Постепенно обнажаю шрамы. Огромные, синюшные, уродливые рубцы. Целую каждый из них, согреваю дыханием, как АД однажды целовал мои больные пальцы.

Кончиком языка прослеживаю рисунок его трагедии.

Его пальцы путаются в моих волосах, сжимают сильнее.

— Хватит! — говорит он, переворачивается и подминает меня под себя. Раскладывает на постели. Раздвигает ноги так широко, что становится неудобно, почти больно.

И смотрит.

В идеально тихом доме единственный звук — это сбивчивое дыхание мужчины, который еле сдерживает свою страсть.

Да, страсть, настоящую. Не сочувствие. Не жалость. Страсть. Близость раненых тел и не сдавшихся душ.

АД смотрит на меня, наклоняется и делает всего одно движение языком. Долгое, точное. Скольжение плоти по плоти.

Тишина взрывается моим криком.

Вот она — страсть, безрассудная, неистовая, в ней нет ничего доброго и целомудренного. Я хочу запомнить АДа таким — полностью обнажённым и безудержным.

Полностью отпустившим себя.

Я окунаюсь в секс с решительностью хирурга. Просто в секс. Просто с мужчиной. Остальное — безумие, с которым я однажды разберусь. Всему своё время.

Сейчас есть только страсть. В ней — страх, животная тяга, нужда, зависимость и немного печали.

Деревянное изголовье кровати выточено в форме лилий, и мои пальцы теряются в них. Держусь одной рукой, изо всех сил, ибо тяжесть спешащего мужчины давит на мою спину. Его руки крест-накрест на моей груди, его бёдра на моих, и я хрипну от жажды, от его слов, от пожара в горле. В мышцах пузырится оргазм, по коже, по венам, и мы падаем на постель, боком, прижимаясь друг к другу.

— Это ничего не меняет, — напоминает АД, отдышавшись.

— Ещё чего. Больно нужно, — вторю ему.

Волшебство физической близости не способно изменить ту правду, которую я узнала сегодня.

Я не могу быть благотворительным проектом АДа, даже если секс прекрасен, как сказка. Мой отъезд неотвратим, как и месть, которая постепенно зреет в моих мыслях.

Собираюсь спуститься с кровати, но АД удерживает, прижимает ближе.

— Куда собралась?

— К себе.

— Нет уж. Я с тобой не закончил.

Поди пойми этого мужчину.

С АДом что жизнь, что секс — всё одно. Соскальзываешь с края — и он насаживает тебя обратно с яростью зверя. Пытаешься удержаться на нём — и он отступает, заставляя тебя подаваться ближе и просить о продолжении.

* * *

Я проснулась в шесть утра. Паковаться с вечера не стала на случай, если АД навестит меня посреди ночи. Мало ли. Ужинали мы вместе с Женей, а потом я рванула к себе в комнату, промямлив что-то по поводу головной боли. Подсчитала наличные, продумала, что сделаю со съёмной квартирой, а остальную часть вечера провела, сочиняя прощальное письмо АДу.

Я ни разу не писательница, поэтому намучилась знатно. Так ничего и не придумала, только невесть сколько просидела в темноте, вспоминая события этой недели. Конечным вариантом письма довольна не была, но спать хотелось жутко, да и АД ошивался под дверью, того гляди войдёт. Поэтому я сложила бумагу, оставила на подоконнике, чтобы он заметил после моего отъезда, и завалилась спать.

Я не собираюсь бежать, как преступница, — выбрасывать телефон, скрываться под чужим именем. Просто уеду к родителям, о чём и скажу АДу, если он станет меня искать. А дома найдёт записку с благодарностью, краткой и незамысловатой. В центре страницы — одно слово с маленькой буквы, «спасибо». Большего и не скажешь, здесь за каждой чернильной точкой — море чувств. Пафосные слова всё испортят.

Сегодня вечером я буду свободна. От всего.

Никакой благотворительности, никакого сочувствия АДа и уж точно никакого лечебного секса, подаренного из жалости. Даже если страсть настоящая, её предпосылки причиняют мне зубную боль.

АД меня пожалел.

Бррр…

Вскочила в шесть утра, распихала разбросанные вещи в мешки и приняла душ. За завтраком мимоходом намекнула, что хорошо бы сегодня заехать в торговый центр по женским делам. Хорошо, что АД не поинтересовался, каким именно, а то пришлось бы и вправду делать маникюр.

Угрюмо вазюкая омлет по тарелке, он предложил:

— После больницы отвезу тебя в торговый центр, а сам заеду на работу. Позвонишь, когда закончишь.

Надо же, как повезло, всё идёт по плану. Похоже, второй побег будет таким же лёгким, как и первый.

По дороге в город я не могла сосредоточиться на разговоре.

— Лера!!! Пристегни ремень!! — в который раз крикнул АД, потом передвинулся и сам пристегнул меня в кресле.

— А? Что? Ремень?

— Знать бы, о чём ты думаешь, — злобно выдал он, выезжая на заснеженную дорогу.

О многом. Например, о том, как хочется, чтобы наша страсть была глубокой и чистой, не обременённой прошлым, не замешенной на сочувствии. О том, как сложно не знать, кто ты такая. Вроде уже не прошлая я, но ещё не представляю себя в будущем. О том, что сегодня я вижу АДа в последний раз. Особенно об этом.

— Я думаю о будущем, — ответила сдержанно.

Сжав зубы, АД рванул вперёд. Внедорожник занесло на повороте, но он не снизил скорость. Наоборот, ещё больше ускорился, словно пытаясь сбежать от этой темы.

Ну да, как же, его благотворительный проект, его питомица замечталась о будущем. Сразу представляется фата, огромный свадебный торт и трое детей-погодок. Удивительно, что над его головой не завыла предупреждающая сирена.

— Я думаю о будущей работе, — пояснила, чтобы предотвратить аварию. — Я всё время копаюсь в интернете, выбираю новую специальность и место работы.

Хоть и ложь, но безобидная. К сожалению, я так и не начала поиски.

В ответ на мои слова АД ещё сильнее вдавил педаль газа.

Врач заметил мою рассеянность, да и АД не следил за процедурами, как обычно. Стоял у окна, наблюдая, как под утренним снегом зарождается слякоть.

Так продолжаться не может, мне срочно надо уехать, иначе мучительное напряжение наших отношений подорвёт всё хорошее — тщательно замаскированную нежность, трогательную заботу и секс. Случайный, незапланированный, разрывающий шаблоны.

— В какой магазин тебе нужно? — спросил АД, когда мы вышли из клиники и сели в машину.

— В любой торговый центр, чем крупнее, тем лучше.

Самый большой торговый центр расположен рядом с вокзалом. Давай же, АД, предложи подбросить меня к вокзалу.

— Назови место, и я отвезу, — бросает он, одновременно отвечая на звонок. На экране телефона высвечивается имя его секретаря. — Назови место, Лера! — повторяет АД и выдаёт в телефон сердитое «Слушаю!»

— Недоброе у тебя настроение, друг мой, — раздаётся в ответ. АД судорожно тыкает в телефон, чтобы убавить громкость, но я всё равно слышу смех Станислава Седова. Безумный, недобрый смех. — Решил позвонить с мобильника твоей секретарши, уж её звонок ты не сбросишь. А то названиваю тебе с утра и никак не могу пробиться.

— Подожди, Стас!

АД приоткрыл дверь машины в надежде выйти из салона и поговорить со Стасом наедине, однако по соседней полосе нёсся сплошной автомобильный поток, почти задевая наружное зеркало.

— Привет, Лера! — засмеялся Стас, догадавшись, что я слышу их разговор. — Да ладно вам шифроваться, я знаю, где вы. Узнал в больнице, когда у Леры физиотерапия.

АД закрыл дверь и откинулся на сидении. Мы оба смотрели на экран телефона, размышляя о значении последней фразы.

Стас узнал в больнице, когда у меня физиотерапия.

Он знает о случившемся.

В принципе, нет ничего удивительного в том, что Стас узнал о жуткой мести его отца. Однако вчера он разыграл такую убедительную сцену, что я поневоле поверила в его неведение.

— Нам надо срочно поговорить, — продолжил Стас, уже без смеха. — А то вы, голубки, совсем заврались. Пора разобраться с вашими секретами. Жду вас обоих в твоём кабинете, АД. Уж извини, что я так вольготно расположился, но сам понимаешь — бегать за тобой я не могу. Ноги уже не те.

Сухой, злой смех Стаса разнёсся по салону машины.

— Лера спешит по делам, — быстро возразил АД.

Я отвернулась к окну, чтобы спрятаться от его сверкающего гневом взгляда.

— Лера успеет по делам. Как только поговорим, сразу поедет. Может, я даже сам её подброшу.

Угроза? Предупреждение?

АД сказал, что у Стаса — характер отца, но я не могу поверить, что он действительно мне угрожает. Не после того, как он поблагодарил меня за помощь. Он говорил так искренне… хотя, что я знаю о Седовых?

Как всегда, АД прав. Зачем я вышла к Стасу? Надо было бежать уже давно, выбираться самой. Не думать о мести, пока полностью не восстановлюсь.

— Представляю, какими взглядами вы обмениваетесь, — рассмеялся Стас. — Конечно же, я обо всём знаю. Встретимся в офисе. Мне надо с вами поговорить. Обоими.

АД выключил телефон и швырнул его на заднее сидение. Вырулил на соседнюю полосу с такой скоростью, что хор автомобильных гудков перебил его слова.

— Слушай внимательно, Лера. Я везу тебя на вокзал, сядешь на первый поезд. Денег я тебе дам, об этом не беспокойся. Главное — следи за телефоном. Если до вечера не получишь сообщений, отправляйся к родителям и не волнуйся. Если тебе грозит опасность, напишу два слова: «Счастливого пути». Тогда выбросишь телефон, отправишься в другой город, любой, и остановишься в гостинице. Дашь взятку и назовёшься чужим именем. Со мной не связывайся. Есть люди, которым ты доверяешь?

— Родители, но я не хочу их подставлять.

— Главный врач? Ярослав как его там…

— Полагаю, что да.

— Свяжемся через него по электронной почте. Я переведу тебе деньги и найду безопасное место, где ты сможешь переждать, пока ситуация не прояснится.