Она сделала паузу, уже исчерпав силы. Она никогда не осознавала, насколько трудно разговаривать с Гейджем, до этого момента. Может, потому что это был первый раз, когда она говорила с ним о чем-то реальном. Веда не могла не задаться вопросом: а знал ли он ее вообще? Мог ли он по-настоящему узнать ее, полюбить, не зная истинной тьмы, которая таилась внутри?

Гнев на его лице исчез. Он приоткрыл свои полные губы и прищурился.

— Я этого не знал, — прошептал он.

— Я говорю тебе это не для того, чтобы тебе было плохо. А потому что хочу, чтобы ты знал. Ты просил меня сказать правду, и вот она. — Или самое близкое к правде, что я могу тебе рассказать. — Настоящая причина, по которой я пропустила нашу первую ночь, потому что… в ту ночь была годовщина нападения на меня. Я думала, что контролирую свои эмоции, но потом у меня случился срыв в аптеке. Джейку пришлось провести остаток ночи, успокаивая меня в уборной. Я была разбита. К тому времени, как я поняла, который час, я уже на три часа опоздала на наше свидание. Я была так расстроена. Это совершенно вылетело у меня из головы.

Не вся правда.

Но и не совсем ложь.

Гейдж сел на стул, его взгляд стал мягче.

— После того, как на меня напали, — она тяжело выдохнула, — я начала испытывать ужасное беспокойство, и единственным известным мне способом справиться с этим, было срываться на людях. Мои родители пытались контролировать меня, и я так с этим боролась. Я сражалась словно бешеное животное в клетке. Я начала ссориться со всеми в школе. Мои оценки упали. Я даже попросила Йель аннулировать мое письмо о приеме. Мой отец был опустошен.

Гейдж нахмурился.

— Все стало очень плохо, — сказала Веда. — В конце концов, им пришлось отправить меня жить к бабушке.

Она понимала, насколько легче правда начинает слетать с ее языка. Маленькие кусочки информации, кусочки самой себя, которыми она никогда с ним не делилась. Она не упустила ту мягкость, которая появилась в его взгляде, даже если это было против его воли.

Она шагнула навстречу этой мягкости, чувствуя, как та заполняет ее и немного сглаживает острые углы.

— Моя бабушка понимает меня лучше всех на свете. Она поняла, для того чтобы вернуть меня к прежней жизни и заставить принимать правильные решения, ей необходимо меня отпустить. И заставить меня думать, что это была моя идея, несмотря на то, что она все это время тайно дергала за ниточки.

На губах Гейджа появилась улыбка, и он поднял взгляд, когда Веда обошла его стол и оперлась на край рядом с ним.

Веда посмотрела на его колени, не в силах остановить свое рваное дыхание.

Молния на его штанах трещала по швам. Она знала, что ему нужно. То же самое, в чем она нуждалась все эти ночи, находясь вдали от него.

Она была нужна ему.

Его взгляд упал на ее бедра, туда, где она прислонилась к столу. Мягкий блеск в глазах и выпуклость в штанах одержали верх, и Гейдж протянул руку через небольшое пространство, которое их разделяло, сжимая ее бедро.

Вспышка света вошла в нее и распространилась, как лесной пожар, и она молилась, чтобы рука никогда не покидала ее тело.

— Именно потому, что бабушка доверяла мне, я могла доверять себе. Чего никогда не получалось с моими родителями. Она сказала, что я никогда не получу хорошие оценки — я их получила. Что никогда не поступлю в колледж — я пошла в колледж. Сказала, что мединститут съест меня заживо — я написала докторскую. На первый взгляд ее подход, вероятно, кажется жестоким. Может быть, даже на грани эмоционально-оскорбительного…

Гейдж посмотрел на нее игривым взглядом.

Веда посмотрела вдаль и улыбнулась.

— Но теперь я вижу, почему она так поступала. Это все было частью ее плана. Она знала, что я всегда буду делать противоположное тому, что она мне говорила. Потому что я такая большая засранка.

Гейдж наклонил голову.

— Кстати, спасибо, что опроверг это, — игриво прошептала она, чувствуя, как он крепко сжимает ее бедро. — Боже, Гейдж, она бы тебя очень любила. Она определенно посмотрела бы на тебя и подумала, что ты полностью ее идея, но заставила бы меня поверить, что эта идея — моя, — Веда не удержалась от смеха, когда он что-то тихо пробормотал. — Но ты был моей идеей. Вы все были моей идеей. И ты — лучшее решение, которое я когда-либо принимала. Даже мои родители полюбили бы тебя, а они ни в чем со мной не согласны, — Веда опустила взгляд. — Может быть, ты даже встретишься с ними, — ее брови взлетели вверх. — Когда-нибудь.

— Когда-нибудь? — его ухмылка превратилась в улыбку, он опустил взгляд. Мужчина сделал глубокий вдох, покачал головой и посмотрел на нее. — Веда, я не хочу контролировать тебя. Я хочу этого. Только это. Именно то, что ты сейчас сделала.

Веда накрыла его руку, лежащую на ее бедре, своей. Она переплела свои пальцы с его с сжала его руку.

— Я просто хочу, чтобы ты позволила мне рассмотреть тебя. Позволила мне узнать тебя. Позволила мне любить тебя. Всю тебя. И хорошую твою часть, и плохую.

— Думаю, я уже причинила тебе достаточно боли, чтобы меня любить, да?

Гейдж вскочил со своего места, когда она опустила взгляд, встал между ее ног и обхватил ее лицо ладонями.

— Я тоже ненавидел ложиться спать, сходя по тебе с ума. Последние несколько ночей без тебя были самыми несчастными в моей жизни. Я не мог уснуть. Я лучше лягу спать рядом с тобой и с самыми худшими твоими недостатками, чем без тебя, пока ты с лучшими своими достоинствами будешь находиться на другом конце города.

Веда рассмеялась, и когда он наклонился, она сразу же закрыла глаза. Она подставила свои губы для его поцелуя. Легкий поцелуй был мягким, сладким и настойчивым. Таким был и следующий поцелуй.

Что-то внутри Веды надломилось, заставляя ее опустить глаза, когда она прошептала напротив его губ.

— Мне жаль, — она застонала после очередного поцелуя. — Мне так жаль.

— Мне тоже очень жаль.

Его голос звучал тихо и серьезно, с каждым прикосновением их губ, тепло его дыхания становилось все горячее и горячее, пока он не приоткрыл рот шире и не провел языком по ее губам.

Она открылась ему, задыхаясь в тепле его нетерпеливого рта, в то время как поцелуй за считанные секунды превратился в страстный. Она обхватила Гейджа руками, вцепилась ногтями ему в спину, отчаянно желая почувствовать его. Он обхватил ее попку ладонями и прижался бедрами к ее, и, не прерывая крепкого поцелуя, застонал в ее рот.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

Их губы оторвались друг от друга, и Веда открыла глаза ровно настолько, чтобы увидеть, как Гейдж нахмурился, прежде чем уткнуться лицом ей в шею.

— Прости меня за то, что оставил тебя… — сказал он, уткнувшись в ее шею. — Тебе было больно. Ты нуждалась во мне, а меня не было рядом. Я тебя не послушал.

Она шикнула на него.

— Ты не мог услышать меня. Я ничего не говорила. Я отталкивала тебя. Но я обещаю, что никогда не сделаю этого снова, хорошо?

Она зарылась руками в его волосы.

Он кивнул возле ее плеча и обнял ее так крепко, что у нее перехватило дыхание.

Она обняла его в ответ, чувствуя дрожь в каждой клеточке его тела, настолько сильную, что она тоже задрожала.

— Ты так сильно дрожишь, — прошептала она, уткнувшись ему в шею и обнимая его так сильно, как только могла.

Наступила тишина, и она едва смогла услышать его шепот.

— Мне было страшно.

Глаза Веды расширились, и хотя он пробормотал эти слова ей в шею, она услышала их, словно он говорил в громкоговоритель. Ее руки сразу сомкнулись вокруг его шеи, обнимая его сильнее, так как его дыхание становилось тяжелым и рваным

— Я испугался… — его голос сорвался, когда она сжала свои руки еще сильнее.

— Я никуда не уйду, — пообещала она, прошептав ему на ухо и нежно целуя его. Как только она позволила себе расслабиться, он обнял ее в ответ и выдохнул так, как будто это был выдох, который он держал в себе несколько лет.

Тепло его объятий почти ослепило Веду своим ярким светом, достаточным, чтобы поддерживать ее до конца дня. Она не могла оторвать своих рук от его шелковистых волос, мускулистой спины, дрожащих рук и задницы, которую Веда сжала с мягким стоном, согревшим его ухо. Вскоре Гейдж последовал ее примеру. Жар его пальцев, царапающих все ее тело, смешался с жаром его рук, когда те пропутешествовали под ее топом и сжали грудь, отчего у Веды перехватило дыхание.

Она едва смогла произнести следующие слова, запутав пальцы в его волосах и прошептав ему на ухо.

— Ты все еще хочешь познакомить меня со своей семьей?

Гейдж отстранился, его взгляд наполнился эмоциями, рот слегка приоткрылся.

— Потому что… — Веда обхватила его щеки ладонями и пробежалась большими пальцами по каждой морщинке на его лице, любуясь тем, каким счастливым он выглядел. — Я хочу. Я хочу, чтобы они увидели, что у нас все по-настоящему. Что я буду рядом с тобой в любой ситуации. Нравится им это или нет.

Его руки все еще находились под ее рубашкой. Гейдж убрал их с ее груди и обхватил спину.

— Да, — сказал он так тихо, что она едва расслышала его голос.

— Да? — прошептала Веда, упиваясь его бесконечным сиянием, словно наркоман под дозой героина. Она чувствовала зависимость. Пристрастилась к ощущениям, которые он дарил, поддерживая ее энергию и прикладывая для этого так мало усилий. Как наркоманка, нуждающаяся в дозе, она пальцами пробрались под его пиджак, стягивая тот вниз по плечам.

Его улыбка стала застенчивой, когда он полностью снял пиджак.

— Здесь?

— Это же будет уже не в первый раз.

Его улыбка вызвала у нее эйфорию, снова и снова, поднимая ее высокого, словно воздушного змея, заставляя повернутся к нему спиной, и, хихикая, когда он мгновенно подошел к ней, прижимаясь своей эрекцией к ее заднице. Он склонил голову к ее плечу, и когда она посмотрела на него, страстно ее поцеловал. Звуки их голодного поцелуя заполнили комнату на несколько минут, смешиваясь с их вздохами и шуршанием их одежды, вызванное их неугомонными руками.