— За все двадцать девяносто девять.

Я достаю свой кошелек.

— Не-а. Плачу я.

Смотрю на него с удивлением.

— Ты не можешь купить мне книгу.

— Уверен, что могу.

— Но…

Он смотрит серьезно и твердо. Так что я соглашаюсь.

— Ладно, — киваю я.

Престон расплачивается, мы идем к выходу и направляемся в ресторан. Это очень милый ресторанчик, внутри только несколько столиков. Большинство расположено снаружи, где лучший вид на лодки в гавани. После того как хозяйка вручает нам меню, наклоняюсь ближе.

— Итак, что ты хочешь? — спрашиваю я, а он загадочно улыбается на мой комментарий. — На обед, Престон.

Он подмигивает, и я глубоко вздыхаю.

— Не могу взять тебя в любом месте, ты же знаешь?

— Хорошо, хорошо. Я буду с тунцом. А что насчет тебя?

— Салат «Цезарь».

— О, интересный выбор, — говорит он, и я хмурюсь, глядя на него.

— В смысле…

— Ну, каждый раз, когда мы едим, тебе удается заказать продукт с самым большим содержанием сахара или калорий. Я ждал, что ты предпочтешь что-то более калорийное, чем салат.

— Эй. Я ем и другую еду, она не всегда вредная, — ворчу я, и его улыбка становится шире. — Да, ем.

Он смеётся, и я готова пригвоздить его взглядом.

— Да, ем.

— Ладно, пусть так. Какая твоя любимая еда?

Я складываю руки на груди и драматично вздыхаю.

— Хорошо, ты прав.

Мой ответ вызывает большую улыбку на его губах.

— С другой стороны не все, что тебе нравится, вредно. Я тебе нравлюсь.

Он ухмыляется, и я качаю головой, но уже не могу скрыть гигантскую улыбку. Этот Престон игрив, и часть меня хочет, чтобы мы вечно могли жить в этом фальшивом мире. К сожалению, я знаю, что это ненадолго.

— Ты мне нравишься, — соглашаюсь я.

— Ты мне тоже, наверное, больше, чем следовало. Но когда я с тобой, все сходится. Все имеет смысл.

Мы оба замолкаем.

— Итак, очевидно, ты бывал в Ньюпорте до этого. Как часто? — говорю я, по сути, меняя тему.

— Не так, как раньше. Я вырос в городе, у моей семьи был дом в Хэмптоне, где мы проводили лето, когда я стал старше, я и мои друзья из средней школы провели здесь неделю.

— Значит, ты много путешествовал?

— Честно говоря, не так уж и много. Между моей волонтерской работой в больнице и частной практикой…

— Подожди, ты волонтер?

— О, да. Я думал, ты знала. Несколько часов в неделю я провожу в больнице, бесплатно помогая пациентам.

Мне кажется, что есть в этой истории что-то большее, чем он говорит, но я не лезу.

— А что насчет тебя? Ты путешествовала?

— Нет, никогда.

— Из-за твоей мамы?

— Да.

Престон кивает, и приятно осознавать, что этот человек знает и понимает меня.

— Я всегда хотела путешествовать, но, как обычно, перед самым отъездом у мамы случался приступ, и поездка отменялась. Каким бы удивительным ни был Ричард, его компания только начинала развиваться, поэтому я никуда не ездила. Потом я поступила в колледж, сосредоточилась на обучении и экзаменах. Так что и правда, единственное место, где я была… нигде.

— Ну, теперь ты была в Ньюпорте, Род-Айленд.

— И это мое любимое путешествие.

Я молчу, что любое место рядом с Престоном будет моим любимым, но от того, как его опытный глаз оценивает меня, думаю, он знает.

— Куда бы ты хотела поехать? Если бы ты могла отправиться в любую точку мира, что бы это было?

С тобой? В любом месте.

— Я люблю историю и архитектуру, поэтому куда-нибудь в Европу. Будучи большим поклонником Джейн Остин, я бы хотела поехать в Англию.

— Тебе бы понравилось.

— Ты бывал там?

— Во времена учебы в колледже, я был заядлым театралом. Так что я и… — он запинается и сглатывает. — Мы со Слоан посетили театр «Глобус».

— Ничего себе. Это, должно быть, незабываемо.

— Да, так и было.

Он выглядит так, будто потерялся в воспоминаниях. Покачав головой, Престон берет себя в руки, в тот же момент появляется официантка и принимает наш заказ.

Спустя менее чем тридцать минут наши тарелки пусты. Оплатив счет, Престон наклоняет голову вправо.

— А теперь чем бы ты хотела заняться?

— Вернуться в гостиницу?

— Ты не хочешь увидеть пляж?

— Нет.

— Маяк?

— Нет.

— Чего ты хочешь, Ева?

Я дрожу от того, как он произносит мое имя.

— Тебя. Только тебя.

Он смотрит вниз, его грудь поднимается и опускается от частых вздохов.

— Я весь твой, — шепчет он, я едва его слышу. В данный момент.