— Леонова, я вам вот что скажу. Вы — хирург, хотите вы этого или нет. Не знаю и не хочу знать, что вас сдерживает, дело ваше. Однако поверьте: не сегодня и не завтра, может, и не в этом году, но ваши руки потянутся к работе. Поэтому задумайтесь о моём предложении. Параллельно занимайтесь, чем хотите, но поддерживайте в себе огонь, чтобы, когда он вдруг разгорится костром, вы не пожалели об упущенном шансе. До пятницы.

— До пятницы.

Владимир ушёл, а я осталась в операционной. Провела ладонью по белому кафелю стены, включила и снова выключила монитор, кивнула кособокому отражению в блестящем металле стола.

Потом улыбнулась и поехала домой.

Владимир прав, он во всём и полностью прав.

Но сейчас у меня есть дела поважнее.

Андрей сидел на диване, уткнувшись в компьютер.

— Ну что, будем делать? — спросила с порога.

— Что? — моргнул он, глядя поверх экрана.

— Как что? Детей. Всех сразу.

Как же это порой легко — сделать шаг, который перевернёт всю твою жизнь.

* * *

Есть вещи, которые я о себе не знала. Скажу больше: в годы одержимости работой я вообще ничего о себе не знала. Например, того, что захочу жить в пригороде в доме с резной печкой и настоящей баней. Или того, что на Новый год попрошу мужа подарить мне парник.

— Какой парник? — не сразу понял Андрей.

— Стеклянный. Для овощей.

Судя по тому, с каким недоумением он посмотрел на холодильник, муж никогда раньше не задумывался, откуда появляются овощи. Однако парник купил, причём сразу, а не на Новый год, и возился с ним в саду до самой слякоти. Превратил чуть ли не в стеклянный дворец. Мужик, сами понимаете, им только предложи что-то построить. Теперь вот гадаю, что буду делать с сооружением такого масштаба, в нём овощей можно вырастить аж на целую футбольную команду… Хотя…

Ещё я не знала, что мне настолько понравится быть беременной. То, что Андрей пришёл в восторг от моего растущего животика, не удивило, я читала об этом в журналах. Ага, женских журналах, я покупаю их в больничном киоске каждый понедельник. Подсела, как на наркотик. А вот моя собственная реакция на беременность поразила — не могу перестать улыбаться ни на секунду. Внутри столько счастья, хоть по кружкам разливай.

Я не знала, что я настолько женщина. До мозга костей.

С Владимиром мы подружились, да и с Андреем они сразу нашли общий язык. Ещё бы, характеры-то похожи. О прошлых травмах ни слова, а в остальном сошлись, словно мы все — друзья детства. Да и жена у Владимира оказалась на удивление приятной, мягкой женщиной, хотя с таким мужем другая и не ужилась бы. Вот и дружим семьями. Я так и работаю в новом центре, но оформилась на отделение к Владимиру на четверть ставки, чтобы хирургический стаж не прерывался. Оперирую с ним понемногу, разрабатываю руки. Знаю, что вы скажете: хирургом нельзя быть на четверть ставки, и вы, конечно же, правы. Однажды…

— Однажды ты загоришься, Лера, и тогда тебя всей больницей не потушить будет. А пока живи, как нравится, но не зарекайся, — сказал Владимир.

Я и не зарекаюсь. А насчёт горения — мы с Андреем так и горим. Как вспыхнули однажды в больничном лифте, так и продолжаем. Если выразиться словами Жени — торфяной пожар потушить трудно. Кстати, она переехала поближе к нам. Живёт в центре города, в квартале от больницы. Мы с Женей подружились, хотя она по-прежнему относится ко мне с опаской — вдруг обижу Андрея? Ещё бы, ведь она так и не узнала всей правды. Но в одном она оказалась права — мы с мужем горим друг другом.

Женя говорит, что переехала с одной целью: посмеяться над тем, как мы с Андреем будем справляться с ребёнком. Когда она заявила это в первый раз, муж фыркнул и сказал, что у него всё готово.

Женя — наивная душа — поверила уверенным словам деверя и посмотрела на меня с упрёком.

— Видишь, Лера, я же говорила, что Андрей для тебя изменится!

— Ты была права, — улыбнулась я, не желая выдавать наши маленькие домашние секреты.

И только когда Женя узнала, что именно подразумевал Андрей, сказав: «У меня всё готово», то посмеялась от души. Идеально выстриженный газон около дома, детские футбольные ворота и десяток мячей. Вот и всё, что Андрей приготовил к рождению ребёнка.

Когда Женя ушла, Андрей обнял меня и заставил посмотреть ему в глаза.

— Ты же знаешь, что я дурачусь, да, Лер? Как пьяный хожу, а всё от радости. Мы с тобой, ребёнок. Не привык я к счастью.

— Привыкнешь. — Голос ломается, но уверенно отвечаю на его взгляд.

— Ты не исчезнешь?

— Куда ж я с таким животом исчезну?

Андрей проводит губами по моим, как в наш первый, несостоявшийся поцелуй на даче. Тогда я искала спасения от тьмы, а теперь благодарю её за встречу с мужем.

— Ты же знаешь, Лера, что я всё сделаю. Всё, как ты захочешь. Знаешь?

— И родишь за меня?

— И ро… эээ… с небольшими исключениями.

— Небольшими?

Андрей насупился и притянул меня ближе.

— Эй, я серьёзно. Ты же знаешь, я всё сделаю. Буду ночами с ним не спать…

— Или с ней.

— Да с кем угодно. Буду менять эти… как их… пелёнки.

— Памперсы.

— И их тоже. Ты ведь знаешь, что я всё сделаю?

Что взять с беременной женщины? Расплакалась я. Как тут не расплачешься?

— Знаааююю, — завыла, а внутри такое счастье, что горячо.

— Ну, если знаешь, тогда хочу показать тебе кое-что интересное. Вот, смотри, что я нашёл.

Достаёт из портфеля каталог моторизованных машин для детей.

Будет нам развлечение, мало не покажется.

Кстати, мой белобрысый приятель с работы, которого Андрей так и обзывает «козлом», спрашивает про Женю чуть ли не каждый день. Увидел её в больничном кафе, когда мы водили Гришу на прививки, и запал не на шутку. Я попыталась рассказать об этом Жене, но споткнулась об её всё ещё больной взгляд. Ничего, заживёт, будем надеяться, что вскоре.

С Ярославом Игоревичем мы иногда созваниваемся. Оказалось, что они не знакомы с Владимиром, так что прошлый начальник действительно не вмешивался в мою жизнь. Всё это — случайность, одна большая невероятная случайность.

Когда я сообщила Ярославу Игоревичу о замужестве, он захохотал.

— Денисов? Футболист? Лера, ты серьёзно? Я же пошутил тогда, на обходе, когда сказал, что ты хочешь выйти замуж за футболиста.

— Вы помните о той шутке?

— Как о ней не помнить, это же был день операции Седова.

— Вам надо оракулом подрабатывать, будущее предсказывать.

Вот так сложилась судьба, сплела нас всех вместе, отсекая прошлое. А я ведь так и не знаю, как Андрей расстался с Седовым, и что делал во время нашего расставания. Мстил ли, кому, как. Однажды спросила и тут же засомневалась. Начав жизнь сначала, стоит ли ворошить прошлое?

— Судьба обо всём позаботилась, — ответил Андрей с заминкой. — Почти обо всём. Если будешь настаивать, я расскажу. Всю правду. Но хорошенько подумай, уверена ли ты, что хочешь об этом знать.

Уже почти сказала «хочу», но передумала. Поняла главное: что бы он ни сделал Седову и остальным, это ничего для меня не изменит. Раз уж муж не страдает угрызениями совести, то и я не стану. Для меня Андрей как был, так и остаётся вне правил.

На днях я вспомнила о послании Седова: «Мой сын не стоил такой жертвы». Вроде всё ясно: меня принесли в жертву, чтобы отомстить за произошедшее со Стасом. Но обо мне ли речь? Не верю, что Василия волнует моя судьба. Скорее, самой страшной жертвой стала для Седова-старшего потеря Андрея. Уж об этом он точно сожалеет.

Знаете, что непривычнее всего? То, что Андрей всё время улыбается. Работает в новой компании, а в свободное время тренирует детские команды. Боюсь сглазить, но счастье ему к лицу, оно выпустило из него прошлую боль.

А я… а что я? Вы и так знаете. Счастлива, конечно.

Наша первая встреча была странной, наш путь оказался тернистей обычного. Но я ни о чём не сожалею, смирилась с потерями и с прошлым. Потому что за всё это получила такую награду, что дыхание перехватывает.

Жизнь — ещё та головоломка, понатыкает скрытого смысла невесть куда, а ты потом мучайся, разбирайся. Столкнёт тебя с незнакомцем, от которого все мысли набекрень, и что делать? Вдруг это — судьба, вдруг — предупреждение, вдруг ещё что… Твоя так называемая вторая половинка.

Насчёт второй половинки: зря я в неё не верила. Кажется, всё хорошо, всё на месте, чувствуешь себя счастливой и цельной. А потом встретишь человека, который тебе предназначен, и в душе раскрывается острая нужда. Зияет, ноет.

Тогда и понимаешь, что никогда не была цельной, не знала, как плосок твой мир.

Любовь с первого взгляда — это риск. Это сильно, страшно. Сотрясение жизни.

Ломать привычки, обрезать старые связи, избавляться от недоверия.

Кромсать привычную жизнь, чтобы выкроить в ней место для странного незнакомца.

Думаешь, думаешь…

А думать-то и нечего, надо резать.

Верьте мне, я — хирург.

ВТОРОЙ ЭПИЛОГ

Хирург Велов любил дорогое вино, женщин и свою работу. Именно в таком порядке. К своей жене, Владиславе Степановне, он относился со снисходительной нежностью, ведь именно она многие годы сохраняла домашний уют, готовила, стирала и терпела хроническую неверность и перепады настроения мужа. А этих перепадов было вдоволь, особенно когда популярность хирурга Велова начала гаснуть, и перестало хватать денег на столь полюбившиеся развлечения. Трудно сказать, что послужило причиной карьерного спада, но скорее всего, простая лень. Ведь на поддержание успешной частной практики требуется много усилий, однако всю свою энергию хирург Велов тратил на вышеупомянутых женщин и дорогое вино.