— Лера совсем наивная. Отправь её подальше.

— Отправлю, — обещал АД, игнорируя моё гневное пыхтение.

Стас развернулся и неохотно посмотрел мне в глаза.

— Надеюсь, мы больше не увидимся, поэтому признаю: я поступил нечестно…

— Не надо, Стас…

— Надо… — потянувшись, он схватил меня за руку. За больную, чуть выше локтя. Бросил быстрый взгляд на гипс и выругался. — Я… — В числе эпитетов и имён, которыми наградил себя Стас, самым вежливым было «скот». — У меня с отцом старые счёты и с АДом тоже. Не стоило вмешивать в это дело тебя. Ты мне помогла, а я поступил погано. Я превращаюсь в моего отца, и от этого становится страшно. Поверь, Лера, судьба достаточно меня наказывает, и я не имею в виду аварию. Пусть от этой мысли тебе станет легче.

— Я не держу зла.

Говорю чистую правду. Во мне не осталось ни зла, ни мести. Хочется выбраться из грязи, отмыться от знакомства с Седовыми — вот и всё. Остальное придёт. Со временем.

— Послушайся АДа, Лера, поверь, мой отец — такой человек… никогда не знаешь, что он выкинет завтра. Тебе безопаснее прикинуться бандеролью.

Безумие вытекло из его глаз, ушло. Вернулся знакомый, отрезвевший Стас, с которым мы подружились после операции.

— Валите отсюда! — устало буркнул он, не дождавшись моего ответа. Выехал в коридор и направился к палате отца.

А мы с АДом остались одни.

Что говорят в таких ситуациях? Как благодарят? Как доказывают свою невиновность?

В фильмах герои обнимаются и, оставляя на щеках смазанные поцелуи, идут к машине. В фильмах всё просто, потому что сценарий не предуготовил героям больше никаких проблем. Плохие герои однозначно ужасны, а хорошие идеальны, тогда как в моей сложной истории ничего однозначного нет. Включая меня саму.

Мы с АДом направились к лифту. Выйдем на улицу, там и поговорим. Понадеемся на эффект магического турникета, помогающего принимать решения.

В этот раз турникет не сработал, мы стояли на тротуаре и молчали. Лёгкие решения невозможных проблем не спешили баловать своим появлением.

— Отправишь меня бандеролью? — не выдержала я.

— Лера, ты — неглупая женщина, сама всё прекрасно понимаешь.

Понимаю.

Понимаю, что оставаться в городе мне нельзя.

Взрослея, мы надеемся найти счастье. Любовь, прекрасную и единственную. Самоотверженную преданность. Внимание. Нежную заботу.

Мы надеемся на наш кусочек счастья, пусть не самый яркий и нарядный, но согревающий душу. Мы не смеем, не рискуем надеяться на большее — на чувства, рассекающие тебя насквозь. На полную отдачу себя. На невероятные жертвы. Мечтаем — это да, но не рассчитываем на такую удачу.

От такого уйти невозможно. Жаль, что я поняла это слишком поздно.

Быть с человеком, который готов дать тебе всё, абсолютно всё, что тебе нужно, — это безумная ответственность. Я оказалась к этому не готова. Между нами и так стояло слишком многое, а я добавила туда месть. И ложь. Добавила — а АД всё равно принял меня, взял за руку и разделил мой путь. Спокойно, без обвинений и упрёков.

Возможно ли не любить такого мужчину? Особенно если он потряс тебя при первой встрече, до того, как ты узнала, что он разрушит шаблоны и вернёт тебя к жизни.

От такого не хочется уезжать. Очень не хочется, а придётся. Я взорвала наши и так невозможные отношения, и через такое не перешагнёшь.

Только если он…

— Я не прятала флакон. Собиралась взять инсулин из процедурной, но не смогла.

— Знаю. Главное, чтобы ты не пожалела о том, что не отомстила.

— Никогда. Клянусь. Можно задать тебе сложный вопрос?

АД хмыкнул. Невесело.

— А ты умеешь задавать лёгкие вопросы?

— Что бы ты сделал, если бы я действительно попыталась убить Седова?

АД недовольно качнул головой.

— Я не люблю повторяться, Лера. Ещё вчера вечером я сказал, что сделаю всё, о чём ты попросишь.

— Ты знал, что я не попрошу тебя убить Седова?

— Я знал, что месть тебе не поможет, и ты сама об этом догадаешься. Надеялся, что это случится вовремя.

— Ты обо всём знал и пытался мне помочь, а я не слушала. Устроила самодеятельность, пошла на страшный риск… мне кажется, я сошла с ума.

— Чего ты хочешь, Лера?

Не слабый такой вопросец.

— Жить. По-настоящему. Заново. Ты вернул меня к жизни. Дело не в провокации и не в вызове, а в тебе. Ты не только причина моего возвращения, ты — его смысл.

Нашла время откровенничать! От моих слов попахивает дешёвкой, ведь перед прощанием признания даются намного легче. Уходя, раскрываешь сердце, потому что уже можно, уже всё просто. Ты уходишь и на прощание вытряхиваешь свои секреты, как крошки из сумки. Крошки, по которым АД сможет меня найти. Если захочет. Решение за ним. Что я могу ему предложить? Шелуху прошлой жизни вперемешку с пеплом сгоревшей мести?

Что можно предложить мужчине, если не знаешь, кто ты такая?

Мороз пощипывал подбородок, забирался в глаза. Пальцы больной руки посинели от холода, но мы с АДом оставались на месте.

— Холодно, — призналась я, словно пытаясь поторопить АДа. Словно ждала от него решительных слов, которые зачеркнут события этого дня, да и всей последней недели тоже. Не имела права, но ждала.

— Холод — не самая большая из наших проблем, — насмешливо отозвался он.

— Насчёт Жениной машины… понадобится химчистка салона. — Судя по выражению его лица, АД решил, что в машине, как минимум, труп, поэтому я поспешно пояснила: — Я рассыпала муку. — Небрежным жестом показала на испачканное пальто.

— Муку? — удивлённо повторил он, и я пожала плечами. — Ты украла Женины ключи?

— Почему сразу украла?

— Вчера я предупредил Женю, чтобы не подпускала тебя к машине.

— Ты уже тогда знал, что я поеду в больницу. — Я не спрашивала, я констатировала факт.

АД пожал плечами. Конечно же, он знал обо всём с самого начала.

— Я надеялся, что смогу тебя удержать, но, сама знаешь…

— Знаю.

— У тебя есть право на выбор, Лера. И у меня тоже.

Наверное, это странно. Наверное, АД должен был накричать на меня, встряхнуть, запереть в доме. Но он позволил мне решать самой. Не просто позволил, а встал рядом, держа меня за руку.

Я никогда не встречала таких людей и уже никогда не встречу. От этого хочется плакать.

— Я надеялся, что ты вызовешь такси. Даже оставил на кухне карточку с телефоном надёжной фирмы, их водители знают, как добраться до посёлка. Они бы прислали внедорожник. Думал, ты решишь, что я её случайно обронил, и воспользуешься вместо того, чтобы названивать в первую попавшуюся компанию.

Нахмурившись, АД порыскал в кармане куртки и достал телефон. Противный писк оповестил о сорока пропущенных звонках и сообщениях.

— Сорок? Это ж как давно ты отключил телефон?

— Я — занятой человек, — без улыбки ответил АД.

Намекает, что ему пришлось несколько часов сидеть в палате в ожидании лживой убийцы-неудачницы? Винить могу только себя, так что нечего рыпаться. Сегодня утром я сделала окончательный выбор.

Что дальше?

— Я оставлю тебе адрес родителей. Если не трудно, то перешли мои вещи, прямо в мешках, они собраны. Я верну тебе деньги за доставку и за химчистку салона. До вокзала доберусь сама.

— Ага, сама доберёшься, как же.

АД молча подтолкнул меня к машине. Не хотелось на него смотреть, поэтому я уткнулась в телефон. От волнения не могла вспомнить индекс родителей, долго искала в интернете. Отправила адрес АДу и, подняв взгляд, обнаружила, что мы припарковались у моего дома.

— Для чего ты сюда приехал?

Глупый вопрос. АД хочет убедиться, что я уж точно не вернусь, поэтому собирается помочь с пересылкой остальных вещей.

АД достал из кармана ключи. Мои ключи. А ведь я заметила их в руке охранника во время обыска, но из-за шока забыла поинтересоваться, когда и зачем АД стащил их из моей сумочки. Теперь всё понятно. Опытный в таких делах, он продумал весь план до конца.

Сегодня — день украденных ключей и больших ошибок.

Ступив в квартиру, я сняла пальто и закатала единственный свободный рукав.

— Здесь не так уж и много вещей. Сними с антресолей чемодан, а я займусь кухней, — деловито скомандовала, оценивая объём работ. Если поспешить, то управимся к вечернему поезду. Большую часть вещей выкину, растения отдам соседям. Вернее, одно растение. Алоэ. Только алоэ могло выжить при моём режиме, а я им лечила царапины.

АД сбросил куртку и положил пистолет на трюмо. Рядом с атласом анатомии нервной системы. Ну мы и парочка. Неужели сразу было непонятно, что мы несовместимы?

Неторопливо сняв ботинки, АД посмотрел по сторонам.

Серое впечатление. Нежилая квартира, никогда толком не замечаемая мною в рабочей суматохе. Она видела многое, даже слишком. Мой старательный, кропотливый взлёт и моё внезапное падение.

Пусть ей повезёт со следующим жильцом, потому что я принесла слишком много грусти, не дав ничего взамен. Никакой настоящей жизни.

Я направилась на кухню, но АД удержал меня на месте.

— Мы сюда не паковаться приехали, — недовольно пробурчал прямо в губы.

— А зачем?

— Ты мне нужна.

Деловито задирает мой свитер, расстёгивает брюки. Застаёт врасплох силой и внезапностью порыва. Я ахаю, пошатываюсь. Кровь приливает к коже, к тем местам, которых касаются его руки. Отливает от головы, не иначе, потому что я как пьяная. Секунду назад шла паковать вещи, а теперь повисла в руках АДа.

— Седовы к тебе больше не притронутся, Лера. Это я тебе обещаю.

Слова настолько уверенные, что я проникаюсь ими, заполняюсь беспечной радостью. Я и так не ощущала опасности, а теперь, защищённая уверенной силой АДа, растаяла напрочь. Неразумная, несправедливая, я не имела права ожидать от него всепрощения, но всё равно надеялась, что он не выбросит меня из своей жизни, пылая ненавистью. Отпустит — это точно. Заставит уехать — обязательно. Но не выгонит, проклиная нашу встречу.