Незнакомец подходит вплотную и, безжалостно вцепившись в моё плечо, приказывает:

— Веди меня в подсобку!

Что??

Толкая дверь спиной, медсестра пятится из палаты, вывозя в коридор капельницу, и мне становится легче дышать. Мы в больнице. Здесь медицинский персонал и больные, кругом полно народа. Я не одна, мне помогут. Меня защитят. У этой дикой ситуации есть свидетели — тот же охранник, медсестра. Главный врач станет меня искать.

— Какую ещё подсобку?? Зачем?

Хочу закричать, но почему-то шепчу.

Бросив на нас пустой взгляд, медсестра скрылась в процедурной. Знакомый анестезиолог прошёл мимо и знающе подмигнул. Со стороны похоже, что мы с незнакомцем обнимаемся посреди отделения у входа в операционный блок. Нарушение больничных правил по всем статьям, а он подмигивает. Мир сошёл с ума.

— Веди меня в подсобное помещение, которое редко используют. Надо поговорить, — требует незнакомец, чеканя каждое слово.

— А здесь нельзя поговорить? — я пытаюсь отстраниться, но мужчина суёт мне под нос пиджак, из внутреннего кармана которого торчит рукоять пистолета.

А вот и причина моего утреннего паралича в лифте: передо мной — самый настоящий бандит, причём вооружённый. Опасный мужик, который угрожает мне пистолетом и тащит в подсобку. То, что я чувствовала в лифте, было животным страхом и ничем другим. Совсем. И этот страх вернулся и превратился в глыбу льда в желудке.

— Аххх… — Второй раз за это утро я не чувствую ног и начинаю оседать на пол.

Незнакомец трясёт меня за плечи и повторяет приказ: — В подсобку!

Гнев искажает суровые черты лица, и я пытаюсь сосредоточиться, чтобы не усугублять и так кошмарную ситуацию.

Заметив мои потуги, мужчина наклоняется ближе и фиксирует мой взгляд.

— Клянусь, Лера, я тебя не обижу, — говорит он, для пущей выразительности тряхнув пистолетом. Своеобразная клятва на оружии. — Мне срочно надо с тобой поговорить.

Пару часов назад этот мужчина пообещал, что я в безопасности.

Эти слова плохо сочетаются с направленным на меня пистолетом и с железной хваткой на моём плече. А также с тем, что он успел узнать моё имя.

— Зачем тебе подсобка? Какая подсобка?

Он осматривается и толкает меня в направлении выхода. Коротышка-охранник упорно не замечает происходящее, с интересом рассматривая свои бахилы.

— Должно быть помещение, где хранятся всякие запасные трубки.

— Какие на фиг запасные трубки? С какой стати ты ко мне привязался?

Обхватив за талию, незнакомец сжал меня с такой силой, что из лёгких вылетел весь воздух.

— Где вы храните запасное оборудование? Дренажи всякие, аппараты, лекарства.

Лекарства!! Так вот оно что, он пытается достать наркотики. Козёл. Полный кретин.

— Ты идиот! Наркотики хранятся под замком в операционной, там сейчас человек сто.

— Какие ещё наркотики? — Незнакомец прислонил меня к одной из дверей и, удерживая локтем, чтобы не рыпалась, посмотрел сквозь стекло. — Что здесь хранится? Оборудование?

— Да, — нехотя ответила я, выворачиваясь из его хватки.

— Открывай!

— Я не знаю код!

Обёрнутый пиджаком пистолет встряхнул мою память. Враньё не поможет, рядом ещё одна комната, вообще не запертая, туда относят грязное бельё. Лучше в аппаратную. Всё равно мне не сбежать, так уж лучше быстрее: поговорим и разойдёмся. И так понятно, что он меня не на свидание приглашать собирается. Либо всё-таки наркотики, либо что-то, связанное с операцией. Сейчас и узнаем.

Захлопнув за нами дверь, бандюга схватил с полки несколько упаковок и подтолкнул меня вперёд.

— Тебе капельницу поставить? — усмехнулась я. Испугана до колик, но всё ещё не верю, что такая фигня происходит со мной посреди бела дня в больнице. Похитили прямо у сестринского поста и запихнули в подсобку. Хоть бы кто пожаловался главному, типа Леонова с мужиком в аппаратной скрылась. Пришли бы отругать, а заодно спасли бы.

— Отойди за стеллаж! — скомандовал незнакомец.

— Какого чёрта? Ты можешь объяснить, что тебе надо?

— Мне надо, чтобы ты немного отдохнула.

— Охренел?

Подтолкнув вперёд, он прижал меня к стене, и тогда я не на шутку испугалась. Всё серьёзно. Это не игра.

— За что? Что тебе надо? Ты сказал, что хочешь поговорить! — с усилием заморгала, чтобы не плакать. Не станет же он меня насиловать в больничной подсобке? Я набрала воздуха, чтобы позвать на помощь, но мужик надавил на горло, и я подавилась криком.

— Лера, я не хочу делать тебе больно. Пожалуйста, послушайся меня, будь умницей. Я вынужден это сделать для твоего же блага. Так надо! Поверь!

Вроде как мягкие, добрые слова, но в этом мужчине нет ничего мягкого — только острые углы непримиримой силы и вседозволенности.

Разорвав пакеты, он связал мои руки и ноги пластиковыми дренажными трубками. Я бы закричала, но блестящее дуло пистолета оказалось действенной гарантией моего молчания. На помощь прибегут медсёстры, а я не хочу их подставлять. Кто знает, что этот маньяк сделает со свидетелями.

— Ты… ты… — Я с трудом выдавливала слова. Гортань сопротивлялась правде. — Ты меня похищаешь?

— Нет, я тебя не похищаю. Просто на время убираю лишних людей.

Убирает?? На время??

— Я не лишняя! У меня операция через несколько минут!

— Молчи, Лера, если не хочешь нарваться на крупные неприятности.

— Я могу сама уйти! Честное слово! Только скажи, куда и почему!

Он на секунду отстранился и смерил меня задумчивым взглядом. Неужели действительно отпустит? Я притворюсь, что ушла, нацеплю маску и хирургическую шапочку, чтобы меня не узнали, и вернусь обратно. Бегом.

— Сама уйдёшь?

Заминка — вот, что сыграло против меня. Крохотная заминка, секунда, не более. Трепет ресниц в подготовке к обману.

— Уйду.

Незнакомец не поверил. Покачав головой, принял решение не в мою пользу.

— Извини, но мне придётся использовать кляп.

Оторвав и скомкав рукав своей рубашки, он с лёгкостью преодолел моё сопротивление, запихнул самодельный кляп в рот и завязал сверху полоской ткани, с силой затянув на затылке.

— Лера, послушай меня. — Натянув пиджак на растерзанную рубашку, он оглянулся на дверь. — Ты в безопасности. Никто тебя больше не тронет, только лежи спокойно и не дёргайся. Тебя скоро выпустят. Я бы и сам проследил, но я очень спешу. Поняла?

Нет. Я ничего не поняла.

Дождавшись тишины в коридоре, незнакомец ушёл, оставив меня связанной на полу тёмной комнаты. С кляпом во рту. Проследил, чтобы я села поудобней и оперлась о стену, и снова посоветовал вести себя благоразумно.

Застоявшийся воздух заполнил лёгкие.

Кто меня выпустит? Когда? Сюда заходят раза три в день, а то и реже. К моменту, когда меня найдут, я успею сойти с ума.

Из коридора доносились шаги, разговоры, смех. Я выла, дёргалась, пытаясь привлечь внимание, но всё попусту. Заставила себя успокоиться и сосредоточиться на кляпе. Копила слюну по капле, жевала жёсткий хлопок, чувствуя на языке крахмал. Тёрлась затылком о стену, стараясь сдвинуть узел.

Мне удалось. Казалось, прошла вечность, но я смогла сдвинуть повязку, которая удерживала кляп.

Что делать дальше? Кричать нельзя, никак, охрана небось останется до конца операции. А то, что мой мучитель — охранник, ясно, как белый день. Силы в нём немеряно, вооружён и опасен. Утром он ехал на десятый этаж, потому что там расположены ВИП-палаты(2). Вот и осматривал заранее, зная, что больного отправят к нам на операцию. А теперь он «убирает» подозрительных людей. Хорошо хоть не отстреливает. С чего он решил, что я — подозрительная? Вот же, гад.

За дверью — шаги, тяжёлые, громкие. Несколько человек, почти в ногу. Молчи, Лерка, не глупи. Это охрана.

Подожду пару минут, а потом снова постараюсь привлечь внимание проходящих. Без крика, чтобы охрана не услышала.

Снова шаги — полегче, побыстрее. И смех, женский.

— Эй! Зайдите в подсобку! — Чувствую себя полной дурой. Понять бы, кто это, но по смеху узнать трудно.

Из-за двери доносится опасливое: «Чего?»

— Я — Валерия Леонова, врач! Зайдите, пожалуйста, мне нужна помощь! — Называю код двери.

Мне несказанно повезло. Если бы зашёл кто-то из знакомых, разборки заняли бы невесть сколько. Полиция, показания, поиски вооружённого незнакомца. Но в подсобку заглянула испуганная молодая девчушка. Санитарка. Помогла привезти больного из палаты и теперь шла обратно на свой этаж. Увидев связанную меня, она приготовилась заорать во всё горло, даже воздуха набрала побольше, но я быстро с ней справилась. Наговорила всякого, типа это — месть старого дружка, умоляла не проболтаться, а то дескать меня уволят. Воззвала к жалости. Девушка смотрела на меня и покорно кивала.

— Уволят? — округлила глаза.

— Да. Обязательно.

Перспектива моего увольнения впечатлила её намного сильнее, чем вид связанной жертвы в подсобке, поэтому девушка сбегала на пост и, вернувшись с ножницами, принялась разрезать трубки. При этом клятвенно заверяя меня, что никому не расскажет о том, что я провела дружка в больницу. Небось решила, что мы в аппаратной… лучше не будем об этом.

Одним словом — повезло.

Разберёмся с вопросом, почему я не позвала на помощь. Почему не позвонила в полицию, не вызвала охрану.

Говорят, что самые быстрые решения — самые правильные. В этом случае судить не мне, время покажет, но думала я только об одном. Больной. Я — хирург, мне надо в операционную. Срочно. Остальное второстепенно. Если вызову больничную охрану, начнутся вопросы и разборки. Не знаю, кто такой Седов, но, судя по всему, не последний человек в городе. Чьё слово поимеет больше веса — моё или его драгоценного охранника? Не знаю, и в этом проблема. Вдруг он обвинит меня, оклеветает… всякое случается. Не хочу стать статистикой. Даже если незнакомца найдут, что я предъявлю в качестве доказательств? Ничего — против его мести.