Но и после пробуждения он особо ничего не соображал. Бессмысленно хлопал глазами, усиленно и безуспешно пытался удержать равновесие, не обращая внимания на то, что стоял перед посторонними людьми практически без штанов. Димон даже возмущенно цокнул: «Надо же, такой молодой, щегол почти, и так бухать! Как не в себя!». Но хоть фамилию, имя смог назвать — Курбанов Демир.

Девушка, отчаянно всхлипывая и размазывая по лицу кровь, поведала и без того понятную историю. Как познакомились в баре, как танцевали и выпивали вместе, как решили продолжить знакомство на съемной квартире. И все бы ничего, но захотелось гражданину Курбанову полового сношения в извращенной форме, на что девушка пойти не захотела. Вот он и взбесился — и квартиру чуть не разнес, и ее чуть не убил, снова вступил с ней в половой акт, но уже насильно.

— Давайте ее на медосвидетельствование, — дал команду ППС-никам опер, когда протокол был заполнен и подписан всеми, кроме Курбанова (по поводу него была сделана отметка об отказе), — потом с заключением сразу обратно. Я подожду, пока гражданин очухается, — он со скрытой усмешкой взглянул на опять захрапевшего парня, — и сразу в отдел поедем.

Когда квартира опустела, Димон уселся в кресло, вытянув ноги, пристроил их на столике. На него вновь напала зевота, поскольку жутко хотелось спать, но он знал — самое интересное только начинается. Поэтому он просто ждал…

Входная дверь почти беззвучно открылась и закрылась, и в комнате появился Влад. Мужчины обменялись рукопожатиями, Димон довольно ухмыльнулся в сторону спящего Курбанова:

— Готов. Чуть тепленький — бери да пользуйся.

Влад смерил брезгливым взглядом храпящее тело, с удовольствием пнул безвольные ноги, чтобы проверить глубину сна. Тот спал по-мертвецки.

— Наручники дай, — обратился Влад к другу, на что тот в голос заржал:

— Правильно. Человек в наручниках — уже не человек.

Через минуту правая рука Курбанова была надежно пристегнута к батарее — благо, близость стены позволяла, а он сам продолжал храпеть, источая алкогольные пары.

— Хренею я с тебя, Демидов, — восхищенно признался Димон, — такую схему замутить, а! И главное, как ты девку-то подписал на такое? У нее вся морда разукрашена.

— А-а, — отмахнулся Влад, — она этим зарабатывает.

— Ее бьют за бабки? — удивился опер.

— Фиг ее знает, может, и бьют. Телом, в общем, зарабатывает.

— И че? Много взяла?

— Не дороже денег. Пятьдесят штук за один удар, — когда Димон присвистнул, Влад добавил: — Да ладно, не жалко.

Ему и, правда, не было жалко ни набежавшей сотни, ни девчонку. Маринка сама согласилась. Не сразу, конечно, но согласилась. Ради подруги. И сумму назвала, он даже не торговался. Да и приложился несильно, только чтобы синяк на коже остался, да кровь выступила. Остальное она сама — ногтями да пальцами поработала, расцарапала себя, расщипала. Главное, и понятые, и ППС-ники, и все остальные поверили — ее избили по-настоящему.

Что до других следов «насилия», там Воронов подстраховал. Нет, экспертиза была «чистой», со всем биологическим материалом, как положено, лишь характерные травмы добавили, сгустили краски. И знал об этом только эксперт.

Когда через довольно продолжительное время вернулись ППС-ники с потерпевшей, со свежим заключением от медиков, Курбанов все еще был в отключке. Димон парней отпустил, сославшись на то, что вызовет другой патруль, так как их смена уже закончилась. Маринку пока оставили здесь — нужно было предоставить Курбанову после пробуждения результат его гулянки, чтобы он потом не вздумал утверждать, что ничего не было.

Через час Демидову надоело ждать, да и Маринка постоянно поглядывала на время и намекала, что ей хочется домой, полежать, отдохнуть. По ее меркам, ей все еще полагалось спать, а за «переработку» доплаты не предвиделось.

Влад снова приблизился к кровати и пнул пару раз Курбанова с силой по ногам. На этот раз тот зашевелился, с трудом разлепил заплывшие веки. Обвел мутным взглядом комнату и, увидев Влада, вздрогнул. Узнал. Решив, что зрение его подводит, либо что он до сих пор еще спит, дернул правой рукой, желая протереть глаза, но не тут-то было — рука надежно была зафиксирована в одном положении, и двигать ею было невозможно. Вот тут парень понял, что окончательно проснулся.

Вместе со сном страх выбил из него и остатки хмеля. Теперь он взирал на присутствующих осознанно, с закономерно возникшей паникой во взгляде.

— Гражданин Курбанов, на вас поступило заявление, — включился в роль Димон и громко зачитал тому все его «грехи», указав на побитую девушку и помахав перед его носом официальной бумажкой со всеми печатями.

— Что-о? — попытался возмутиться тот, но оглушительная оплеуха Влада его прервала.

— Мрази слова не давали, поэтому заткнись и слушай! — повернув голову в сторону «засветившейся» перед Курбановым Маринки, Демидов скомандовал: — Домой иди.

Уже через минуту той и след простыл.

Понимая, что стоящие перед ним мужики не шутят, парень с ногами забрался на постель, в тщетной надежде оказаться от них как можно дальше, и спросил уже заискивающим тоном:

— Что вы хотите? Что вам нужно?

Влад уже оценил и тщедушное телосложение парня, и перемену в его голосе, понял, что «сломать» того не составит особого труда. С одной стороны, даже жалко стало — кулаки так и чесались, но с другой — бить было нельзя ни в коем случае, потом хлопот с адвокатами не оберешься.

Сев на стул прямо напротив изрядно нервничавшего парня, Демидов коротко описал всю суть:

— Если ты, — специально делал паузы после ключевых слов: — не хочешь заехать на зону за износ, — и жесткого взгляда не отводил: — то прямо сейчас расскажешь мне все, что вы с братцем задумали.

Курбанов смотрел на них как загнанный зверь, понимая, что выхода нет, но и говорить пока не спешил. Либо не до конца ситуацией проникся, либо восточная гордость не давала склонить голову.

— Бить будете? — наконец выдавил он, переводя взгляд с Влада на Димона и обратно.

— Зачем же тебя бить? — неожиданно расплылся в улыбке Демидов. — Руки об тебя еще марать. Я тебя щас в ванной к батарее наручниками прикую. И оставлю на неделю. А перед этим все краны сниму и воду перекрою. Будешь подыхать от голода и жажды в собственной моче и дерьме. И можешь орать сколько твоей душе угодно — соседи тебя не услышат, квартира рядом пуста. Ну что скажешь? — видя, что парень по-прежнему молчит, Влад, желая припугнуть еще больше, добавил: — А может, тебя и вправду в пресс-хату засунуть?

Курбанов тревожно нахмурился, совсем сник.

— Че молчишь-то? — неожиданно заорал Влад, не давая тому собраться с мыслями, и саданул ногой по кровати. — Колись уже!

Парень вздрогнул всем телом, закрыл глаза — у него был такой вид, словно он с жизнью прощался, и сдавленно прошептал:

— Это все он… Аслан… брат мой придумал.

— Говори громче! — приказал Влад и подался вперед.

Тут и Димон, до этого стоявший где-то за спиной, подошел ближе.

— Когда узнал, что тебя выпускают, как с цепи сорвался, — глухим голосом монотонно заговорил Курбанов, не поднимая головы, не открывая глаз. — Захотел отомстить и тебе, и девчонке этой. Возле дома караулил, пока вас не увидел. Потом за новой квартирой проследил.

— Тормоза на машине моей ваших рук дело?

Допрашиваемый кивнул, но Владу кивка было мало.

— Подробности! — рявкнул он.

— Мы сначала делали так, чтобы сигналка сработала, чтобы ты на нее внимание обращать перестал. А когда ты ее отключил, мы тормозную жидкость слили, залили старую и шланг тормозной надрезали. Аслан сказал, что так все будет выглядеть как случайность, я в этом не разбираюсь.

— Девушку вы избили? — Влад мрачнел на глазах. Изворотливые суки!

Снова кивок и снова рык:

— Зачем?

— Чтобы ее наказать и чтобы на тебя подумали — у вас какие-то рамсы с ней были.

— Откуда знаешь?

Курбанов замолчал. Пришлось Демидову снова пинать кровать.

— Аслан познакомился с братом ее парня — они в одном кабаке зависали. Тот по пьяни рассказал про ваш треугольник. А потом, — он сглотнул, — парень этот, Денис, пожаловался, что ты ребенка отнять хочешь. Это было в тот день, когда мы ее избили. Он с другом был, пили они.

Влад не удержался, резко дернулся в сторону парня, тот аж подскочил. Димон понял — хватит.

— Все, поехали в отдел, — он похлопал Влада по плечу. — Остальное там.

В отделе Демир Курбанов, двоюродный брат Аслана Курбанова, окончательно сдал родственника. Рассказал и про нападение на парня Ксю с умыслом свалить все на Влада; и про фиктивный аккаунт в сети; и про различные подставы девушки, имеющие целью напугать, а еще лучше, свести ее с ума; и про перестрелку у аптеки — именно Демир и ранил брата (а ведь мог в Ксению попасть!); и про совсем уж безумный, но, к счастью, нереализованный план выкрасть маленького Дениса, заставив Демидовых на своей шкуре испытать все то, что испытала его мать, потерявшая старшего сына и мужа.

В больницу за Курбановым вечером поехали все, даже Воронов подтянулся. Видимо, хотел подстраховать и на этот раз — помнится, пять лет назад у подонков были защитники «сверху». Или же просто поддержать друга — представлял, что мог чувствовать Влад при виде ублюдка.

Курбанов, появившись в наручниках на крыльце, полоснул Демидова убийственным взглядом и, неожиданно рванувшись к нему, прошипел с ненавистью:

— Я все равно тебя завалю! Выйду и завалю!

Влад промолчал, лишь желваки на щеках дернулись и меж бровей складка легла. Ему еще к Ксю идти, ее забирать. Он сыну обещал маму привезти. Поэтому хоть и хотелось дать в морду уроду, но он сдержался, просто смотрел, как того уводят.

— Не выйдет, — негромко сказал над плечом Саша, тоже провожая взглядом задержанного. — Живи спокойно.