Ава Харрисон - Трансфер

— Все просто. Я бы взял свой iPad. Таким образом, у меня будут книги, музыка и я смогу позвонить по Skype, — его глаза блестят с иронией, и я продолжаю в свою защиту.

— Жульничаешь. И поправочка… на острове нет Wi-Fi.

— Ты должна давать такую информацию, прежде чем задать вопрос, — дразнит он, и я смеюсь.

— Я еще даже не задаю вопрос.

— Туше. А что насчет тебя? Ограничения по Wi-Fi в моей версии нет, что ты возьмешь?

— Свою коллекцию книг Джейн Остин.

— Что? Не книгу про вампиров или про одного богатого генерального директора? — широко раскрыв глаза он изображает удивление.

— Ха-ха-ха. Нет, умник, и мне нравятся книги, где речь о ведьмах. Но если бы я оказалась на острове, то не стала бы их брать.

Я перестаю улыбаться и прищуриваю глаза, глядя на него. Это мой шанс знать все, что я когда-либо хотела о нем узнать. Я не хочу тратить время на глупости. Но, в то же время, если он начнет откровенно говорить, я не хочу его спугнуть. Нужно сохранить непринужденную атмосферу. На минуту я замолкаю, стараясь придумать, о чем спросить… ничего.

— Ты вырос в городе? — наконец, спрашиваю я.

Престон поднимает голову, наши взгляды встречаются.

— Да. Родился и вырос в городе.

— Где именно?

— Верхний Ист-Сайд. Я переехал в центр города для учебы в колледже, а потом, получив докторскую степень, купил свой дом в Мюррей-Хилл.

— Тебе нравится жить там?

— На мой вкус, много молодежи, — говорит он, прежде чем понимает. — Я имею в виду…

— Все в порядке. Должна с тобой согласиться. Не могу представить… Подожди. А сколько тебе лет? Странно, но я этого не знаю, — мое сердце замирает, когда я понимаю, сколько всего не знаю и сколько мне до смерти хочется узнать.

— Мне тридцать четыре.

На десять лет старше меня. Почему я только сейчас узнаю об этом? Но, если подумать, в сложной схеме наших отношений пункт про его возраст — это наименьшая из наших проблем.

— Немного староват, чтобы тусить каждую ночь в барах.

— Пожалуй, слишком стар, чтобы делать это, — посмеивается он.

— А раньше? Когда был в колледже, ты был большим тусовщиком?

— Было дело.

— Что заставило тебя остановиться?

— Когда умерла Слоун, я остановился.

Престон замолкает, и я принимаю его откровение. Я хочу спросить больше, но не смею. Если бы он хотел рассказать, то продолжил бы. Я как никто другой понимаю, что не стоит давить на человека, который не готов открыться. Мы молча смотрим на огонь. Просто наслаждаемся молчанием. Это уютная тишина, как будто мы знаем друг друга всю жизнь. Секунды проходят, становятся минутами, и вскоре наши бокалы пусты. Дрова прогорели, оставив потрескивать угольки.

— Я тоже не большой любитель тусовок, — наконец, говорю я.

Его взгляд возвращается ко мне, и он будто впервые на меня смотрит.

— Ты меня обманываешь, — говорит он, с вызовом поднимая бровь.

На его лице появляется искренняя улыбка, он вздыхает и расслабляется на диване.

— Веришь или нет, это действительно так. Дело прежде всего в моей маме, я никогда не знаю, когда зазвонит телефон. И, как правило, всегда остаюсь трезвой. Хотя, после смерти Ричарда, я предавалась выпивке гораздо чаще, чем обычно.

— Это обычное дело. Каждый горюет по-своему.

Я вытягиваю губы, глядя на его, а потом ухмыляюсь:

— Ты лечишь меня прямо сейчас?

Его глаза расширяются, а затем он смеется.

— Ой. Иногда я просто не могу это выключить.

— Все нормально. Это одна из вещей, которая мне в тебе нравится.

— А какие другие вещи?

Престон ставит свой бокал и встает. Он подходит ближе и, подняв на руки, уносит в своих объятиях, уткнувшись губами мне в шею, щекоча и покусывая чувствительную кожу.

— Опять? — хихикаю я, когда он укладывает меня на кровать, начиная развязывать халат.

— Если это все, что у меня есть, я планирую воспользоваться каждым мгновением. Не хочу терять ни минуты, ни секунды нашего времени.

И уже в третий раз, с тех пор как мы оказались вдвоем в Касл-Хилл, он восхищает меня. Целиком и полностью.

Всюду был запах. Я не могла от него избавиться. Я смотрела вниз, разглядывая свои дрожащие руки, пока по моим тонким пальцам стекала темно-малиновая густая, вязкая жидкость. Она липла и тянулась по всей поверхности кожи. Пронзительный крик заполнил комнату. Я повернулась на звук, но потом поняла, что он исходил от меня.

Дернувшись вперед, я утыкаюсь в чью-то грудь. Мои глаза еще не привыкли к темноте, и сквозь нахлынувшие слезы, я отчаянно пытаюсь понять, где нахожусь.

— Ш-ш-ш.

Я чувствую прикосновение рук, они тянут меня вперед, укутывая своим теплом.

— Я держу тебя. Ты в порядке.

— Нет. Я не в порядке, — кричу я, вырываясь из его объятий, освободив руки, ощупываю свое тело, пытаясь найти источник крови.

— Что ты ищешь?

Нервно всхлипываю. Престон держит меня и качает в объятиях. На мои попытки вырваться, он еще крепче обнимает меня.

— На тебе ничего нет.

— Мне нужно вытереть это, — отчаянно шепчу я.

— Там ничего нет.

Он притягивает меня на колени, и я уступаю ему. Мое тело обмякает. Я позволяю ему успокоить меня.

Медленно мой пульс восстанавливается, нехватка кислорода уже не так сильно пугает. Когда я, наконец, начинаю нормально дышать, Престон тянет меня за подбородок, чтобы я посмотрела на него. Его брови нахмурены, во взгляде печаль. Проводя пальцем по щеке, он ловит мою слезу, стекающую по щеке.

— Что я могу сделать? — умоляюще спрашивает он.

— Просто обними меня.

— Это я могу.

И он это делает. Он обнимает меня. Держит до тех пор, пока не останавливается весь поток слез, пока меня не покидает паника. Я слышу, как стучит его сердце, и это меня окончательно успокаивает. Глядя вверх, понимаю, что он заснул, обнимая меня. Мое сердце переполняет волнение. Он заботится обо мне. Никогда я не чувствовала себя в безопасности, никто так обо мне не заботился. В его объятиях замирает мир, есть только я и он, а все остальное не имеет смысла.

Удостоверившись, что он крепко заснул, я выползаю из постели, двигаюсь тихо, чтобы не разбудить его. Нахожу сумку и вытаскиваю свой дневник. Пристроившись на краю постели, тихо сижу и наблюдаю. Каждое движение, каждый его вдох я пропускаю через себя, стараюсь запечатлеть в своем сердце и навсегда сохранить в памяти. Чувства к этому мужчине переполняют, пульсируют прямо сейчас. Я влюбляюсь в него, и с каждой проведенной с ним минутой, все только усложняется. Потому что для меня это не просто секс. Я не могу просто так все забыть, вычеркнув его из своей жизни.

Престона Монтгомери нереально забыть. Он так глубоко пробрался внутрь мне в душу, что я боюсь, у меня нет ни единого шанса, и в один прекрасный день я окончательно и бесповоротно влюблюсь в этого человека.

*** 

Прошлой ночью я сидела и наблюдала за спящим Престоном, и где-то между очередным вдохом и выдохом он притянул меня к себе, и я заснула. Открыв глаза, понимаю, что теперь он смотрит на меня, словно изучает.

— Что?

— Я слежу за тобой.

— Звучит жутковато, — со стоном говорю я, но про себя улыбаюсь. Оба хороши. — Хватит на меня смотреть. Я, наверное, выгляжу ужасно.

— Знаешь, что делает тебя красивой? То, что ты не знаешь, как ты прекрасна.

— Сейчас я выгляжу не самым лучшим образом.

— Детка, неважно, что ты делаешь, ты не можешь быть некрасивой.

В удивлении широко открываю глаза, сначала от его слов, а потом от того, как он меня называет. От услышанных слов я таю. Тепло разливается по моим щекам.

— Спасибо.

— Иди сюда.

Его голос хриплый. И я хочу прижаться к нему, но сначала мне нужно почистить зубы. Неважно, как сильно я его хочу, привести себя в порядок — приоритет номер один. Я собираюсь покинуть кровать, но две руки оборачиваются вокруг моей талии.

— Эй.

— Куда ты собралась?

Престон обнимает меня со спины, уткнувшись лицом мне в шею. Его дыхание чувствуется на моей коже, и это невероятное ощущение посылает мурашки по всему телу.

Вначале это нежные поцелуи, а затем он подключает язык, выводя круги на шее, и я дрожу всем телом, а все мои усилия встать с постели напрасны, поскольку этот мужчина полностью владеет мной, опускаясь поцелуями вниз вдоль моего позвоночника.

Прежде чем я осознаю, что происходит, меня переворачивают на спину, и Престон нависает надо мной. Он наклоняется, продолжая целовать мой живот. Его язык очерчивает путь от моего пупка и ниже… к бедру.

Легкие поцелуи.

Нежные покусывания.

— Что это с твоей кожей? — бормочет он, глядя на мое тело.

Внезапно Престон поднимает мои ноги себе на плечи. Он изучает мое тело. Его пальцы скользят глубоко внутри меня, работая в едином ритме с мастерскими движениями языка. Мое дыхание сбивается.

Я чувствую, что распадаюсь на части, пока он вкушает меня.

— Вот так, детка, — бормочет он моему телу, пока я теряюсь в своем удовольствии и взрываюсь.

Когда спускаюсь с небес, Престон снова меня рассматривает.

— А что насчет тебя? — мои губы складываются в легкую улыбку.

— Это было и для меня.