Сомкнуть губы недостаточно. Нужно большее, намного большее. От тяги ломит глаза.

Не хочу думать о мести. Забуду о том, что АД помогает Седову, что у него скверный характер.

Не верю в его равнодушие. Он только что доказал обратное. Наглядно.

— Отвлеки меня, — прошу.

Под ногами — куртка АДа, наспех скинутая на пол. Затылком к стене, тело к телу, притягиваю его ближе. Больная рука на его плече, левая обнимает за шею. Тяну, царапаю. АД отвечает смятыми губами, руками — везде, всей силой прижимает, окружает.

Это не поцелуй, это — мятеж.

Мятеж против близости, которую мы пытались отвергнуть. Против несовместимости, с которой не поспоришь. Против людей, которые между нами, вокруг, везде. Которые поджидают в нашем будущем с бьющей правдой наперевес.

У такого мятежа не бывает прелюдий. В него бросаются всем телом, как с обрыва. Слишком многое может случиться, пока ты взываешь к разуму. Пока привыкаешь к чужим рукам. Пока пытаешься понять мотивы неразгаданного тобой мужчины. За время прелюдии можно передумать. Или ужаснуться. Или попытаться снять колготки, дёргаясь, как паяц, и вспомнить о прошлом.

Поэтому мы падаем в мятежную близость, избегая прелюдий.

АД подсаживает меня на стол, толкает — и я ложусь на спину, удерживая его ногами. Наклоняется надо мной, снова целует, сам справляется с моей одеждой. Входит — резко, откинув голову назад. Чтобы я не видела его лица?

Во мне разливается спокойствие. Пьяное, дивное. Сильное, как наркоз.

Это случилось.

АД вошёл в меня. С этого момента всё будет по-другому.

Говорят, секс всё усложняет, но наши отношения и так сложнее некуда. Если толкнуть их за предел, всё должно упроститься. Парадокс, но я верю, что так и будет.

Секс всё упростит.

Вроде как сцена из эротического фильма, но лежать на столе не шибко удобно. Ударяюсь лопатками, затылком, потому что АД не сдерживается.

Вытягиваю руку за голову, пытаясь нащупать стену. Если тряхнёт чуть сильнее, я заработаю сотрясение мозга.

Это я так, комментирую. На самом деле мне дивно хорошо. Контроль сброшен.

АД наклоняется, приподнимает меня, чтобы не билась о стол. Всё-то он замечает.

Мне тесно, мы слишком близко. Внутри зачинается импульс, который скрутит меня не на шутку, распустит, как тысячу пружин. Который разобьёт меня о поверхность стола, о гранитную непроницаемость АДа.

Сильная ладонь удерживает затылок, с каждым рывком сжимаясь сильнее. Я согнута, поэтому каждое проникновение ощущается очень остро.

Я даю ему знать, как мне хорошо. Для звуков, которые я издаю, ещё не придумали названия. Моё нутро, моя чёрная похоть взывает к АДу сдавленными стонами.

Лицо АДа блестит от пота. На губах — хрип, в глазах — ярость желания, но при этом он не отпускает контроль: свободной рукой удерживает мой правый локоть, чтобы не ударить больную руку. Отстраняет её от нас, сплетённых в животный клубок на столе.

Нет, так не пойдёт. Это — мятеж, и я хочу зачерпнуть его до самого дна.

Высвобождаюсь из хватки АДа, двигаюсь навстречу и заставляю его забыть осторожность. Хватаю за шею и тяну к себе, требуя большего.

АД срывается, дёргает меня ещё ближе, держит почти на весу. Откуда в нём столько силы?

Мужчина, которого я почти не знаю, трётся щекой о мою руку, судорожно сжатую на его влажной шее. Пульс удовольствия отзывается во всём теле.

Пусть я его не знаю.

Пусть он — незнакомец.

Некоторых людей нам узнать не суждено, и это к лучшему.

Ни боли, ни мести.

Только лицо АДа надо мной, его тело, задающее ритм страсти, и опрокинутый взгляд моего удовольствия.

Придя в себя, АД сразу смотрит на больную руку. Мне это неприятно. В этот момент я хочу быть просто женщиной, и меня мутит от напоминания о прошлом. Свешиваю руку со стола, но АД ловит её и, глядя мне в глаза, подносит к своим губам. Не целует. Проводит губами по кончикам пальцев и дует на них, словно вдыхает жизнь.

Ту нежность, которую не может или не хочет выразить словами, дарит губами. Аккуратно прижимает пальцы к своей щеке, распрямляет их один за другим и снова начинает двигаться во мне.

Он принимает меня, больную и сломленную, потерявшую себя. Он хочет меня даже такой и даёт понять, что это так.

Мою благодарность не выразить. Никак. Никогда. Она рождается внутри белоснежным сиянием и взрывается, меняя меня навсегда. Это невыразимое чувство впечатывается в мой генетический код.

Сдаваясь рукам АДа, я прикрываю затопленные слезами глаза.

Я так и знала, что секс всё упростит. Решит нерешаемое.

— Отвлеклась? — ухмыляется АД, отдышавшись.

— Спасибо.

Поверить не могу, что я только что поблагодарила за секс, но обратно слова не заберёшь.

— За что?

— Приятно чувствовать, что я кому-то нужна.

Трансформация была моментальной.

АД шагнул назад, отстраняясь от случившегося. Брошенный на меня колючий взгляд принадлежал мужчине, которого я почти не знаю. Мужчине, который сбегает от остроты чувств, пропитавших сухое тепло его дома.

Лёжа на обеденном столе, раздетая, с затёкшей спиной, я чувствовала себя неловко.

— Нужна? — повторил он вопросительно. — За этим не ко мне.

Не поправляя одежду, вышел из кухни и потопал наверх.

Однако.

Что я сказала про секс, который всё упростит? Я ошибалась.

Недолго же продлился этот, как сказала бы Женя, эксперимент.

-------------------------

5 — Гордиев узел — в переносном смысле, запутанные обстоятельства. Александр Макендонский разрубил сложный узел правителя Фригии, Гордия, что посчитали признаком его силы.

Глава 5

Я бы хотела сказать, что для меня ничего не изменилось. АД меня отвлёк, причём очень успешно, и всю оставшуюся часть вечера я думала не о мести, а о демонах, мучающих этого мужчину. Не уверена, что смогу с ними справиться, они древнее и беспощаднее моих.

Мы с АДом — занимательная пара. Я благодарю за секс, а он сбегает, толком не отойдя от оргазма.

Несколько часов назад он обещал, что мы со всем справимся. Мы. С тех пор «мы» успешно создали новые проблемы. Подтверждено опытным путём: секс всё усложняет.

Я не стану осуждать АДа, да и обижаться тоже. Он и так дал мне слишком многое, включая то, что давать не собирался. Он меня отвлёк.

Я бы хотела сказать, что для меня ничего не изменилось, но это не так. Пусть АД верит, что я ему не нужна, но за его бескомпромиссным равнодушием прячется нужда сильнее моей. Какая? Что он ищет?

Я хочу ему помочь. Бескорыстно, ибо он уже дал мне очень многое. Большего я не потребую.

Пусть я не нужна АДу, но постараюсь помочь ему найти искомое. Это — самое малое, что я могу для него сделать. Сделать — а потом уйти, навсегда. Потому что между нами стоит Седов, и эту стену не пробьёшь никакой, даже самой нежной близостью. Хочется пробить… очень хочется, но возможность лёгкого, необременительного счастья была упущена в больничном лифте.

Я буду играть по правилам АДа. Проявлю несвойственное мне терпение и дождусь момента, когда его демоны проявят себя в полной мере.

АД спустился к завтраку сонный, угрюмый и уставился на меня в ожидании истерики. Как же без истерики? Ведь он оставил меня раздетой на кухонном столе и сбежал, заявив, что я ему не нужна. У такой выходки не может не быть последствий.

Однако в нашей ситуации всё по-другому.

— Доброе утро, АД. Запеканка в духовке, кофе горячий.

Я ждала его больше часа, чтобы сказать именно эти слова. Тоном идеальной, почти Степфордской (6) жены.

Пусть выискивает следы обиды на моём призывно-радостном лице. Не найдёт.

Сидя на диване, я листала женский журнал. Подсела на них, как и на всё остальное в моей новой жизни. Читаю статью про интерпретацию мужских взглядов — целых десять страниц с иллюстрациями. Что означает, если мужчина смотрит на тебя сверху вниз. Или если поглядывает исподтишка, прищурившись. У каждой мелочи — своё глубокое значение. Захватывает! Не понимаю, как я умудрилась потерять девственность без этих знаний.

Вокруг — целый мир, вращающийся вокруг мужчин. Словно редкие диковинные животные, они подвергаются изучению и постоянному обсуждению.

АД наклонился ко мне, прочитал заголовок и закатил глаза, выражая гамму отрицательных чувств.

— Та-ак, — протянула я. — Посмотрим, что пишет кладезь женских секретов о твоём взгляде. «Если мужчина смотрит на вас сверху вниз, значит, он недоволен, не впечатлён вашим поведением, и вам стоит приготовиться к критике». Ууу… попали в точку!

Подмигнула ему и рассмеялась.

Фыркнув, АД направился на кухню.

— Не трать время на всякую дурь, Лера. Если мужчина смотрит на тебя сверху вниз, это значит, что ты сидишь на диване.

— Да ладно, чего там. Критикуй на здоровье, только сначала попробуй запеканку.

Я билась с творожной запеканкой с семи утра. Именно билась, причём одной рукой. Но результат получился достойный, хотя и не с первого раза. Будем надеяться, что АД не станет копаться в мусорном баке, где похоронены предыдущие версии чуда кулинарного искусства.

— Женя принесла? — вопросил мой недоверчивый надсмотрщик, глядя в духовку.

— Попробуй — вот и узнаешь. Если не отравишься — значит, Женя. Отравишься — значит, моя стряпня.

Говорю легко, весело и продолжаю читать статью. Дочитала всего до пятой страницы, но уже запуталась в видах мужских взглядов. Их оказалось слишком много. Выписку сделать, что ли? Носить с собой в кошельке и доставать в случае надобности.

— Какие планы на сегодня? — осторожно проверил АД, пытаясь привлечь моё внимание. Не верит, что я не обиделась, что не собираюсь закатывать истерику. Надеется на очередной бунт с моей стороны, чтобы доказать мою предсказуемость, свою адскую натуру и нашу несовместимость.