Я вытаскиваю рубашку из шкафа и демонстрирую ее для одобрения. Сидни кивает головой, говоря «да».

— Почему бы тебе не написать мне после консультации? Я должна быть свободна, но если нет, то ты посвятишь меня во все детали, когда я вернусь домой позже.

Я надуваю губы и закатываю глаза.

— Возможно, это будет пустая трата времени.

— Возможно. Но ты никогда не узнаешь, пока не попробуешь, — Сидни поворачивается и уходит, закрыв за собой дверь.

Как только она выходит из комнаты, я переодеваюсь, надев более подходящий наряд. На мне рубашка из хлопковой ткани шамбре, черные леггинсы и черные сапоги для верховой езды. Когда я полностью одета, я сажусь на кровать и закрываю на мгновение глаза. От предстоящей встречи я словно на иголках. Понятия не имею, чего ожидать. Множество вопросов всплывает в моей голове, так же, как и первые признаки паники.

На что это будет похоже — говорить с ним?

Стоит ли мне рассказывать ему о моих кошмарах?

Смогу ли я это сделать?

Станет ли он осуждать меня? До сих пор он этого не делал.

Он только был добр. Заботился.

Я дышу глубоко, чтобы успокоить свои мысли. Я не могу позволить им плыть по течению. Мне нужно быть сильной и не дать страху одержать победу.


*** 

Мой подбородок дрожит от холодного воздуха, пока я стою на углу и жду, когда загорится зеленый свет. Автомобили проносятся мимо, но я не вижу пустых такси. Я смотрю по направлению на улицы, а затем на часы. Нет времени ждать, поэтому я решаю пройти пешком десять кварталов.

С каждым шагом я чувствую, как внутри меня растет нервное напряжение. Обычно пешие прогулки меня успокаивают, но сегодня это не помогает. Пока я спешу вниз по Парк-Авеню, теряюсь в своих мыслях. Размышляя о причинах появления моих кошмаров, я не могу понять, почему эти кошмары начались, и я даже не уверена, что это результат моих недавних панических атак. Предполагаю только, что это как-то связано с Ричардом, но в то же время я не уверена. Страшно подумать о таком. Но ужас в том, что меня больше пугает то, что я боюсь превратиться в свою мать.

Я не могу стать такой, как моя мама.

Я не могу позволить своему страху превратить меня в женщину, которая слишком напугана, чтобы жить своей жизнью.

Через десять минут я приближаюсь к адресу, который указан на визитной карточке. Здание само по себе сдержанное и суровое. Оно простирается высоко к небу, солнце поблескивает и отражается в стенах из тонированного стекла. Робко шагая, захожу внутрь и сразу замечаю широкий письменный стол из люсита[6] в центре холла. Я киваю и улыбаюсь охраннику, который сидит за этим столом, благодарная за то, что он не может видеть, как дрожат мои руки.

За своей улыбкой я прячу свое волнение.

— У меня назначена встреча с доктором Монтгомери.

— А вы? — спрашивает он, прищурив на меня глаза.

— Ева Гамильтон.

— Смотрите в камеру, пожалуйста.

Жестом он указывает на маленький, едва заметный на столе объектив. После того, как камера мигает один раз, я поворачиваюсь к нему, он смотрит вниз на экран, встроенный в его стол и начинает печатать.

— Пожалуйста, пройдите к лифту на правой стороне вестибюля и нажмите на кнопку восемнадцатого этажа, — указывает он, протягивая мне мой пропуск посетителя.

— Спасибо.

Я захожу в лифт и нажимаю кнопку этажа доктора Монтгомери. Слышится спокойная музыка. Пока лифт поднимается, в моем животе образуется пульсирующий узел. Мысль о том, что я буду сидеть напротив этого человека, а он будет копаться в моем грязном белье, вызывает не очень приятные чувства. Не уверена, что смогу пройти через это, но поскольку я уже так далеко зашла, то решаю сделать решающий шаг. Глубоко дышу, легкие расширяются с притоком кислорода, и я пытаюсь успокоиться. Когда лифт останавливается на нужном этаже, я выхожу и ищу его кабинет. Меня встречает женщина средних лет, сидящая за столом.

— Я Ева Гамильтон. У меня назначена встреча с доктором Монтгомери.

— Да, пожалуйста, присаживайтесь. Он встретится с вами через несколько минут. Мне нужно увидеть копию вашей страховой карты. Кроме того, у меня для вас есть несколько анкет, чтобы заполнить, пока вы ждете.

Ее голос звучит монотонно, как будто она произносит эти слова бесчисленное количество раз.

Открываю сумочку и подаю свою карточку. Когда она возвращается, я беру стопку анкет, и сажусь на пустой стул. Попутно достаю свой телефон, чтобы написать сообщение для Сидни.

Я: Эй, Сид. Я на месте и пока все нормально. Напишу тебе, когда отправлюсь в ресторан.

Сид: Удачи.

Я: Спасибо, она мне понадобится.

Мои глаза сканируют листы предо мной. Семь страниц. Семь долбанных страниц вопросов. Начиная с самой примитивной информации, ведущей к...

Я просматриваю немного дальше по списку, вижу вопросы про семью. Сердце замирает в груди. Неужели он не может просто отказать мне в приеме, а не заставлять отказаться по причине моего нежелания отвечать на эти вопросы? Представляю, как переверну страницу, а там окажутся знаки и пятна чернил, которые я должна буду описать.

Охарактеризуйте ваши достоинства? Что это? Я устраиваюсь на работу?

Каковы ваши методы решения проблем? Я должна записать перечень?

Есть ли проблемы со сном? Понятно же, я не была бы здесь, если бы могла разобраться со всем этим.

Просматриваю дальше по списку...

Отметить.

Отметить.

Отметить.

Пожалуйста, не проблема. Господи, чем я занимаюсь?

Вы принадлежите к какой-либо религии или духовной секте?

На этом вопросе я поднимаюсь со своего места.

Я ухожу отсюда.

Это смешно.

Пока двигаюсь к двери, слышу скрип. Оглядываюсь через плечо, и мои глаза расширяются, когда я вижу человека, стоящего передо мной.

Как так получается, что каждый раз, когда я его вижу, у меня захватывает дух? Я никогда не видела более красивого мужчину. Он великолепен. Но даже это слово не может описать его полностью. Он высокий. Его сильное подтянутое тело возвышается над моим хрупким. Этот мужчина, его присутствие...

Он выглядит внушительным. Как будто он один может заставить мир сойти со своей оси.

Доктор Монтгомери прищуривает глаза и продолжает смотреть. Это нервирует и в тоже время волнует. Но он встряхивает головой, момент потерян. Расправив плечи, он направляется ко мне.

— Привет, Ева.

Мое имя соскальзывает с его языка, словно плавная мелодия. Возможно, таким прекрасным баритоном следует петь.

— Здравствуйте, доктор, — отвечаю я тихо.

Он тянется вперед и берет мою руку.

— Приятно видеть тебя снова. Но, пожалуйста, знаю, что я твой доктор, но ты можешь называть меня Престон, — он замолкает, как будто неуверен. — Если это позволит тебе чувствовать себя более комфортно.

О чем я думала, решив прийти к этому человеку? Я отчаянно пытаюсь разобраться со своим дерьмом, но этот парень... Нет. Он слишком шикарен. Мне нужно встретиться с кем-то постарше — намного, намного старше. Может быть, с мужчиной лет семидесяти, который носит крошечные очки в проволочной оправе.

Престон посылает мне небольшую улыбка, и, я клянусь, у меня в животе просыпается тысяча бабочек.

— Пожалуйста, проходи в мой кабинет.

Другая его рука указывает на дверь рядом с тем местом, где мы стоим. Она приоткрыта и внутри темно. Зловеще.

— Хм, ладно.

Чувствую, что моя рука, по-прежнему заключенная в его руке, тяжелеет.

Мое тело не может двигаться, замерло. Я застываю на месте. Готовая сбежать. Готовая снова зарыть свою голову в песок и притворяться, что мне не надо быть здесь. Я смотрю в сторону выхода, а затем снова на него, и встречаюсь с ним взглядом.

Его полные губы растягиваются в утешительной улыбке.

— Все будет хорошо. Не волнуйся, нет ничего необычного, — шепчет он, но ни одна часть моего трясущегося тела не верит ему.

Инстинктивно пячусь спиной к двери, расцениваю свои варианты: уйти и позволить страху завладеть мной, или последовать за этим человеком.

Наши тела близко, мы в нескольких шагах от его кабинета. Он резко останавливается, и я чуть не врезаюсь в него, когда он включает там свет. С широко раскрытыми глазами я осматриваю его кабинет, а потом снова смотрю на него. Его присутствие заполняет небольшое пространство. Он притягивает, и мои внутренние барьеры вновь выстраивают стену. Как я могу говорить с человеком, один вид которого лишает меня душевного равновесия? Он поглощает весь кислород из воздуха, просто стоя рядом.

Мое дыхание становится рваным, когда я двигаюсь далее в комнату. Втягивая воздух маленькими порциями, я стараюсь очистить свою голову. Мне нужно сделать это. Я должна остановить кошмары, и это мой единственный вариант, поэтому мне нужно блокировать мою тягу к этому человеку.

— Почему бы тебе не присесть на диване? — говорит он, когда идет к столу, который находится вдоль дальней стены, и берет блокнот.

Я сижу на красном бархатном диване и смотрю вверх, понимая, что он за мной наблюдает, пока я усаживаюсь. Его глаза отслеживают каждое мое движение, он садится поудобнее в кресло напротив журнального столика.