«Как ты посмел сбежать после секса! Даже не помог мне слезть со стола! Весь вечер пересчитывала синяки на спине, а ты даже не пожелал спокойной ночи… Негодяй! Ты меня использовал!..»

Не знаю, что ещё кричат в такой ситуации, но не собираюсь оправдывать его ожидания.

АД не дождётся очередного бунта. Мне это не нужно и не интересно.

— Нам с Женей придётся съездить за продуктами, — говорю обыденным тоном.

— Нет. На лесной дороге слишком много снега, и на Жениной машине вы точно застрянете. Я приеду пораньше и отвезу вас.

— Договорились.

АД собрался, но не ушёл. Походил в прихожей, смёл снег с крыльца. Постоял, глядя на небо. Потом вернулся в дом и налил себе третью чашку кофе, исподтишка наблюдая за мной.

Ушёл бы, а то надоело притворяться. Хочу расслабиться, посидеть у стола, вспоминая вчерашнее. Помусолить оборванные романтические мысли. Побаловаться, короче. Не весь же день готовить, читать журнал и упражняться.

— Кроме магазина, есть ещё планы? — АД чует неладное, но не может разгадать мой замысел, поэтому продолжает разговор. Злится на себя за то, что не может просто взять — и уйти. Злится на меня за то, что я не бьюсь в истерике, что не пытаюсь его удержать, не ругаю за вчерашнее.

На самом деле ему не хочется уходить. Ему, блин, не хочется меня оставлять, а мне не хочется оставаться одной. Но он ни за что не сознается, а если я намекну, то снова сорвётся.

— В полдень меня ждут на чаепитии у королевы, — отвечаю на полном серьёзе. — В два часа дня — аудиенция у австрийского посла. В пять…

— Я вернусь к шести вечера, — раздражённо выдаёт АД, вылетая на крыльцо.

— Если меня не будет дома, позвони во дворец! Допроси фрейлин! — кричу вслед.

* * *

Женя пришла раньше времени. Еле живая, сонная, бледная. Передав мне ребёнка, обессиленно плюхнулась на диван.

— Всё. Тайм аут. Считай, что я сдохла. Гришка вообще не спит. Зууууууубы. Ненавижу это слово.

Женя заплакала. Столько горя в её жизни, а она заплакала от недосыпа. Уж если прорвало, то не справишься.

— Плюнь на меня, это гормоны. — Рыдает.

— Не гормоны, а усталость, — разбавляю сочувствие улыбкой и присаживаюсь рядом.

На Гришиных щеках румянец. Красные пятна, как предупреждение о том, что режутся зубы. Слюни до пояса и пальцы во рту.

— Давай-ка отправим маму спать, а мы с тобой поиграем, — предлагаю я малышу.

— Не-а, я не засну. — Сонная от тепла кухни, Женя устало моргнула.

— Заснёшь, но не здесь. Иди наверх, в свободную спальню, а мы с Гришей справимся.

Оглядываясь на нас, Женя поплелась наверх, и мы остались одни.

— Так-с, Григорий, приступим. Тебе — холодную марлечку пожевать, а мне — упражнения поделать. Садись ко мне на колени, будем работать. Ты чеши дёсны, а я буду мучить пальцы.

Гриша следил за мной с осуждением во взгляде. Отбирал мячи, бросал на пол. Недовольно хрюкал. Тоже мне, начинающий мужчина, вводит свои правила. Потом я принялась готовить. Получалось медленно и с трудом, потому что ребёнок требовал постоянного внимания.

Как молодые мамы успевают со всем справиться? Ведь малыш всё время рядом. Положишь на диван, забаррикадируешь стульями, а всё равно не отвлечься.

Услышав жалобное хныканье, выключила газ и вернулась к дивану. Гриша трёт дёсны и морщится. Смешно, по-детски, всем лицом.

— Ладно, мой хороший. Мама сказала, что мы можем взять немного геля, чтобы тебе стало легче.

Беру карапуза на руки, и он доверчиво льнёт ко мне, путаясь пальцами в кудряшках.

— Открывай рот, мой невесёлый товарищ.

Массирую распухшие дёсны гелем. Гриша морщится, кряхтит, потом доверчиво кладёт голову на моё плечо и затихает.

А я стою столбом, захваченная врасплох странными ощущениями. Вокруг — слёзный туман. Вот он — человек, которому я нужна. Человечек, маленький и печальный. Хоть на полчаса нужна, и то приятно.

Меня аж повело от силы внезапных чувств.

— Ты в порядке? — заспанная Женя стоит в дверях и разглядывает трогательную сцену.

— Ага.

— Чего тогда плачешь?

— От приятных ощущений. Гриша хороший, доверчивый. Рядом с ним мне тепло.

— Тепло? — искренне не понимает Женя.

— Тепло, приятно.

— Так может, он описался, и памперс протёк? — она подходит ближе и проверяет мою одежду. — Вроде нет.

— Не протёк. Просто приятное чувство, когда Гриша меня обнимает.

— Ааа! — отмахивается Женя. — Ты меня прям напугала своими слезами. Это обычное дело, в тебе просыпается материнский инстинкт. Я тоже раньше думала — ни-ни, до тридцати никаких детей. А потом у подруги родилась девочка — и капец моим планам. Так что не зарекайся.

Материнский инстинкт. Как удивительно вовремя! Возьмём на заметку: Гришу не трогать, он пробуждает во мне инстинкты.

Передаю ребёнка Жене и внимательно разглядываю свитер в надежде, что Гриша всё-таки описался.

Женя смеётся, качая головой.

— Вляпались вы с Андреем. Сами ещё не просекли, насколько вляпались.

Знала бы она правду.

* * *

Вечером АДа ожидал приготовленный мною ужин. Ничего экзотичного, так как продуктов осталось мало, но от работы я не отлынивала. Добросовестно, хотя и криво настругала картошку, потушила свинину и сделала ненавистный АДу салат.

Думаете, поблагодарил?

Нет, конечно, да я и не ждала его трепетного «спасибо». Сделка — вот и всё, что нас связывает.

— Поем, когда вернёмся из магазина, — буркнул АД. — Иди в машину. Подъедем за Женей, чтобы им по улице не тащиться.

Опять недоволен, его гложет моя покорность. Хочет, чтобы я буянила, как в начале знакомства, чтобы мы ругались. Ему так легче.

У Жени болела голова.

Я, конечно, не экстрасенс, но ничего у неё не болело, кроме хитрости. Однако сцену она разыграла классную. Лежит на диване с мокрым полотенцем на лбу и стонет. А любопытные глаза так и стреляют с меня на АДа и обратно.

Зачем, спрашивается, устроила представление? Могла просто сослаться на усталость и заказать нам покупки. Или поехать вместе с нами, развеяться после бесконечного сидения дома. Так нет же, приспичило оставить нас одних. Наивная сводница.

— Две ночи не сплю из-за Гришиных зубов, вот и началась мигрень. Я составила список нужных продуктов, купите, пожалуйста. Уж извините, но у меня нет сил с вами ехать, — еле слышно простонала великая актриса Женя.

Заметив мой обвиняющий взгляд, она быстро прикрыла глаза.

— Будьте умничками, возьмите Гришку с собой, — добавила, прикрывая улыбку ладонью.

Коварный и бессмысленный замысел: мы с АДом и маленький ребёнок. От такого соседства наши отношения только ухудшатся.

Мы оба дёрнулись, причём синхронно.

— Нет… Как мы… Мы не можем…

— Мне поспать надо, хоть часок! — простонала Женя. — Утром Лера посидела с Гришей, и я вздремнула, но совсем чуть-чуть. Мало. Снова целую ночь не спать, так хоть сейчас немного отдохну. Приведу себя в человеческий вид.

АД тут же уставился на меня, причём очень выразительно. Осуждающе. Типа я согласилась помочь с Гришей, и из-за этого нам теперь такая напасть.

— Если хотите, можете забрать Гришу на всю ночь, — хихикнула Женя. — К себе, — добавила таинственно.

Жирный намёк, разбившийся о стену нашей с АДом паники. Дружной.

— Где автомобильное кресло? — немедленно спросил АД, пресекая разговор на опасную тему.

Жене сразу полегчало. Сунув мне сумку с детскими причиндалами, она подмигнула. Подмигнула!! Ох, я завтра ей устрою…

Гриша вертелся в моих руках, как громадная гусеница. Пыхтел под слоями одежды, выгибался, не желая усаживаться на место. Ругаясь, хотя и приличными словами, АД закрепил ремни вокруг детского кресла и сел за руль. А я куда?

Открыла переднюю дверь, но АД покачал головой и взглядом показал, чтобы я села с Гришей. Я и сама знаю, что придётся, но злюсь из принципа. Раз я женщина, значит, должна знать, что делать с ребёнком. Одно дело поиграть с ним дома. Совсем другое — отправиться в поход. Мы ещё не отъехали, а он уже хнычет, сплёвывая своё недовольство на оранжевую материю комбинезона. А я… я — хирург, да ещё и не детский. Само собой, педиатрию проходила. Могу выписать ему антибиотик, проверить уши, пропальпировать живот, но не думаю, что это развеселит ребёнка в дороге.

Хлопаю дверью машины и сажусь рядом с Гришей. На его лбу — бисерины пота, он кряхтит и выгибается в кресле.

— Ему жарко, — объявляю АДу. Мы смотрим друг на друга и молчим. Мысль о том, что придётся расстегнуть ремни, снять комбинезон и усадить Гришу обратно, пугает нас обоих. Синхронно качаем головами — нет, это слишком большое испытание.

— Поеду побыстрее и открою окно! — заявляет гениальный доктор АД и трогается с места.

— Не тупи, АД, нельзя устраивать сквозняк. Гриша простудится.

Снимаю с ребёнка капюшон и шапку и мысленно прикидываю, как буду развлекать его по пути в город. Однако Гриша всё решает за меня. Одно слово — мужчина. Цепкими пальцами ловит горсть моих кудряшек и тащит в рот. Посасывает, чмокает с нескрываемым удовольствием.

Как ни стараюсь, не выпутаться. Только если резать.

Наклоняюсь ближе и ловлю удивлённый взгляд АДа в зеркале. Нечего так на меня пялиться. Если есть идеи получше, пусть не стесняется. Боюсь отстраниться, вдруг Гриша снова заплачет. Сижу, согнувшись, предоставляя ребёнку полный доступ к моим волосам, и проклинаю Женю и её глупые идеи. Хорошо хоть волосы чистые.

Прикрываю глаза и устало выдыхаю. Моя жизнь превратилась в странный сон на грани бреда.

АД высаживает нас у входа в супермаркет, закрепляет детское кресло в тележке и отправляется на парковку со словами: «Я быстро».