Это чувство ненадолго исчезнет.

Потом, незаметно для нее, оно вернется обратно.

Оно всегда возвращалось.

Более сильное.

Более громкое.

Это чувство становилось более стойким. Словно Гейдж был антибиотиком, от чего ее тело постепенно становилось неуязвимым. Однажды она задумалась, появится ли когда-нибудь вакцина от злобного существа, которое мучило ее изнутри.

Многие годы она была уверена, что от этого нет лекарства. Нет надежды. Не выхода.

До тех пор, пока она не вернулась в Тенистую Гору и не преподнесла Тодду Локвуду хорошую порцию правосудия, которая будет преследовать его всю жизнь, — так же, как он преследовал ее всю жизнь.

Увидев боль в его глазах, когда он осознал, что его жизнь никогда не будет прежней, ее мир озарился тысячей солнечных лучей. Этот свет присутствовал в ее жизни какое-то время, даже дольше, чем когда-либо в прошлом.

И этот свет в ее душе, в конце концов, исчез, Веда знала, что лекарство от ее недуга состояло из ожидания, готовое проявить себя только тогда, когда она всем им отомстит. Она не сможет стать той женщиной, которая заслуживает любовь Гейджа, пока она не уничтожит этих десять животных, которые были ответственны за нескончаемый торнадо внутри, постоянно разрывая ее внутренности на части при движении.

Звук открывающейся двери в доме номера два раздался в темноте гостиной.

Она крепко сжала шприц в руке, продвигаясь глубже в темный угол. Она считала тяжелые шаги номера два, когда он шел по деревянному полу своего особняка. Она услышала стук, когда его портфель упал на пол. Он прочистил горло, и это был очень глубокий звук, который мог принадлежать только человеку ростом в два метра и весом в сто сорок пять кг.

Его очертания появилась в дверях гостиной, большая лысая голова блестела под лунным светом, и как только он включил свет в гостиной, Веда вышла из укрытия.

У него было лишь мгновение, чтобы повернуть голову, его зеленые глаза встретились с ее и стали в два раза больше, прежде чем Веда дрожащими руками вонзила иглу в яремную вену на его шее. Игла погрузилась в него словно в масло. Она очень хотела вздохнуть, но не позволила себе этого. Она не могла позволить узнать ему ее пол из-за женского, приятного вздоха, который она задерживала в горле.

Их дыхания встретились в тихой комнате, и на мгновение он, казалось, был слишком шокирован, чтобы двигаться.

Она надавила большим пальцем на поршень шприца.

75 мг.

75 мг натрия теопентала было достаточно, чтобы вырубить большинство ее клиентов за минуту, он этот ублюдок был огромным, поэтому она продолжала давить на поршень шприца.

80 мг.

85.

90.

Как только она немного расслабилась, он поднял руку и схватил ее за шею. Он вцепился пальцами вокруг ее горла и сдавил дыхательные пути, сжимая так крепко, что она почувствовала, словно еще позвоночник вот-вот разделиться надвое.

Дыхательные пути заблокированы, сердце врезалось в ребра. Веда была достаточно умна, чтобы проглотить крик, который хотел сорваться с ее губ. Не то, чтобы у нее могло получиться закричать, так как он зажал ее, словно плюшевую игрушку. Она постаралась сохранять спокойствие, когда он прижал ее к стене. Отбросив шприц, обеими руками она схватилась за его толстые запястья, сжав зубы, когда увидела, как его мышцы напрягаются под пиджаком. Захват на ее шее стал еще крепче, затем он потянул ее вперед и снова ударил головой об стену.

Комната начала вращаться. Вспышка боли взорвалась в задней части ее головы, но у нее не было и секунды, чтобы обращать на это внимание, так как она поднял ее, заставляя встать на цыпочки только с помощью его захвата на шее.

Она подавила еще один крик. Прерывистое тяжелое дыхание вырывалось из ее поджатых губ. Ее желудок сжался, даже когда ее тело била крупная дрожь.

Да.

75 мг определенно было маловато для него.

Не зря в средней школе его прозвали Кинг Конгом.

Его ноздри раздувались, и он оскалил свои зубы, его яростные глаза чуть ли не выпадали из орбит, и в следующее мгновение ноги Веды оторвались от пола. Он сжал губы, когда поднимал ее, блокируя ей кислород еще больше, используя ее шею, как рычаг. Его лицо начало краснеть, когда он прилагал каждую унцию своей энергии, чтобы душить ее, в то же время борясь с воздействием лекарства, которым она только что его накачала.

Веда молилась, чтобы этот сукин сын, наконец, вырубился. Так или иначе, он начал падать. Она захрипела, зрение стало размытым. Мир вокруг нее закрутился еще быстрее.

Его глаза закрылись раньше ее, но его хватка не ослабла.

Препарат начал действовать. Веда стрельнула взглядом на часы, которые весели на стене.

Совсем скоро.

Прошло пятнадцать секунд, но она не волновалась. Она знала, что в таком положении она могла выдержать и не терять сознание, по крайней мере, еще две минуты. Однако доза натрия теопентала, которую она ввела в его тело, была быстродействующей и беспощадной, даже для такого человека, как Кинг Конг. Она позволила своим глазам закрыться, махая ногами в воздухе, когда у нее начала кружиться голова от недостатка кислорода. Она ударяла каблуками стену позади нее, глухой звук от каждого ее удара наполнял комнату. Но она была больше озабочена тем, чтобы эта обезьяна поскорее потеряла сознание.

Когда он так и не ослабил свой захват, она опустила глаза, вглядываюсь в татуировку на его запястье. Через сетку в ее черной маске было тяжело разглядеть номер, но она уже знала, что это была цифра 8.


Ее слезы падали на татуировку с цифрой 8, когда он обернул свои пальцы вокруг ее шеи сзади, сжимая достаточно сильно, чтобы перекрыть ей воздух. Она молилась, чтобы он сжал еще сильнее. Чтобы все это, наконец, закончилось. Но он ослабил хватку, чтобы расстегнуть ширинку, звук которой прозвучал в ночном воздухе. Смех его друзей, его товарищей по команде дал понять Веде, что она все еще жива и здорова, а слезы, казалось, никогда не остановятся, когда он со стоном толкнулся в нее.


Прошло десять лет с тех пор, как она увидела эту цифру 8 на его запястье, но она помнила это, словно это было вчера. Не потому, что этот номер был прямо перед ее носом в ту ночь, когда этот ублюдок украл ее душу, а потому что это было не в первый раз, когда он этой массивной рукой сжал ее горло.

Это было так же неприятно, как она это помнила.

Она чувствовала, что ее глаза наливались кровью. Ее взгляд снова устремился на часы.

60 секунд.

Когда она вернула свой взгляд к нему, все еще брыкаясь, на сердце стало легче. Она заметила, что его взгляда становится все тяжелее. Захват на ее шее с каждой секундой становился все слабее.

Прежде, чем Веда поняла это, она ногами коснулась пола.

А он упал.

Рукой она накрыла свое горло, делая первый вздох за последнюю минуту, когда его тело рухнуло на деревянный пол, прежде чем прокатилось по полу и остановилось у ее ног.

Она склонилась над ним.

150 мг — было бы намного эффективнее.

Урок усвоен.

Она сняла сумку с плеча и, порывшись в ней, вытащила медицинский набор, который положила на пол рядом с ним. Все еще хватая ртом воздух, она хрипела при каждом сделанном вдохе, затем она положила руки на бедра и наклонилась вперед ненадолго. Она ждала, пока ее дыхание снова не станет нормальным, а не как у пожилых пациентов с заболеванием легких, а потом упала на колени.

— Думаю, некоторые вещи никогда не меняются, да, Конг? — прошептала она, открывая медицинский набор, приложив немного больше силы, чем нужно, раздражаясь не только из-за того, что этот мудак нисколько не изменился, но и из-за того, что она опоздает в постель к своему богоподобному парню Адонису.

Она проверила час и увидела, что у нее осталось чуть меньше часа, чтобы закончить то, что она задумала. После долгой ночи споров с Гейджем и драки с Конгом, ей придется поспешить.

А Веда не любила спешить.

Тем не менее, она старалась смотреть на все с оптимизмом. Надеясь на лучшее в будущем. Порывшись в своем наборе, она выудила инструмент, который очень сильно полюбила.

Скальпель блестел под лунным светом, который прокрадывался сквозь шторы. Инструмент был острым и готовым к мести в стиле Веды Вандайк.

Вернув скальпель в набор, она принялась раздевать Конга ниже пояса, замечая его крепкие, мускулистые, молочно-белые бедра. Одно его бедро было больше, чем вся верхняя часть ее тела. Она задумывается над тем, чтобы вколоть ему еще теопентала натрия, так для профилактики, если вдруг он снова очнется, но она отмела эту мысль.

Это может убить его. Она не может так рисковать.

Она не была убийцей, в конце концов.

Как только она его раздела, то снова взяла скальпель, не отрывая взгляда от его члена.

— Думаю, правду говорят про тупых качков да? — спросила она, приложив скальпель к его мошонке и готовясь сделать надрез, нажимая достаточно, чтобы пустить кровь. — Огромные мускулы и маленький член…

Вспышка света, пробивающаяся сквозь шторы гостиной, оборвала остроумное замечание Веды на полуслове, и слова застряли у нее в горле.

Звук автомобильного двигателя.

Тишина, когда двигатель заглох.

Звук захлопывающейся двери машины и звон ключей.

Вздох полный ужаса заставил ее желудок сжаться, и на секунду она замерла.

В течение месяца она следила за Конгом, и ни разу не видела его ни с одним другим человеком. Она была уверена, что он ненавидел людей почти так же, как и она. Что, как она думала, было практически невозможным. Она подумала, что, возможно, ей это мерещится, и это просто его сосед.

Затем ручка входной двери задвигалась.

Послышался звон ключей.

Ключи вставили в замок.

— Черт, — Веда поползла по полу, осторожно, избегая лужицы крови Конга. Она засунула скальпель, кончик которого блестел от крови, обратно в набор и с грохотом закрыла его. Бегло пробежав по комнате взглядом, что было не настолько тщательно, как бы она хотела, — просто удостовериться, что она не оставила никаких следов после себя. Она вскочила на ноги и перепрыгнула через тело Конга, преодолевая препятствие, как звезда спорта. Она оступилась, затем восстановила равновесие и обогнула кофейный столик, выбежав из гостиной, и помчалась к задней двери в другом конце дома. Она обошла стену, которая отделяла гостиную от столовой, прячась за ней, как раз в тот момент, когда входная дверь открылась.