— Всё, как всегда.

— Вы с Ярославом Игоревичем молодцы. Мне в Германии по снимкам сказали, что операцию сделали на высшем уровне.

Улыбается и смотрит на меня, а мой язык приклеился к нёбу. Намертво. Я и так еле держалась, а теперь вообще сошла на нет.

Тоже мне, мстительница. Вышла на разведку, называется.

Не дождавшись вразумительного ответа, Стас повернулся к АДу.

— Ты спишь с моим хирургом! — обвинил, тыкая в него пальцем. Очевидно, что наше с АДом враньё его не впечатлило. — Я спросил, есть ли у тебя баба, а ты ответил: «Баба и есть баба, ничего особенного». Ты сказал это о моём хирурге, АД. Совсем башкой двинулся? — Весело фыркнув, Стас повернулся ко мне. — Уж кого-кого, а Леру бабой не назовёшь.

Даже не знаю, комплимент ли это. Не хочу знать.

— Ох, Лер, жаль, что я опоздал, и ты уже спишь с этим прохиндеем. — Стас притворно вздохнул и покачал головой. Неудивительно, что женщины бегают за ним толпами, и дело не в деньгах. Обаяние — это оружие массового поражения. — Я как вернулся, искал тебя в больнице. А оказывается, ты отдыхаешь на даче у АДа. Навещаешь, так сказать. Подружились вы, видите ли. Я дружбу с бабами называю по-другому, но тебе лучше не знать таких слов.

— Для чего ты меня искал? — в груди затрепетал страх.

— Как для чего? Если мужчина ищет женщину, причина может быть только одна. Хотел встретиться. Понимаю, что, как врач, ты обязана отказаться, но смогли бы хоть кофе выпить вне больницы. Поговорить. Мне нравилось с тобой беседовать, ты помогла мне восстановить силы и не сдаться. Не стану врать, в первые дни после операции были моменты, когда мне хотелось отбросить копыта и перестать бороться, но ты не позволила.

Станислав Седов говорил очень серьёзно. Даже не знаю, в какой момент его тон изменился из шуточного до глубоко искреннего.

Какое сумасшедшее кольцо событий. Седов-старший помог АДу, АД — мне, а я — Седову-младшему. От одной мысли можно сойти с ума.

— Я рада тебя видеть. Ни на секунду не сомневалась, что ты победишь болезнь.

— Погоди, Лера, я ещё с АДом в футбол сыграю! — улыбнулся Стас, и, не выдержав напряжения, я закрыла глаза. Это уже слишком.

— Пожалуй, я оставлю вас. Рада была повидаться! — кивнув Стасу, иду к двери, пряча правую руку глубоко в рукаве.

— Уже уходишь?! — Стас приподнимается в кресле, и на секунду мне кажется, что он схватит меня за руку и насильно усадит обратно.

— Удачи, Стас!

— Что ж, тогда и тебе удачи. — После долгой паузы он расслабляется, и на его щеках снова появляются очаровательные ямочки. — Вот же, засекретились, голубки. Спрятались на даче и дружите, так сказать.

Я останавливаюсь в дверях и ловлю смешинки в его взгляде. Хороший парень. Он ни о чём не знал и не знает, в смешливых глазах светится искренность. Пусть всё так и останется. У моей мести одна цель — Седов-старший.

Станислав Седов вскоре уехал. Я смотрела из окна, как охранник помог ему забраться в Джип, как Стас помахал рукой АДу, а потом посмотрел вверх, прямо на меня. Козырнул и исчез в машине.

На лестнице тут же раздались быстрые шаги АДа.

— Чего ты добивалась?! — прогрохотал он из дверей. — Зачем ты спустилась вниз? Ты прекрасно знала, кто приехал! Я забрал тебя в эту глушь не для того, чтобы ты вертелась перед глазами Седовых! Лера! — АД подошёл ближе, дыша бешеной злобой. — Отнесись к моим словам серьёзно. Стас кажется безобидным медвежонком, но он Седов! У него гены и характер отца!

— Стас ни о чём не знает! — завопила я в ответ. — Я должна была его увидеть, как ты не понимаешь. Мы с ним почти подружились в больнице, и было больно думать, что он причастен к тому, что со мной сделали.

— Спросила бы у меня! Я бы сразу тебе сказал, что случившееся — дело рук только Василия.

Обняв АДа, я прижалась щекой к его груди. Не смогла совладать с тягой. Пусть для него я всего лишь проект, но сейчас, напоследок, я воспользуюсь этим. Попрощаюсь с ним от души. Согреюсь в его руках, в руках АДа. Никогда не знала человека противоречивее и сложнее. И нужнее тоже. Он сражается за меня с непонятной и искренней самоотверженностью, поэтому я приняла его чувства за большее. Неудивительно.

— Василий Седов помог тебе справиться с последствиями травмы, но я всё равно не понимаю, как ты можешь на него работать. Даже если ты только отвечаешь за видеонаблюдение, даже если ты не причастен к его грязным делам. Всё равно, как? — Сомкнув вокруг меня руки, АД глубоко вдохнул, словно собирался объяснить нечто крайне сложное. — Нет, подожди, АД, не отвечай. Это не имеет значения, — быстро перебила я.

Ничто не зачеркнёт тот факт, что АД вернул меня к жизни.

Не исключаю, что он может сказать то же самое о Василии Седове.

Трусь щекой о его грудь, и тогда АД поднимает моё лицо и целует. Сначала в скулу, потом ведёт губами по щеке, доходит до рта. Дышит часто, поверхностно, ещё не успокоился после вспышки гнева.

— Если Стас с тобой свяжется, не встречайся с ним. — В этот раз АД просит, а не приказывает.

Снова целует, проглатывает моё «угу», не похожее ни на «да», ни на «нет».

Что кроется за его словами? Забота? Ревность? Я ему не нужна, но он не собирается делиться со Станиславом Седовым?

Нет, это не ревность.

— Скажи, АД, а что случилось с пьяным водителем, который стал причиной… который тебя сбил…

Мне не пришлось заканчивать предложение, руки АДа одеревенели уже в середине фразы.

Сейчас он допустит большую ошибку — солжёт ради моего блага. По-другому АД не сможет. В попытке защитить меня от позывов мести, он сделает мне хуже.

Именно так и случилось.

— Водителя наказали по заслугам, — бесцветным голосом ответил он, удерживая моё лицо, чтобы я смотрела прямо на него. — Не я его наказал, Лера, а закон, — пояснил для пущей ясности.

АД пытался убедить меня передать задуманную месть в руки судьбы. Притворялся, что лично он полностью удовлетворён наказанием, которое получил пьяный водитель, разрушивший его жизнь, и никогда не думает о мести.

Он лгал.

А ведь Седова не накажет даже закон. По моей вине, конечно, но я не сожалею о том, что промолчала. Вера в справедливость оказалась слабее угроз Василия.

Самое главное — я не хочу, не хочу, не хочу гадать, на чью сторону стал бы АД.

— Пьяного водителя наказали по заслугам… — протянула я, не отводя взгляда и провоцируя АДа каждым словом. — Это хорошо, что по заслугам. Сколько лет ему дали? Три года? Четыре? Выпустили досрочно? Полагаю, что ты ничего о нём не знаешь, не пытался разыскать его и никогда не думал о мести…

— Лера, прекрати! — крикнул АД, сжимая моё лицо между ладоней. — Что ты задумала?

Ничего, кроме побега и мести.

За опущенными веками прячется правда, но АД её не видит. Надавливает на мой подбородок, приоткрывая рот, и проводит по губам кончиком языка.

— Скажи правду, — просит в мои губы.

Открываю глаза, осоловевшие от желания, но совершенно честные. Мне чудом удаётся скрыть от АДа жажду мести, беснующуюся под кожей. Он снова пытается меня отвлечь. Целует, соблазняет, чтобы сбить с опасных мыслей.

— Я ничего не задумала, просто хотела объяснить тебе, почему я интересуюсь Седовыми. Невозможно запретить себе думать о человеке, который сломал твою жизнь. Уверена, что и ты интересовался сбившим тебя водителем. Я очень рада, что Стас не причастен к поступку его отца.

— Ты рисковала, чтобы это узнать, — укоряет АД. — Теперь Седовы знают, что ты живёшь у меня.

— Это — хорошее основание от меня избавиться, — предлагаю я. — Ты и сам сказал, что я здесь долго не задержусь. Если спросят — сам знаешь, что ответить. Баба и есть баба, ничего особенного. Так что отпусти меня.

Может, мне и не придётся сбегать, АД отпустит меня добровольно.

— Отпустить тебя, — повторил он, проводя губами по моему лбу.

— Скажешь Седовым, что между нами — просто секс. Немного поиграли — и будет, время идти по домам.

— Просто секс, — повторил он.

Просто секс. АД просто даёт мне всё, что нужно для моего излечения. Просто благотворительность.

Мне больно. Хочется бежать от АДа прямо сейчас, но я не могу справиться с нарастающей тягой.

Таящееся в глубине желание накрывает горячей волной. Без видимой причины, без объяснимой логики. Ведь знаю же, что лечить — не значит любить. Сочувствие — не страсть. Отвлечение — не жизнь.

Но всё равно сдаюсь ему. Пусть отвлекает, я согласна. На сегодня, на этот час.

Один взгляд, движение руки — и я на коленях.

АД опускается вместе со мной. Целоваться на коленях сложно. Мы теряем равновесие, хватаемся за батарею, сталкиваемся коленями и локтями.

Подняв на ноги, АД ведёт меня в свою комнату, к постели. Медленно раздевает, целует плечи, руки, шею. Всё не так, как раньше, в этот раз он раздевается сам. Не полностью, но снимает свитер с футболкой и расстёгивает джинсы.

Провожу руками по его груди, впервые рассматриваю её вблизи. Сильное жилистое тело спортсмена, оставшееся с ним навсегда. Целую его руки, каждую мышцу, двигаюсь вниз, до пальцев. Обхожу его, провожу кончиками пальцем по спине, оставляя след мурашек. АД стоит в пол-оборота, следит за моими действиями. Приспускаю его джинсы и боксеры, провожу языком по животу и всем телом ощущаю его вдох. Подталкиваю к постели и заставляю лечь на спину.

Медленно поглаживаю его правую ногу. Больную. Подпустит или нет?

Глядя ему в глаза, одними губами говорю «пожалуйста» и стаскиваю с него джинсы. Его прищуренный взгляд становится холодным, рука поднимается, чтобы меня остановить. Целую его бедро, ласкаю подушечками пальцев, и АД нехотя опускает руку. Держит её наготове, то и дело распрямляя пальцы, порываясь меня остановить.