Лиза посмотрела на Егора, потом на котенка, потом снова на Егора, все еще не веря тому, что кто-то по доброй воле будет расставаться с таким сокровищем.

— Но он же, наверное, породистый, — нерешительно сказала она. — Наверное, очень дорогой.

— Ну и что с того? — грустно спросил Егор. — Да, он жутко породистый. И к тому же такой дорогой, что ни у кого не хватило денег, чтобы его купить, поэтому он оказался на улице… Да шучу я, шучу. Его никто не любит, и это главное.

— Я его буду любить, — сказала Лиза, дыша в шапку, чтобы котенку было теплее. — Если ты это серьезно.

— Конечно, серьезно. Я сегодня как-то не настроен шутить.

Егор смотрел, как Лиза подносит лицо близко к Рыжику, и думало том, как она все-таки отличается от Лилии. Было видно, что Лизе и дела нет ни до его родословной, ни до его документов, ни до членства в Кошачьем Клубе. Ей был просто нужен сам Рыжик — пушистый и теплый, нуждающийся в ее тепле.

— Он даже похож на тебя, — улыбаясь, сказал Егор. — Такой же рыжий…

— Конечно, похож, — сказала Лиза, целуя котенка в холодный нос. — Он же мой.

Но про себя она подумала: «Он похож на Михаила. Такой же милый. Такой же чудный».

— А у тебя как дела? — спросил ее Егор. — Как личная жизнь?

— Ничего, — ответила Лиза и покраснела. — А ты уже что-то знаешь?

— Что я должен знать? — заинтересовался Егор.

— То, что я наконец счастлива, — сказала Лиза, не в силах сдержать широкой улыбки. — Так счастлива, как никогда раньше.

Егора больно кольнули эти слова, но он не подал виду.

— Я рад, — сказал он. — Правда, очень рад за тебя. Спасибо, что поговорила со мной. Мне это было нужно.

— Ну, что ты, — сказала Лиза, вставая и прижимая к груди шапку с Рыжиком, — мы же все-таки друзья. Ведь так?

Егор заглянул в ее голубые глаза, пытаясь понять искренне она говорит или нет. В ее глазах не было ни тени лукавства.

— Конечно, друзья, — сказал он, тоже вставая. У нас в прошлом очень длинная история. А это что-нибудь да значит.

Глядя вслед уходящей Лизе, он думал о том, как странно и смешно все устроено на свете, они с Лизой всегда в двух шагах друг от друга, кажется, можно протянуть руку и коснуться, но вот только этого никогда не происходит.

14

Закончилась практика, закончилась четверть, закончилась еще одна история. Молодые учителя провели открытые уроки, получили отличные отметки и распрощались со своими учениками. Но только не со всеми.

Михаил и Лиза шли по заснеженным улицам и каждый смотрел себе под ноги, как будто там было что-то интересное. Так всегда происходит: когда нужно сказать слишком многое, не знаешь, с чего начать, и потому молчишь.

— Скоро Новый год, — тихо сказала Лиза, украдкой взглянув на него. — Ты где будешь его справлять?

Лиза очень волновалась, что он ответит. Потому что если скажет: «В компании» или «С друзьями», то она ему этого никогда не простит. Близкие люди на праздники всегда должны быть вместе — в этом Лиза была уверена.

— Еще не знаю, — ответил Михаил. — Это зависит от одного обстоятельства…

— От какого? — подозрительно спросила Лиза.

— От того, где будешь на Новый год ты.

Они одновременно остановились и оказались лицом к лицу.

— Ты знаешь, что мы с тобой ужасно похожи? — спросил Михаил; внимательно вглядываясь в ее черты. — Замечала?

Лиза молча кивнула. Она действительно часто ловила себя на мысли, что они с Михаилом похожи, как родственники: оба рыжие, правда, она — гораздо сильнее, оба — веснушчатые, у обоих — голубые глаза…

— А может, мы родственники? — сказала она вслух: — Как в сериале. Только кого-то из нас потеряли, а вообще-то мы — братья.

— Ага, — кивнул Михаил, — или сестры. Только я бы этого не хотел. Уж лучше так, как есть…

Лиза смутилась, отвела глаза, и они пошли дальше. Ей казалось, что все прохожие смотрят на них и понимают, что Михаил — гораздо старше, чем она, и ей это было приятно. Она сама взяла его под руку и почувствовала, какая у него сильная и надежная рука. Рука, на которую можно безбоязненно опереться, даже когда скользко.

— А знаешь, ты мне совсем перестал сниться, сказала она. — С тех пор как… ну, с тех пор как Кошка нас обругала, я так ни разу и не видела тебя во сне.

— Наверное, я тебе наяву так надоел, что во сне ты от меня отдыхаешь, — сказал он и положил свою руку на ее ладонь в перчатке.

— Нет, что ты, — поспешно заговорила она. — Я бы хотела видеть тебя всегда, все двадцать четыре часа…

Ей показалось, что она сказала что-то совсем неприличное, и она замолчала. Потом выдернула свою руку, сняла перчатку и снова вернула руку на место.

— Ты что? — спросил он. — Надень перчатку. Холодно.

— Но ты же без перчаток, — хитро улыбнулась она.

— Я — другое дело. У меня руки никогда не мерзнут.

— Это потому, что тебя любовь греет, — сказала Лиза. — Моя любовь. А я хочу, как ты. Во всем. Потому что я тебя люблю.

— Не-а, — мотнул головой Михаил. — Ничего подобного. Ты хочешь все делать, как я, не потому, что ты меня любишь.

— А почему?

— Да потому, что ты — обезьяна. А они во всем пытаются подражать людям.

Лиза засмеялась, запрокидывая голову так, что небо качнулось у нее перед глазами, но потом послушно встало на место.

«Может ли человек быть более счастливым? подумала она. — Нет, наверное, не может».

— Когда-нибудь, лет через десять, — сказала Лиза со смехом, — я тоже стану училкой. И тогда ты на мне женишься. И мы будем ходить в одну школу, как ходили весь этот месяц. Правда, здорово?

Ей казалось, что ему можно сказать все, что угодно. А если что-то не понравится — всегда можно сделать вид, что это была шутка.

— Да уж, — лицо его почему-то посерьезнело. — Это было бы действительно здорово. Только ты, Лиза, расти быстрее. А я тебя подожду…

Тихий снег падал на их сомкнутые руки. Прохожие бежали, съежившись от мороза. Но Лиза и Михаил не чувствовали холода. Они все шли и шли, продолжая держаться за руки, и говорили о своих чувствах, и строили планы на будущее.

— Подумать только! Я влюбился в ребенка! — время от времени восклицал Михаил.


Они шли под снегом, говорили о любви и верили каждому своему слову.

А в это время Света Красовская разговаривала с Ирой Бурмистровой, небрежно разглядывая ее рисунки.

— На улице хорошо, — говорила она. — Холодно, но хорошо.

Ира задумчиво смотрела в окно и ничего не отвечала.

— Малышева, наверное, со своим Волковым сегодня встречается?

Ира вздохнула и молча кивнула головой. Аня Малышева была ее лучшей подругой. Она и продолжала ею оставаться, но в ее жизни появился Ваня Волков, а любовь всегда важнее дружбы.

— Наверное, пойдут в кино или просто будут гулять… А мы с тобой сидим, как последние дуры. Никто нас никуда не приглашает.

— Ну и не надо, — ответила Ира. — Мне и дома не скучно.

Света устало посмотрела на подругу и сказала:

— Врешь ты все. Не может такого быть.

— Может, — упрямо сказала Ира. — Скучно только глупым. А я могу пори совать, могу помечтать или еще что-нибудь…

— Еще что-нибудь, — передразнила ее Света. — А пока ты мечтаешь, жизнь проходит мимо. Разве не обидно?

«И правда, — подумала Ира, — ведь со мной уже давным-давно ничего не происходит».

— А что же делать? — спросила она, уверенная, что ничего здесь не поделаешь.

— Я знаю — многозначительно сказала Света. Только вряд ли тебе это понравится…

Но это уже другая история.