Я стараюсь написать Сидни сразу, как только выхожу, но она не отвечает, так что я возвращаюсь домой.

— Как все прошло? — кричит она из гостиной, пока я закрываю дверь.

Роняю ключи на столик, повернув голову в ее сторону. Иду в гостиную, она бросает в сторону журнал, который читала, и наклоняется вперед, очевидно, ожидая, когда я начну рассказ.

— Хорошо, — бормочу я.

— Ты должна мне все рассказать. Вы выяснили причину твоих кошмаров?

— Сид, это была моя первая консультация, — невозмутимо говорю я. — Неужели ты думаешь, мы выяснили это так быстро?

Она морщится.

— Ну, и о чем вы тогда говорили?

— Он спрашивал о моей работе. Я рассказала ему о маме.

— Ты сказала ему о своей маме? — в ее огромных глазах шок.

— Ну, я рассказала ему, что моя семья — это только я и она, вот и все.

— О-о.

— Это было странно, Сид. Рассказывать кому-то свои проблемы.

— Что-нибудь еще?

Я издаю стон.

— Боже мой, Сидни, я не успела открыть дверь, и ты уже устроила мне допрос с пристрастием, — сажусь рядом с ней на диван. — Я умираю с голоду. Может, закажем что-нибудь?

— Да, конечно.

— Что закажем?

Достаю свой телефон и просматриваю номера доставки, сохраненные в нем.

— Пицца?

— Пицца — это хорошо. Итак, это все, что я получу? Странно.

— Да. Ты же понимаешь, я не знала, о чем говорить и чего ожидать, что странно.

— Итак, в принципе, ваше первое общение было похоже на первое неловкое свидание, верно?

— Это именно то, на что это было похоже.

И да, это было почти оно. Этот неловкий момент, когда ты смотришь на парня и думаешь «Господи, он всегда такой красивый?». Только это было не свидание. Он — мой врач, так что сейчас подобные мысли неуместны.

— Говоря о первом свидании... Он все еще такой же горячий, как и раньше?

— О Боже, Сид! Оставь меня в покое! — я смеюсь и кидаю в нее подушку.

Она делает вид, что напугана.

— Хорошо, я собираюсь принять быстрый душ.

— Ладно, я останусь здесь и закажу пиццу.

Подруга посылает мне воздушный поцелуй.

— Спасибо.

Сидни выходит из комнаты, потом смотрит через плечо и открывает рот, чтобы сказать что-то, но я останавливаю ее.

— Иди в душ, от тебя пахнет.

На что я смеюсь.

Как только она уходит, я откидываюсь на спинку дивана, и мои мысли возвращаются к моей терапии. Боже, надеюсь, что это поможет.

Порывшись в сумочке, я достаю блокнот и прищурившись, смотрю на него. В этом нет ничего необычного.


Запись в дневнике:

Я ненавижу, что я должна делать это. Не уверена, что это будет реально работать. Ну, у меня не было приступа паники, так как я получила этот дневник всего несколько часов назад. Что же вместо этого мне написать про свой первый раз. Черт, звучит не очень хорошо. Слава Богу, доктор Монтгомери не будет это читать.

Первая паническая атака. Моя первая паническая атака произошла на похоронах Ричарда. Я понятия не имею, с чего это началось. Минуту назад я была там, и затем перенасыщение кислородом, и я прихожу в себя после аварии. Я помню мелочи.

Я помню свое учащенное сердцебиение.

Я помню, как холодный пот выступает у моих бровей.

Я помню, что потерялась в своих мыслях.

Потом я ничего не помню.


Отодвигаю свой блокнот и смотрю на слова, которые написала. Описание того, что я чувствую, немного меня успокаивает, как, собственно, стихают и чувства. Они не владеют мной. Доктор Монтгомери, очевидно, больше, чем просто красивое лицо. Он знает, о чем говорит.

Может быть, еженедельные консультации с доктором — это не так уж и плохо.


Глава 10

Престон


Какого хрена я делаю? Я не должен был разговаривать с этой девушкой, не говоря уже о лечении. Я знал, что это случится; я пытался подготовить себя, но ничто не могло подготовить меня к тому, что я чувствовал, когда она сидела в кабинете напротив меня.

Это было так, будто из моих легких выкачали весь кислород. Я знал прямо там и тогда, что это не нормальное состояние. На секунду, когда наши взгляды встретились, я знал, что мне нужно сказать ей, чтобы она ушла. Ушла и не возвращалась. Она слишком похожа на Слоан и, все же, она отличалась от нее. В первую секунду, как она заговорила, это стало более очевидным, насколько разными они были. Слоан была слабой, но эта девушка… Ева Гамильтон... Она не может видеть этого, но она одна из самых сильных людей, которых я когда-либо встречал.

Смотрю в окно, кажется, что вот-вот выпадет снег. Холодный и угнетающий, как и все снаружи, такое чувство, будто стены моего офиса сжимаются. Вновь всплывают мои прежние проблемы. Я стискиваю зубы. Именно такие чувства эта девушка пробуждает во мне. Она заставляет меня вспоминать. Она напоминает мне обо всех моих неудачах, ошибках и недостатках, но больше всего ее присутствие напоминает мне о том, что я потерял.

Телефон, зазвеневший на моем столе, вытаскивает меня из моего внутреннего смятения. Определитель номера показывает, что это мой старший брат. Интересно, что ему нужно в это время дня. Обычно он слишком занят, чтобы поговорить в рабочее время. Я поднимаю трубку, но не успеваю ничего сказать, потому что он произносит одну фразу, которая наносит мне удар в живот.

— Ты мне нужен.

Твою мать.

— Для чего? — спрашиваю я. — Что случилось?

— О, Боже, ничего серьезного, — он смеется на том конце линии. — У нас годовщина, а я был так занят на работе, ну, и, забыл.

— Ничего себе, ты забыл про юбилей? Это довольно низко даже для тебя.

— Тебе не обязательно напоминать мне, какой я, черт побери. Но хорошая новость в том, что она никогда не узнает правду обо мне. Я весь день думал над тем, что бы придумать. Решил, что мне понадобится твоя помощь.

— Так чем я могу помочь?

— Я удивлю ее поездкой в следующем месяце.

— И?

— Мне нужно, чтобы кто-то присмотрел за детьми. Сможешь? — он испускает долгий выдох.

— Все, чем могу. Ты же знаешь это.

— Да, знаю. Спасибо, Прес.

Повесив трубку, все, что я могу сделать, это покачать головой. Я в шоке, что он забыл. Это вообще не было похоже на него, поэтому не могу остановить улыбку, которая расползается по моему лицу, понимаю, как сильно он постарался, чтобы исправить свою ошибку. После Слоан мне не для кого было так суетиться. Никто не затрагивал мое сердце. Снова. Такая любовь дает мне веру, что, возможно, однажды я найду кого-то, ради кого стоит снова всем рискнуть.


Глава 11

Ева



Запись в дневнике:

Все казалось неправильным. Мое сердце с перебоями билось в груди. Я не могла это контролировать. Мое тело мне неподвластно. Мое сердце сжималось сильнее. Я чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

К тому времени, как я добралась до ванной, мое дыхание участилось. Каждый раз, когда я представляла, что мне нужно будет рассказывать, как я попала в аварию, я теряла дар речи. Страх сушил мне рот так, что немел язык. Все, что я могла сделать, это ждать, когда пройдет приступ панической атаки.


Я сижу после тяжелого рабочего дня в холле для посетителей, наблюдая за дверью и признаками жизни за ней. Стану ли я когда-нибудь иначе к этому относиться? Прошла неделя. Неделю назад я нашла в себе силы, чтобы войти в это здание и попытаться выяснить, что же со мной происходит. Неделю назад я приветствовала доктора Монтгомери в моей жизни, избавляясь от бремени, и он начал очищать мою душу. Проходят секунды, а мои мысли продолжают плыть по течению, и я не могу не задаться вопросами о моем новом психологе. Кто этот мужчина? Что им движет? В тот момент, когда знакомые признаки паники начинают формироваться, я прогоняю мысли прочь. Просто думать о нем и о нашей предстоящей встрече — это уже вызывает во мне панику.

— Мисс Гамильтон, доктор готов вас принять, — я оглядываюсь на ассистента, и она указывает в сторону его кабинета. — Он сказал, что вы можете войти.

Вынимаю руку из кармана пальто, направляюсь к двери доктора Монтгомери и открываю ее. Он заканчивает телефонный разговор и движением руки указывает мне занять место на диване.

— Хорошо, солнышко. Конечно, я буду там. Я не пропустил бы такое ни за что на свете, — на его лице появляется улыбка, которая не только касается его глаз, но также затрагивает его душу. — Тоже люблю тебя.

Услышав слова, которые вырвались у него словно от эмоций, меня обуревает странное чувство. Оно очень похоже на ревность, но это не так. Я не знаю этого человека настолько, чтобы ревновать.

Нет, я просто завидую таким чувствам. Когда кто-то любит тебя, вы принадлежите кому-то, когда ваша душа тянется к другой душе.

После того, как Престон вешает трубку, его взгляд все еще наполнен тем чувством, которого мне так не хватает.

Безусловная любовь.

— Прости, сегодня день рождения моей племянницы. В эти выходные у нее праздник.