был мой ребенок. Когда ты от него избавилась? Перед тем как поставить спираль? Ничего мне не сказав!

Ребенок… Избавилась… Не сказав…

Она вновь почувствовала себя беспомощной, испуганной девчонкой, у которой один ребенок ждал ее дома с ожогами, а второй умирал в ней под равнодушное жужжание медицинского пылесоса. С новой силой всколыхнулось в душе то отчаяние, когда Денис ушел, оставив на больничном окне ключи поверх официальной бумажки, поставившей крест на красивой истории ее любви. Стало так больно, как будто надежды и мечты рушились прямо сейчас где-то внутри нее.

— Ты же знала, как я хочу, чтобы у нас был….

— Ты же сам повел меня к врачу! — Ксения больше не могла выслушивать упреки «правильного» Дениса. Больше не хотела чувствовать собственную ущербность, словно она только и делала, что всегда косячила, косячила и косячила. — Будто вещь, которая может испортить тебе жизнь! Сам говорил, что пока не время! А потом даже не спросил! Не хотел знать!

Голос ее оборвался на высокой ноте. Она зажмурилась, чтобы удержать наворачивающиеся слезы, унять мучительное, болезненное волнение.

— Так это было… — начал понимать непоправимость и ошибочность своих суждений парень. Пазл в голове сложился сразу же. Если бы он мог вернуть время назад, хоть на пять минут…

— А если бы я тебе сказала, что тогда?! — вскричала Ксения, вскидывая голову и отталкивая взглядом вконец растерявшегося Дениса. По щеке ее текла слеза. — Что бы ты сделал?! Что?!

— Ксюш, я…

— Уходи! — заплакала девушка, лицо ее скривилось. — Я не хочу тебя видеть! Я не хочу тебя знать!

Сжав в кулачках одеяло, Ксения уткнулась в коленки и громко зарыдала.

— Ксюш, прости, — топтался возле нее Денис, не зная, как к ней подступиться, как утешить ее.

Протянув руку, несмело дотронулся до ее волос. Погладил, но она дернулась. Не переставая плакать, отмахнулась от него рукой.

— Я люблю тебя! — прибег к словам, которые обычно с девушками срабатывают.

Но Ксения была необычной девушкой.

— А я тебя — нет! — прорыдала она, забиваясь от него к стенке. — Я тебя ненавижу! Ненавижу! Уходи!

Глядя на то, как она яростно и непрерывно бьет кулаком по постели, омывая слезами стену, Денис невольно сделал шаг назад. Сейчас бесполезно пытаться объясниться. У него опустились руки. Она успокоится, и они поговорят. Он обязательно извинится. Нужно только подождать.

— Ксюш, я в коридоре побуду, хорошо? Ты успокойся.

Еще одна попытка сгладить остроту ситуации.

— Нет, уходи!

— Я не уйду, — твердо заявил парень, но и Ксения была неумолима.

— Я скажу Владу! Он тебя сюда не пустит! Не пустит!

Это было последнее, что она прокричала ему в лицо, а потом упала на постель и с головой зарылась в подушку. Ее глухие рыдания еще долго стояли в ушах у Дениса.

Влад оглох от пронзительного гудка собственного автомобиля под аккомпанемент возмущенных сигналов, несущихся со всех сторон. Руки, намертво вцепившиеся в оплетку руля, заломило от напряжения. Нога отчаянно пыталась нащупать под собой хоть малейший намек на сопротивление педали. В глазах зарябило от разбегающихся из-под машины оранжевых жилетов дорожных рабочих. Глухой, но в то же время мягкий удар положил конец самым кошмарным секундам его жизни, и его кинуло вперед, навстречу летящему в стекло снегу.

Ему потребовалось еще несколько долгих секунд, чтобы проникнуться замершей перед глазами картиной и всей ситуацией в целом. Над капотом громоздился огромный рыхлый сугроб, по чудесному стечению обстоятельств оказавшийся здесь, на обочине не особо заснеженных московских дорог. Это коммунальщики старались всю ночь, сгребая в одно место весь выпавший за предыдущие сутки снег в данном районе. Может, ему стоит поблагодарить хотя бы мысленно незнакомых ему рабочих, не успевших перекидать его «подушку безопасности» в стоявший тут же с голодным кузовом грузовик, готовящийся отвезти всю эту кучу снега загород.

На ватных ногах Влад вывалился из машины, ловя на себе удивленные, сочувствующие, местами откровенно напуганные взгляды. Застывшие вокруг его зарывшегося капотом в сугроб автомобиля фигуры постепенно отмирали, начинали двигаться, продолжая свой путь, но не переставали оглядываться на место происшествия и незадачливого водителя. Около машины сгрудились дорожные рабочие, в своих спецовках напоминающие снегирей с ярко-горящим оперением — они осматривали машину, заглядывали под капот, восхищенно посвистывали и цокали. Прикинув траекторию своего короткого, но жуткого пути, Демидов понял, что ему реально повезло. Проскочить через четыре «встречки», не зацепить ни один автомобиль и вписаться в сугроб, погасивший удар, — это, действительно, чудо!

Холодный воздух приятно студил голову, помогал утихомирить, привести в порядок разбежавшиеся, разлетевшиеся от шока мысли. Впрочем, одна мысль, первой же сформировавшись во взбудораженном рассудке, затормозила бег всех остальных, но спровоцировала взрыв мурашек по всему телу — а если бы с ним сейчас был в машине Дениска?! Если бы эти чертовы тормоза отказали тремя часами ранее?!

В пребывающий все еще в оглушении слух с трудом прорвался знакомый звук — рядовая, навязчивая мелодия телефонного звонка. Нащупав в кармане мобильник, отметив при этом про себя, что пальцы мелко дрожат, Влад выудил вибрирующий гаджет. Увидев, кто звонит, абстрагировался на мгновение от собственной проблемы, позабыл об идиотском «нервяке».

Соколов… Что-то с Ксю?

Ага, как же…

— Слушай, не до тебя сейчас, — отмахнулся от справедливых, но абсолютно не к месту, предъяв Ксюхиного «стража». Издалека, рассекая уплотнившийся поток движения, с мигающими маячками к нему уже неслась бело-голубая ДПС-ка. Принесла же нелегкая! Сейчас начнется цирк…

Не питая иллюзий по поводу последствий своего непреднамеренного, но все же выезда на «встречку», да еще и с пересечением «сплошной», и прекрасно отдавая себе отчет, что это не авария, а лишь нарушение ПДД, Демидов предпринял вполне естественную попытку «договориться» с инспектором — грузным усатым капитаном предпенсионного возраста. Да, в колонию его за это не вернут, и штраф не пугал, но напрягало возможное лишение прав и необходимость таскаться в суд. Как будто ему больше заняться нечем!